Борис Батыршин - Египетский манускрипт

— Вот так все и случилось, — закончил рассказ лейтенант. — Так что, Николка, давай, допивай чай, и – покажем молодым людям наше с тобой время. Согласись, они это заслужили, не так ли?

Николка замялся.

— Ну… вообще-то я обещал Олегу Ивановичу никому не рассказывать о портале…

— Так ты никому и не говорил, — возразил Никонов. — Ты ни в чем не виноват, ведь они узнали об этом от меня, не так ли? Скорее уж, этот Олег Иванович должен винить себя – и свой опрометчивый поступок. Что за мальчишество – вот так беспардонно давить на собеседника? Что, нельзя было поговорить по-хорошему? Уверен, мы прекрасно смогли бы понять друг друга…

Николка пожал плечами. Ему и самому было неприятно вспоминать об этом эпизоде. Когда Ваня рассказал ему о происшествии с Никоновым, мальчик, помнится, был удивлен – зачем Олег Иваныч поступил с симпатичным лейтенантом столь жестоко? Конечно, неприятно, что тот проник в их тайну – но что уж поделать, раз так вышло? Надо все по-хорошему объяснить, и может быть, даже сделать этого человека своим союзником. В конце концов, ведь доктор Каретников тоже узнал обо всем случайно – и согласился помогать? Кстати, о докторе…

— А как там мой телефон? — спросил Николка. — Зарядился? А то, понимаете, мне надо срочно звонить докт… одному человеку. Я обещал.

— Да, конечно, — Виктор встал из-за стола и сходил за телефоном. — Только, уж извини, память сбросилась – это из-за того, что ты включил аппарат разряженным. Не беда, главное – работает. Вот, набирай…

Николка схватил аппаратик, нажал кнопочку – и беспомощно уставился на экран. Номера Каретникова не было.

— Как же быть? — растерянно произнес мальчик. — Я на память не помню…

— Ну, извини, друг, — развел руками Виктор. — Тут я бессилен – раз сдохло, значит сдохло, поздно пить боржоми.

Не будь Николка так занят своим горем, от его глаз не укрылся бы быстрый обмен взглядами между его новыми знакомыми – недоуменно-вопросительный Романа и хитровато-уверенный – Ольги. Но мальчику было не до того. Его планы с треском рушились: мало того, что с доктором теперь связаться не получится, так и портал… — как там говорит Ваня? — да, «засвечен». А ведь, зловредный ван дер Стрейкер никуда не делся, и с этим тоже срочно надо что-то делать…

Никонов, конечно, заметил растерянность мальчика.

— Молодой человек… — лейтенант откашлялся. — Я понимаю, это, скорее всего, не мое дело, но… Ваши друзья – они что, уехали куда-то? Что у вас стряслось такого, что вы срочно кинулись в будущее? Они же наверняка предупредили вас так не делать, верно? Возможно, у вас неприятности, срочно нужна помощь?

Николка уныло кивнул.

— Да, господин офицер. Вы понимаете, господин Семенов с сыном, и правда, уехали – надолго. А тут, без них такое дело приключилось…

Из путевых записок О. И. Семенова.

Поздно вечером наш пароход прошел Босфор и стал на рейд. Погода выдалась облачная, сыро; так что мы лишены удовольствия наблюдать панораму Стамбула с моря. Это тем более обидно, что мы хотели сравнить этот вид с тем, что доводилось узреть в XXI веке. Иван специально прихватил снимки, сделанные во время нашей поездки в Стамбул два года назад – в далеком будущем. Мы собирались нанять лодочника и сделать фотографии с тех самых точек – но, увы, погода неумолимо внесла коррективы в наши планы.

В Константинополе (все русские называют Стамбул только так; нам стоит немалых трудов случайно не ошибиться) пароход стоял два дня. За это время мы немало успели осмотреть; паломники, в отличие от нас предпочитали христианские «достопримечательности» Гидами им служили здешние монахи; мы же отправились на берег вдвоем, подрядив местного «гида. Об этом стоит рассказать отдельно. Стамбульские гиды – публика особая, настырная, наглая, агрессивная. Стоило понять, что кто-то нуждается в их услугах – гиды чуть не рвут будущего клиента на части, оспаривая, кому из них достанется работа. Устраивают настоящее побоище – проклинают друг друга на всех языках, которые только слыхал Стамбул, рвут манишки и волосы из жидких (или наоборот, окладистых) бородёнок, воинственно размахивают тросточками, только что не лягаются.

Мы с Ваней понаблюдали за этим балаганом, а потом, демонстративно обойдя победителя, выбрали гида поспокойнее – и с ним отправились в город.

Первым, самым сильным впечатлением, стали огромные своры бродячих собак – эта деталь знакома любому, кто интересовался описаниями Стамбула XIX века. Но, боже мой, как жутко он выглядит в действительности!

Памятники древности, которые еще не успели выветриться из нашей туристической памяти, выглядят угнетающе: высокие византийские стены давно истаяли, подобно ледяному городку весной. Кое-где еще торчат, подобно гнилым зубам, остатки башен: ворота давно заложены, кое-где еще стоят стены в два ряда. Вдоль них, в сухом рву, повсюду разбиты огороды.

На другой день, вечером, пароход снялся с якоря, и уже на следующее утро мы уже были в Дарданеллах. Архипелаг тоже не порадовал нас летним солнцем – погода стояла тихая, но сырая и промозглая. То и дело накрапывал дождь. Я, от нечего делать, прогуливался по мостику и недовольно поглядывал на острова Архипелага. Где оно, синее небо и восхитительные фиолетовые острова, вырастающие из морской дали? Вокруг все было серым и холодным, живо напоминая об осени на Балтике. Казалось – вот-вот в туманном мареве проявятся глыбы фортов Кронштадта и унылые калоши землечерпалок, пыхтящих на фарватере…

Так что, в Архипелаге свободного времени у нас хватало; делать было решительно нечего, смотреть не на что. Суета и благолепие паломников, признаться, порядком уже поднадоели, а потому приходилось убивать время: мы изучали карты Сирии (и закупленные в еще в Одессе, и те, что были закачаны на планшет), и перебирали снаряжение.

Об этом стоит рассказать детальнее. Отправляясь на Ближний Восток, мы запаслись солидным арсеналом; за неделю до отъезда я навестил оружейный магазин и приобрел новейшую французскую винтовку системы Лебеля. Она только этом году была принята на вооружение во Франции; коммерческий образец заметно короче армейского – почти карабин – отличался дорогим ореховым ложем. Солидный, полный чувства собственного достоинства приказчик долго распространялся о специальном «целевом», штучном исполнении оружия. Я ему поверил – ещё бы, за такие-то деньги! Стоила винтовка около ста восьмидесяти рублей; еще в десять рублей обошлись кое-какие доработки. Я захотел оснастить приобретение «телескопом» (так здесь называют оптический прицел); однако здешние системы, которые продемонстрировал приказчик, меня категорически не устроили.

При оружейном магазине имелась небольшая мастерская, где по желанию клиента мастер мог подогнать купленное оружие; делали здесь и мелкий ремонт. Так что на следующий день я снова зашел в магазин господина Биткова и попросил установить на «лебель» планку Вивера, доставленную из XXI века. Мастер с огромным любопытством оглядел диковину, и поинтересовался, под какой «телескоп» предстоит приспособить сие устройство. Пришлось выложить и «телескоп» – дорогущий «Сваровски» с регулируемой кратностью и азотным заполнением. Мастер долго вертел его в руках, а потом, пробормотав под нос что-то типа «аглицкая работа», взялся за дело. Заказ доставили на Гороховскую на следующее утро; мы с Иваном специально ездили на стрельбище Московского охотничьего общества, опробовали новинку и остались вполне довольны. Теперь в нашем распоряжении имелось точное, мощное и скорострельное оружие: таким вот винтовкам предстояло, с некоторыми доработками, прослужить еще полвека и принять участие в обоих мировых войнах. Несколько портило впечатление отсутствие предохранителя и мешкотное снаряжение магазина, но все же 8 патронов плюс один в патроннике и еще один на лотке – серьезный аргумент, по сравнению с общераспространенными здесь однозарядными винтовками Бердана, Гра или Шнайдера.

Кроме винтовки, ставшей в одночасье снайперской, в арсенал вошел офицерский «Веблей». Ваня потребовал специально для него прихватить из будущего помповый дробовик; но, здраво рассудив, я решил поумерить аппетиты сына и приобрел там же, на Никольской, двустволку-горизонталку убойного 10-го калибра. Тут же, в мастерской, ружью совершили «обрезание», превратив покупку в классическую сициийскую «лупару»[10]. Оружие укомплектовали сотней патронов с картечью – так что теперь Иван был теперь достаточно грозно вооружен.

Мы, конечно, надеялись, что пускать в ход этот арсенал не придется; однако положение белых путешественников в диких странах обязывало. Иван, заодно, прихватил из XXI века ружейные чехлы, тактические фонари и прочее необходимое снаряжение. Я пытался протестовать, но недолго – уж больно тяжелой и неудобной оказалась местная амуниция. В любом случае, современная, на липучках, универсальная тактическая кобура оказалась куда практичнее прилагавшегося к револьверу кожаного чудовища в полкило весом, тоже, по какому-то недоразумению именуемого кобурой.