Эмили Родда - Роуэн в стране Зиба

Она передала медальон Жемчужнику и задумчиво уставилась на огонь.

— До сих пор он нам не слишком помог, — заметил Жемчужник и вернул медальон Роуэну. — Посмотрим.

Роуэн сжал гладкий металл в руке. Значит ли всё это что-нибудь или нет, он не знал. Но Шеба утверждала, что её дар бесценен. А медальон был единственной ценной вещью из всего, что она дала.

Поддавшись внезапному порыву, Роуэн взял витой шнурок, которым был перевязан сверток, и продел его в дырочку. Он крепко связал концы шнурка, повесил медальон себе на шею и спрятал его под рубашкой.

После этого он испытал странное облегчение. Точно тяжёлая ноша свалилась с его плеч: теперь медальон был защищён от взглядов.

«Но почему? — спросил он себя. — Если это талисман, то почему его нужно прятать? А если это всего лишь украшение…» Роуэн усмехнулся при мысли о собственной глупости.

— Роуэн!

Он не сразу понял, что это Зеел. Голос звучал сдавленно и приглушённо. Роуэн поднял глаза и замер. Зеел пятилась от костра, испуганно указывая на него рукой. Роуэн глянул на костёр. Прутик Шебы высох и горел ярким зелёным пламенем.

Аллун и Жемчужник вскрикнули от удивления, но Роуэн даже не посмотрел на них. В огне он увидел знакомое лицо с глазами, в которых плясали отсветы пламени.

Раздался голос. Словно огонь, он жёг Роуэна. В такт словам, раздававшимся у него в голове, правая рука начала пульсировать от боли.

Голос умолк. Лицо исчезло. Зелёное пламя стало гаснуть. Роуэн закрыл глаза и глубоко вздохнул. Когда он вновь посмотрел на костёр, тот горел уже красно-оранжевым пламенем. От прутика остался лишь белый призрачный пепел.

Аллун, Зеел и Жемчужник оторопело смотрели на Роуэна.

— Что это было? — прошептала Зеел.

— Кажется, мы нашли пятого спутника, — стараясь говорить небрежно, произнёс Роуэн. — Указательный палец — это сама Шеба.

Роуэн повторил слова, которые явились ему в пламени, и на некоторое время все примолкли.

— Эти стихи понятнее первых, — наконец сказал Аллун, — но и они не предвещают нам ничего хорошего.

— Очевидно, свет, на который мы должны идти, — это сияние на горизонте, — предположила Зеел. — Наверняка это огни зибакского города, раз уж в стихотворении говорится о «задней двери». Но днём сияния не будет видно.

— Тогда отправимся прямо сейчас! — Аллун нетерпеливо вскочил на ноги.

Зеел покачала головой.

— Нельзя сломя голову бросаться в неизведанные земли, — возразила она. — У нас нет припасов, и мы понятия не имеем, что нас ждёт впереди. Там могут быть скалы, овраги или даже трясина, в которой мы увязнем. Всего через пару часов рассветёт. Лучше подождём.

— Нужно понять, что именно нам угрожает, — согласился Жемчужник. — В стихотворении прямо говорится, что путь будет тяжёлым и опасности будут подстерегать нас днём и ночью со всех сторон, даже с неба.

— Чудище, которое унесло Аннад, напало среди бела дня, — заметил Аллун. — И оно прилетело с неба. Если их здесь много… и они стерегут это место…

Голоса доносились до Роуэна будто издалека. Он до сих пор не мог прийти в себя от увиденного, и слова Шебы будили в нём самые дурные предчувствия. Нескончаемая усталость окутала его, словно тяжёлый туман. Роуэна неудержимо клонило в сон.

Стараясь сохранить ясность ума, он аккуратно завернул четыре прутика и траву в промасленную ткань и спрятал свёрток под рубашку. При этом он беспрестанно зевал, а глаза его так и слипались.

Жемчужник поднялся на ноги.

— Скоро начнёт светать, — проговорил он. — Из-за змей я не могу войти в воду, но пойду хотя бы полежу на влажном песке.

Он направился к морю.

— Жемчужник чем-то очень обеспокоен, — хмуро произнёс Аллун, глядя ему вслед.

— Ну ещё бы! — воскликнула Зеел. — Нам всем есть о чём поразмыслить.

— Ладно, раз уж мы остаёмся здесь до утра, я лучше буду размышлять с закрытыми глазами, как Роуэн, — сказал Аллун.

— Ты спи, а я вас покараулю, — отозвалась Зеел.

Больше Роуэн ничего не слышал.

Когда он проснулся, солнце стояло уже высоко, а воздух потеплел. Роуэн виновато открыл глаза и так резко сел, что у него закружилась голова.

Он был совсем один рядом с потухшим костром. Волны с тихим плеском накатывали на берег. Небо было ярко-голубым, без единого облачка.

Роуэн услышал голоса и огляделся по сторонам. Зеел, Аллун и Жемчужник приближались со стороны моря. С них стекала вода, и в руках они что-то несли.

— Кое-что из наших вещей прибило к берегу, — издали крикнул Аллун. — Мы собрали всё, что смогли.

Жемчужник опередил остальных и первым подошёл к Роуэну.

— Ты отдохнул? — спросил он, выкладывая на песок сумку из рыбьей кожи и мокрое одеяло.

Роуэн кивнул. Ему было стыдно, что он так долго спал. Да как он вообще может спать, когда Аннад находится в страшной опасности?! И всё то время, пока он спал и видел сны, остальные работали и по своей доброте его не будили!

«И почему я всегда оказываюсь всем в тягость? — с тоской подумал он. — Не то что мои ровесники, другие ребята! Они сильнее меня, и любое испытание им по плечу. Ну почему я уродился таким слабым?»

Роуэн отвернулся, стараясь, чтобы водяной человек не заметил, как он расстроен.

Правду сказала Шеба. Он чудик, самый странный из всех, как чёрный телёнок в стаде букшахов! Люди хвалят его за то, что он сделал. Но никто никогда не похвалит его за то, какой он есть. Таких, как он, в Рине не уважают.

Роуэн слышал, что и в прежние времена в их деревне рождались тихие, застенчивые ребятишки. Но уже то, что про них рассказывали истории, говорило само за себя: таких мальчишек всегда было очень мало. Всю жизнь они проводили в одиночестве, по большей части в компании букшахов. Странные, чудаковатые. Никто их не понимал, никто не проявлял к ним интереса.

Жемчужник посмотрел на Роуэна с тревогой:

— Мой друг, тебе нездоровится?

Роуэн покачал головой и с трудом улыбнулся подошедшим Аллуну и Зеел.

— Два пакета вяленой рыбы, — объявил Аллун, опуская находки на землю. — Ещё одна фляга и какой-то кекс — до того твёрдый, что даже в воде не размок! Или это кусок пробки?

— Это кекс из водорослей, — спокойно объяснил Жемчужник. — Мы используем такие кексы в дальних путешествиях. Он очень питательный и занимает мало места. Хорошо, что ты его нашёл. В Пустынных землях он обязательно пригодится.

С упавшим сердцем Роуэн понял, что его друзья уже разведали окрестности. Вот почему они выглядели такими весёлыми: они старались приободриться и не думать о предстоящих опасностях.

— Значит, ты был прав, — тихо сказал он Жемчужнику.

Жемчужник кивнул, стараясь не смотреть ему в глаза. Аллун и Зеел переглянулись, и Роуэн почувствовал, что они что-то скрывают.

Он с трудом поднялся на ноги и, не оглядываясь, стал взбираться на песчаный холм к тому месту, где ночью Аллун и Зеел вглядывались в темноту. Теперь Роуэн ясно увидел расстилавшуюся перед ним землю, и ужас пронзил его сердце.

Солнце ярко освещало бескрайнюю равнину. Роуэн вспомнил, как Зеел пожаловалась на непроглядный мрак, в котором было не различить даже деревьев. Неудивительно, ведь деревьев здесь и не было. Не было и кустов, вообще ни единого островка тени, где можно было бы укрыться от солнечных лучей. Лишь изредка на выжженной земле виднелись невысокие растения розоватого и золотистого цвета.

Гладкая глинистая земля была сплошь усеяна какими-то странными круглыми пёстрыми камнями. Волны жара поднимались с равнины, словно горячее дыхание. А далеко на горизонте что-то ослепительно вспыхивало, будто там находилось ещё одно солнце.

Прищурившись, Роуэн посмотрел на небо: ни единого облачка в сияющей голубизне. Не было и чудовищных птиц, высматривающих добычу. Только раскалённый добела солнечный диск обрушивал на землю испепеляющие лучи.

Аллун подошёл к Роуэну и опустил руку ему на плечо. Вид у него был очень серьёзный.

Роуэн сглотнул.

— Беда из загадки, та, которая угрожает днём, — это солнце, — с трудом выговорил он.

— Скорее всего, — кивнул Аллун. — Поэтому мы и не стали тебя будить. Как только мы увидели эту проклятую равнину, сразу стало понятно, что днём её не пересечь. Ужасно жалко терять время, но мы сможем двигаться только ночью. Если отправиться в путь на закате и идти как можно быстрее, можно достичь города ещё до рассвета.

— А ночная опасность… — начал Роуэн.