Юлия Сергачева - Золотая ветка (сборник)

Небольшой городок, в котором произошла эта история, расположился в долине, посреди невысоких гор, похожих на округлые хлеба, которые пекли на своих кухнях хозяйки. Макушки этих гор сейчас были белыми, будто кто-то натрусил муки из облаков. Хотя нет, кто видел, чтобы из облаков сыпалась мука? Разумеется, на горах и всюду, где только было видно глазу, лежал самый настоящий снег.

К снегу в этих краях не привыкли: даже посреди зимы земля часто была травкой зелёной укрыта, а небе часто светило тёплое, яркое солнышко. В общем, люди, которые жили в этом городке, и вся живность в соседнем лесу к холодам не привыкли. А нынче зима задержалась, и на улице уже целый месяц стоял мороз. Даже в домах было трудно согреться, несмотря на то, что очаги горели не переставая!

И только ребятишкам было всё равно, потому что на улице при любой погоде всегда забаву найти можно! Вот и сейчас они катались на санках, осыпая случайных прохожих снегом, летящим из-под полозьев.

Среди этой ребятни была маленькая девочка. Звали её Маричка. Она не отличалась ничем особым, разве только волосы её были удивительного белого цвета, словно это снежинки собрались в курчавые пряди, и ещё глаза девочки были зелёными – такую трудно не заметить… если присмотреться, как следует. В общем, это была самая обыкновенная девочка. И она так же весело каталась на санках, как и её друзья.

Из-за весёлого шума дети не заметили, когда на старое дерево с кривыми, сучковатыми ветками опустилась сорока. Она не походила на других сорок, потому что была почти совсем белой. Птица с интересом следила за игрой. Время от времени она, приподнимая крылья, перескакивала с ветки на ветку и крутилась то в одну, то в другую сторону, чтобы лучше всё видеть.

Наконец ребятня заметила сороку, и один мальчишка захотел даже отпугнуть её, опасаясь, что птица задумала негодное – слишком уж внимательно она наблюдала за ними.

– Нет, погоди! – остановила своего приятеля Маричка, и смело взобралась на пригорок, поближе к сороке, – сейчас я узнаю, зачем она прилетела.

Птица закрутила головой, рассматривая девочку, и вдруг громко закричала что-то на своём сорочьем языке. Девочка ответила ей, почти точно повторив птичий крик. Тогда сорока присела на своих тонких чёрных лапках и вдруг перепорхнула на соседнюю ветку. Маричка крикнула ещё раз, и любопытная белоголовая птица опустилась прямо на пригорок, туда, где стояла её «собеседница». Прошла лишь минута, как сорока повела своим длинным хвостом и взлетела над головой Марички. Та вскинула голову, но ещё не успела понять, что происходит, как немедленно очутилась в воздухе. Всё вокруг закружилось и завертелось! Девочка стала звать на помощь, но из её рта вырвался только сорочий крик.

– Маричка в сороку превратилась! – закричали дети и побежали к отцу своей подружки. Белая сорока поднялась в воздух, и девочка, ставшая птицей, полетела вслед за ней. Подоспевший отец Марички попытался ухватить обеих за хвосты, но только охнул: птицы быстро поднялись высоко в небо.

Испуганная Маричка изо всех сил старалась вернуться назад, но сделать этого не смогла, и ей пришлось следовать за белой сорокой.

Сначала птицы летели над городом, где повсюду были видны прохожие в тёплых шубах и шапках. Потом они оказались над горами и реками, лесами, долинами. Всюду они встречали людей или животных, но когда подлетели к высокому дереву, которое возвышалось над густым заснеженным лесом, ни единой живой души видно не было.

Девочка пролетела круг над заснеженной кроной дуба и через минуту поняла, что её птичьи лапки превратились снова в человеческие. Тогда она встала на крепкий деревянный настил, расположенный прямо поверх могучего дерева. И как только это случилось, сразу же откуда-то из-под веток, укрытых снежными шапками, в воздух взлетело сотни сорок. Чёрно-белых крыльев и хвостов было так много, что в глазах у Марички зарябило. Но прежде заметила, что одно перышко, вылетевшее из чьего-то крыла, опустилось ей на одежду. Белокурая девчушка подхватила его своими пальчиками и быстро спрятала себе в карман: это пёрышко могло пригодиться ей для того, чтобы сделать из неё восхитительную брошь.

Сороки, покружившись в воздухе, все до одной опустились перед Маричкой и тут же обратились в юношей и девушек, одетых в длинные чёрно-белые платья. Их чёрные волосы, туго завязанные на затылках узелками, в которые были воткнуты такие же чёрные перья, отливали синевой, их глаза были почти круглыми и такими синими, как вечернее небо. Рукава их платьев были настолько длинны и широки, что едва открывали руки, в которых у каждого было по белому цветку.

Маричка замерла от восторга – такими красивыми были эти сороки.

– Теперь мы можем говорить с тобой, белокурая, – раздался позади неё голос.

Маричка оглянулась и ахнула в восхищении: перед ней стояла девушка красивее других. Её одежды и перо в волосах были белоснежными и даже поблёскивали под лучами скудного зимнего солнца и переливались сотнями мелких огоньков.

– Я – Зеф. Ты очень удивила меня тем, что заговорила со мной. Это большая редкость – встретить человека, который понимает язык птиц…

Теперь Маричка догадалась, почему она очутилась тут и какую допустила оплошность, когда решила передразнить птицу. Ведь на самом деле ей нисколечко не был знаком птичий язык: она хотела просто пошутить. Об этом девочка поспешила сказать Зеф и сразу же извинилась перед ней. Но белая сорока её не услышала.

– Мне и всему нашему племени нужна твоя помощь, – сказала Зеф. – Сами мы не справимся.

Сороки вторили ей. Они все направились к Маричке и стали дарить ей белые цветы. Когда они проходили рядом, было слышно, как шумят птичьи перья. Они проходили и проходили одна за другой, их было так много, что у девочки едва не закружилась голова.

– Наверное, это так всегда, когда кого-нибудь слишком много… – подумала Маричка и ещё раз попыталась объяснить сорокам, что Зеф ошибается, но девушки и юноши подскакивали в воздух и, превращаясь в настоящих птиц, кружили над ней, продолжая осыпать девочку цветами.

– Вот глупые! – рассердилась девочка. – Они совсем не хотят слушать меня!

Когда сороки угомонились и снова стали людьми, девочка ещё раз попыталась обратиться к Зеф, но вдруг увидела, что глаза белой сороки стали мокрыми от слёз и поэтому спросила:

– Что же у вас случилось?

– Мы – сороки. И мой отец, Юлиус, наш сорочий Барон. Он – такая же прекрасная белая сорока, как и я. И он пропал в лесу. Моего отца видели неподалёку от дома Ледяного Деда. Боюсь, не там ли Юлиус гостит? Нам, птицам в эту пещеру нельзя: залетим во двор – живыми не останемся.

– Что же это за дед? – спросила Маричка.

– Ледяной Дед давно в этих краях живёт. Но потому Ледяным зовётся, что, как только из дома своего каменного выйдет, так сразу реки и озера в лесу и по всей округе замерзают, и снег тотчас с неба падает. И кого угодно он может заморозить, если рассердится. Но ты не бойся – на тебе шубка и сапожки тёплые. Сходи туда, позови отца.

– Я одна?! Как же я туда пойду?

– Мы тебя отнесём, а уж в пещерку ты сама ступай. Поможешь – в долгу не останемся!

Сказала так Зеф, и тут же беспокойные сороки снова взлетели в воздух. Поднялся ветер, и снежная пыль засверкала кругом. А когда всё улеглось, Маричка увидела, что теперь она стоит на заснеженном пригорке, c охапкой белых цветов, посреди тихого леса. А перед ней – высокая гора с тёмным входом, ведущим в пещеру.

– Ух-ух-ух! – донеслось оттуда, и белокурая девочка вздрогнула.

Уханье повторилось, и Маричка решила спрятаться.

– И зачем я только заговорила с Зеф? – досадовала Маричка, притаившись за толстым стволом старого вяза. Она стояла так некоторое время, но морозец, который кусал её за пальцы и нос, долго стоять на месте не дал: отправилась Маричка ко входу в пещеру.

Ничего интересного вокруг себя она не увидела – только камни и мёрзлая земля. Девочка прошла вглубь пещеры и увидела просторную комнату: стены её были выложены коричневым камнем, а в них – ниши с каменными вазами. Такие же вазы стояли на круглом столе, который Маричка нашла посреди комнаты, и в каждой из них лежали спелые, ароматные груши или яблоки. И ещё на столе стояли глиняные кружки и медный чайник, варенье и душистый мёд в вазочках.

Так захотелось девочке яблоко съесть! Поставила она цветы, с которыми прилетела от сорок в вазы, поправила их, полюбовалась. Только потянулась за красным, налитым соком, плодом, как немедленно услышала позади себя:

– Ух-ух-ух!

Маричка оглянулась и увидела прямо перед собой Деда. Был он весь белый, борода снежная, и холодом от него таким повеяло, что на ресничках у девочки появился иней! Этот Дед стоял на деревянном стуле, у которого ножки готовы были разъехаться каждую минуту, и силился дотянуться до самой верхней полки в книжном шкафу. Там, кроме многочисленных книг, стояли разноцветные фигурки человечков и зверушек разных. И Дед этот рассматривал каждую и передвигал их с места на место, будто искал что-то. Но дотянуться до верхней полки ему никак не удавалось.