Василий Пухначев - Сказки старого Тыма

РЕБЯТА!

Велика и необъятна Сибирь. Безбрежная тайга и привольные Кулундинские степи, могучие реки и сибирское «море» Байкал, дикие хребты Саян и голубой Алтай, зелёный ковёр Барабы и кладовая угля и металла Кузбасс — всё это Сибирь.

Русские люди открыли её много веков назад. Но долгие столетия Сибирь была диким краем, местом ссылки и каторги.

Сюда, в Сибирь, был сослан царским правительством Владимир Ильич Ленин. Под его руководством наш народ освободился от буржуев и создал государство рабочих и крестьян.

Сейчас Сибирь — это огромные города, богатые колхозы и совхозы, железные дороги, большие электростанции, заводы и шахты.

Кузнецкую сталь, алтайскую золотую пшеницу, миллионы кубометров смолистого леса, груды пушнины — «мягкого золота» и многое, многое другое даёт народному хозяйству Сибирь.

А несколько лет назад в Нарыме, в низовьях Оби и её притоках наши замечательные учёные, смелые геологи и рабочие нашли в глубоких недрах земли огромные богатства — нефть и горючий газ. А ведь нефть и газ дают топливо для локомотивов и моторов. Из нефти и газа делают химики ткани и лекарства. Газ и нефть плавят сталь, служат топливом электростанциям… Всюду в народном хозяйстве нужны нефть и газ.

Сейчас от буровых скважин в Нарыме тянутся широкие трубы нефтепроводов и газопроводов. По ним в города Кузбасса, в Новосибирск и Томск, в сёла Сибири и во многие европейские страны текут голубой газ и нефть.

И вы, мои друзья, когда подрастёте, может быть, станете геологами, нефтяниками, землепроходцами, открывателями всё новых богатств чудесного края Сибири…

Здесь дружно живут и трудятся народы многих национальностей: русские и якуты, горноалтайцы и шорцы, эвенки и ханты. Это закалённые люди, привыкшие преодолевать любые трудности, хорошие охотники, следопыты и меткие стрелки. Недаром среди сибиряков много героев Великой Отечественной войны.

…Если вы из Новосибирска поедете вниз по реке Оби к Ледовитому океану, то через тысячу с лишним километров в Нарыме вам встретится приток Оби река Тым.

Возле старинного русского поселения Усть-Тымского в зеленоватые воды Оби врезается коричневое течение Тыма, — таёжные реки напоминают по цвету густо настоенный чай.

Быстро бежит Тым, извиваясь по бескрайней тайге. Он пробегает далёкий путь к Оби почти от самого Енисея. На каждом повороте реки — песчаная отмель. Тымские жители раньше считали расстояние от отмели до отмели или «от песка к песку». Говорили: «…проехал десять песков», — что может быть и двадцать, и тридцать километров.

Район Тыма — это царство тайги — зелёных кедров, стройных елей, светло-коричневых сосен и белых весёлых березняков.

Тайга богата зверем и птицей. Летом здесь наступает пора белых ночей, когда в полночь так же светло, как днём.

Площадь, которую заселяет племя тымских охотников, ханты и селькупов, — больше площади целого государства.

Тымские охотники называют себя лесными людьми. Это смелые, неутомимые люди. Они любят свой родной край, тайгу, голубые озёра и быстрые реки. Ханты живут в маленьких селениях — по два, по три дома в каждом. Такие сёла отстоят друг от друга на сто-двести километров. Маленькие ханты учатся в школах-интернатах. В 8–9 лет мальчики и девочки начинают заниматься охотничьим промыслом. Раньше ханты жили только охотой. А теперь и на далёком севере научились выращивать богатые урожаи овощей, разводить ценных зверей в питомниках, строить светлые школы, клубы, магазины.

Ханты, как и все советские люди, живут счастливой, большой жизнью, о которой в страшную пору царизма они могли только мечтать и складывать чудесные сказки.

На охотничьих становищах в ненастную погоду и вечерами эти сказки можно слушать много часов подряд. Они полны глубокой народной мудрости, в них воспеваются подвиги смелых богатырей, дружба и честность, отвага и смелость, верность и любовь, осмеиваются лень и трусость. Самые любимые герои этих сказок: богатырь Итте, лесная девушка Маченкат, Железный богатырь и многие другие.

Сказки передаются из поколения в поколение и создаются вновь талантливыми народными сказителями. На одном становище седой охотник сложил новый сказ. Он начал его так:

— Я старый человек. Я много помню. Ой, как плохо я раньше жил! В тайгу промышлять уходил голодным. Холод, мокро, согреться негде. Как не пропал совсем! А теперь прихожу на Чунджольку — новый дом стоит, охотничья база. Лавка при ней — товару полно. Каждый кровать получает, сахар, муку, ружьё. Мокрый придёшь — обсушат. Ты думаешь, кто это для нас сделал? Это русский брат сделал, Ленин.

…Охотники сидели на берегу Тыма. Костёр ярко вспыхивал, и пламя его освещало уснувшую реку, и столетние кедры, и старого ханты, рассказывающего сказку. А на той стороне реки в охотничьем посёлке горели яркие огни.

Старый ханты закончил сказку так:

— Над нашим краем теперь не заходит солнце.

…В долгие вечера, на охотничьих становищах у костров, под шум тайги и журчанье старого Тыма записаны эти сказки для вас, ребята.

Итте маленький был, когда сиротой остался.

Мать умерла в тот год, когда Итте родился. Отец — охотник, в урман зверя промышлять ушёл — совсем не вернулся.

Бабушка Итте — Имъял-Пая её звали — его к себе взяла. Итте большой мальчик стал, а всего боится. Никуда от бабушки не отходит, за её подол держится. Бабушка думает:

«Как отучить Итте всего бояться, чтобы Итте на рыбалку ходил, на зверя ходил, смелым охотником стал?..»

Кедровым орехам урожайный год пришел. Совсем спелые орехи стали — можно собирать.

Бабушка Имъял-Пая говорит Итте:

— Пойдём, Итте, орешки собирать.

— Что ж, пойдём, бабушка.

Бабушка в обласок, лодку-долблёнку, села. Итте посадила, обласок толкнула — и поехали.

Ясный день был. Солнышко светит. Урман тихонько шумит. Тым-река от песка к песку бежит.

Три песка бабушка с Итте проехали, на берег вышли, на гору поднялись, в тайгу пошли.

В тайге птицы поют. Далеко слышно — кедровка стучит. Орехи из шишек выбирает.

Стали бабушка с Итте орехи собирать. Кедры высоко головы подняли, в ветвях шишки спрятали. Старая Имъял-Пая колотушкой сучок ударит — спелые шишки сами падают.

Полный обласок орехов насыпали, домой собрались.

Бабушка одну берестяную кошёлку с орехами на горе оставила.

— Ох, Итте, кошёлку забыли. Сбегай, принеси.

Итте на гору побежал, а Имъял-Пая обласок от берега оттолкнула.

Итте с горы глядит — бабушка уехала. Итте кричать стал, плакать стал:

— Зачем ты оставила меня, бабушка?..

Имъял-Пая не оглянулась ни разу. Сильно гребла веслом, и скоро обласок из виду ушёл.

Итте один в тайге остался. По берегу бегать начал, искать, где бы спрятаться. Искал, искал — дупло нашёл. Залез в дупло, клубочком свернулся, лежит тихонько.

Солнце спускаться стало, ветер подул, дождь пошёл. Тайга шумит. Кедровые шишки падают, по дуплу стучат. Итте страшно стало. Думает — звери пришли, съедят его.

Со страху Итте кричать стал:

— Всего съешьте, только голову не троньте…

А его никто и не трогает. Только стук кругом идёт — шишки падают.

Сколько ни боялся Итте — заснул понемножечку.

Сколько ни спал — пробудился. Смотрит — светло стало. Солнце высоко. Птицы поют. Тайга тихонько шумит. Итте сам себя щупать стал. Цел ли?

Левую руку протянул — здесь рука. Правую руку протянул — здесь рука. Итте из дупла выскочил, на ноги встал.

Смотрит — кругом шишки нападали. Ой, сколько шишек!

Итте стал шишки собирать и страх позабыл. Некого бояться! Большую кучу шишек собрал Итте. На берег посмотрел, видит — бабушка Имъял-Пая приехала. Итте бабушке руками замахал:

— Зачем меня одного оставила?

Бабушка ему говорит:

— Не сердись, Итте. Ты — человек. Тебе никто ничего сделать не может. Человек — везде хозяин. Теперь ты ничего бояться не будешь.

Подумал Итте: «Правду говорит бабушка — не надо бояться». Помирился Итте с бабушкой. Опять стали орехи собирать. Опять обласок полный набрали. Домой поехали.

Тым-река от песка к песку бежит. Высоко солнышко светит. Тайга тихонько шумит. Хорошо!

С тех пор Итте храбрым стал. Куда захочет — один идёт.

Так бабушка Имъял-Пая своего внучка Итте бояться отучила.

Год за годом время прошло. Вырос Итте. Стал охотником — самым смелым охотником стал.

Жил в тайге, с отцом и матерью, Толстый Колькет. Лет парню совсем немного, а толстым стал.

Ничего Кольнет не делал — ничего и не умел. Отец с матерью за него всё делали.