Николай Никулин - Сказки народов Азии

— Да, — заметили ходже, — но это слово значит не «козел», а «козленок».

— Эх вы, дурни, — возразил ходжа. — Я сам знаю это, но с тех пор как определяли по звездам мою судьбу, минуло ровно сорок лет, и разве за это время козленок не превратился в козла?

днажды ребятишки квартала, где жил ходжа, порешили между собой: — Давайте-ка уговорим ходжу взобраться на дерево, а сами украдем его туфли.

Они собрались у дерева и подняли сильный шум:

— На это дерево никто не сможет влезть!

Мимо проходил ходжа и, услыхав спор, подошел к ним и заявил:

— Я влезу.

— Нет, не влезешь! — закричали они. — Хотя ты и кажешься крепким, а все-таки не каждому молодому это под силу. Проходи-ка лучше!

Ходжа вскипел:

— Как, я не влезу? Вот я сейчас вам покажу.

И, подобрав полы платья за пояс, он принялся запихивать внутрь, за пазуху, туфли.

— А зачем туфли суешь себе за пазуху? — удивились дети. — На что тебе туфли на дереве?

— Э-э, ребятки, — заметил ходжа, — пусть на всякий случай будут при мне: а может, с дерева откроется куда-нибудь дорога.

днажды осел, на котором ехал ходжа, пустился вскачь, и ходжа упал.

Ребятишки смеясь закричали:

— Ходжа упал с осла!

— Ах, дети, дети! — сказал ходжа. — Да ведь если бы я не упал, то все равно пришлось бы с него слезть.

оджа потерял у себя дома кольцо. Не найдя его здесь, он вышел из дому и продолжал искать перед дверьми.

Сосед спросил у него, что он ищет, и, узнав, что ходжа потерял кольцо в доме, сказал:

— Да ты поискал бы там.

— В доме темно, — сказал ходжа, — поэтому я ищу его здесь.

а берегу моря почувствовал ходжа жажду и немного испил соленой воды. Жажда, конечно, не только не утихла, а наоборот, в горле у него еще больше пересохло и затошнило.

Он прошел немного вперед и нашел пресную воду.

Вдосталь напившись, он наполнил водой тюбетейку, потом понес и вылил воду в море.

— Не пенись и не вздымайся, — обратился он к морю. — Нечего понапрасну кичиться перед людьми, попробуй, какой бывает настоящая вода!

аз пропал у ходжи осел. Он объявил по всем базарам, крытым и открытым:

— Кто найдет осла, тому я дам его в награду с уздечкой и с седлом.

Кто-то заметил:

— Коли ты даришь осла со всей сбруей, что толку, если осел найдется? Ведь это все равно как если бы ты его потерял.

— Ну, извините, — сказал ходжа, — вы думаете, удовольствие найти — такая пустячная вещь?

дин приятель пришел к ходже и говорит:

— Напиши мне письмо, я хочу послать своему другу в Багдад.

— Брось ты ради бога, — заметил ходжа, — сейчас нет у меня времени идти в Багдад.

Так говоря, ходжа вышел из дому. Человек, удивленный, побежал и, нагнав ходжу, сказал:

— Голубчик, да разве для того, чтобы написать письмо, нужно идти в Багдад?

Ходжа объяснил ему:

— Ну что тут непонятного? У меня очень скверный почерк, только я один и могу его разобрать. Поэтому письмо, которое я напишу, сам я и должен прочесть, иначе содержание письма останется неизвестным.

днажды ходжа забрался на крышу дома. Он поскользнулся и свалился вниз на землю.

Вокруг него собрались приятели и начали спрашивать:

— Что с тобой, что ты лежишь?

Ходжа, не задумываясь, отвечал:

— Чего вы спрашиваете о моем состоянии? Если кто из вас падал с крыши, знает, что это значит.

оджа сажал в винограднике молодые саженцы.

Увидал это приятель и говорит:

— Когда-то они вырастут и когда-то еще дадут плоды! Не скоро придется тебе их отведать. А ходжа отвечал:

— И мы ведь кушаем плоды с деревьев, которые не нами посажены, а теми, кто жил раньше нас. Пусть и потомки кушают плоды с моих саженцев.

днажды пошел ходжа на базар и, купив разных овощей, положил их в переметную суму, суму взвалил себе на плечи, а сам сел на осла и поехал. Дорогой ему говорят:

— Послушай, ведь ты мог бы навьючить хурджум[76] на осла, а сам ехал бы себе спокойно.

На это ходжа отвечал:

— Помилосердствуйте! Осел и без того тащит меня, а тут я еще навьючил бы на него хурджум! До сих пор я никогда так не делал.

 ходжи спросили:

— Что полезнее — солнце или луна?

Он так отвечал:

— Солнце всходит днем, а когда темно, пользы от него нет, а луна рождается ночью и озаряет все светом, словно день, — следовательно, луна полезнее солнца.

зял однажды ходжа в руки кирку и начал копать в саду яму. Пришел сосед и спросил, что он делает. Ходжа отвечал:

— Соседи все поговаривают, как быть с землей, сваленной после ремонта середь улицы, вот я и хочу весь этот мусор закопать сюда.

— Хорошо, — сказал сосед, — ну а что ты будешь делать с тем щебнем, который ты выкапываешь из ямы?

Ходжа рассердился и сказал:

— Ну, брат, в такие тонкости я не могу входить.

ил-был когда-то давно один рыбак. У него были жена и трое детей. Целый день он ловил рыбу, а вечером продавал ее на рынке и покупал хлеб и мясо для своей семьи.

И каждый день он закидывал сеть три раза — не больше.

И вот однажды утром он положил на плечо свою сеть, взял корзину и пошел ловить рыбу. Он поставил корзину на берег, засучил рукава и закинул сеть как можно дальше в море. Когда сеть погрузилась в воду, рыбак осторожно потянул ее назад и почувствовал, что сеть тяжелая.

«В нее, наверно, попало много рыбы», — подумал рыбак. Когда он вытянул сеть на берег и развернул ее, то увидел, что в сети запутался мертвый осел и сеть вся порвана.

«Вот чудо! — подумал рыбак. — Я уже много лет ловлю здесь рыбу, но ни разу мне в сеть не попадался осел».

Рыбак кое-как починил сеть и еще раз закинул ее в море. Когда сеть погрузилась в воду, он попробовал ее вытянуть, но опять сеть была тяжелая, тяжелей, чем в первый раз.

Наконец он втащил сеть на берег и развернул ее и нашел в ней черепки, осколки стекла и кости.

— Горе мне! — закричал рыбак и ударил рукой об руку. — Кажется, в море подохла вся рыба. Закину сеть еще, в последний раз, и, если ничего не поймаю, придется мне вернуться домой без рыбы.

И снова закинул рыбак свою сеть в море и дождался, пока она погрузилась в воду. Он начал ее вытягивать, но сеть никак не поддавалась.

«Она, верно, зацепилась за что-нибудь», — подумал рыбак. Он быстро разделся, вошел в воду и нырнул. Долго пришлось ему биться над сетью, пока он не отцепил ее. А когда он вытащил сеть на берег, в ней оказался большой медный кувшин, запечатанный свинцовой печатью.

Рыбак обрадовался и сказал сам себе: «Посмотрю, что такое в этом кувшине, и продам его. На рынке медников мне за него могут дать, пожалуй, золотой».

Он вынул из-за пазухи нож и попробовал сорвать печать, но она плотно пристала к горлышку кувшина и не поддавалась. Наконец рыбаку удалось открыть кувшин, и он наклонил его. Но из кувшина ничего не вылилось.

— Он пустой! А я-то думал, в нем золото! — воскликнул рыбак и поставил кувшин прямо.

И вдруг из кувшина пошел густой дым. Он поднимался все выше и выше и наконец дошел до самых облаков. И когда дым весь вышел из кувшина, дым этот превратился в огромное чудовище, у которого ноги были на земле, а голова — в небе.

Руки у него были длинные, до самых пяток, пальцы — крючковатые, с когтями, как у льва. Ноги его, точно столбы, вросли в землю, во рту, широком, как городские ворота, торчали длинные острые зубы, из ноздрей валил дым, а из глаз летели искры. И голова — огромная, точно купол, — качалась из стороны в сторону. И вдруг этот великан закричал страшным голосом, от которого загудело все вокруг:

— Слушай, рыбак! Сейчас я тебя обрадую.