Надежда Белякова - Сказки Надежды

– Да! Да! Он говорил: «Я добрый, я добрый волшебник!» Хуже любого злодея этот добряк! Как я понимаю тебя, бедная птичка!

И, раздвинув кусты, на поляну вышла женщина. Её лицо так распухло от слёз, что и понять было невозможно – молодая она или старая, дурнушка или красавица, богатым или бедным было когда-то её платье, уж так оно было ободрано от долгого блуждания по лесу. И безобразно стоптанная обувь ничего не могла рассказать о своей хозяйке. Одно было ясно, что надолго какая-то беда загнала в лес подальше от людей её хозяйку.

– Эта бедная птичка говорит чистую правду! Этот добряк, добрый волшебник, страшнее любого злодея. Ведь и меня он обидел. Во что он превратил мою жизнь! Была простая девушка, смешливая толстушка. Не то чтобы уродина, а так себе, дурнушка. Парни на деревенских пирушках не замечали меня. Не бросались наперебой звать меня поплясать с ними в задорном переплясе. Я довольствовалась лишь тем, что наблюдала со стороны, как веселятся другие. Но чужая радость не всегда веселит. И вот однажды собрала я котомку, уложив в неё домотканое полотно, испечённые своими руками пирожки, завернула и копчёности, заготовленные на зиму. И со всеми этими гостинцами я отправилась к волшебнику, что поселился в замке и прославился тем, что выполнял просьбы людей, о чём бы его ни попросили. Поэтому люди звали его добрым волшебником.

Пришла я к волшебнику и попросила его сделать меня красавицей. Он долго отговаривал меня, но я сетовала на то, что ко мне никто не сватается, и жестокую эту несправедливость терплю лишь за то, что нос мой груб и широк, щёки не в меру толсты, а маленькие бесцветные глазёнки слишком малы. Я низкоросла и коренаста, руки, мои работящие руки грубоваты. А от смущения смех мой глуховат и кажется порой несколько глуповатым… Но разве я в этом виновата? Да! Я неповоротлива в танце, но проворна в домашней работе. Так почему же я лишена весёлого, доброго и трудолюбивого жениха, который, став моим муженьком, наградил бы меня целой оравой весёлых и здоровых детишек! Как будто не достаточно наказана я уж тем, что не одарили небеса меня ко дню моего появления на этот свет дивной красотой.

Своей красоте я радовалась бы каждый божий день и носила бы её всю жизнь как самое дорогое и красивое платье, подаренное мне свыше. Красота – вот благодать Господня!

И потому уверяла я доброго волшебника, что он, раз уж он добрый волшебник, просто обязан исправить ошибку, допущенную небесами. Он обязан сделать доброе дело, а значит, сделать меня дивной красавицей. Как он ни отнекивался, как ни уверял меня отказаться от этого заветного желания, я была настойчива. Он бегал от меня по залам дворца, прятался за портьерами, всюду я находила его и требовала исполнить моё желание. Словом, сдался старик и сделал меня первой красавицей в наших местах… – горестно вздохнув, сказала она.

– Да ну? А глядя на вас, и не скажешь, что вы красавица, – непроизвольно вырвалось у братца-простака.

– Да! – горестно вздохнула бывшая красавица. – Теперь никто красивой меня не назовёт. Слёзы смыли красоту с моего лица. Когда я вернулась в свою деревню от волшебника, поднялся настоящий переполох. Красота моя взбудоражила всю округу. Парни, едва взглянув на меня, теряли от восхищения голову. Все наперебой приглашали танцевать. Двери моего дома целый день открывались и закрывались за сватами. Меня сватали самые красивые и сильные парни из богатых домов. Но выбрать я никак не могла. Мои прекрасные ярко-синие глаза просто разбегались от невероятного выбора. Я только всплескивала своими изящными белыми ручками и просила женихов дать мне время подумать. И смеялась от счастья своим прекрасным и звенящим, как весенний ручеёк, голоском. Уж так мне хотелось подольше насладиться этим пришедшим в мою жизнь счастьем! По вечерам я беззаботно отплясывала, нисколько не огорчаясь тем, что из-за меня передрались самые лучшие парни в округе.

Сколько нелепых смертей случилось в тех драках! Я оказалась причиной стольких бед! И стали меня люди, точно чумы, сторониться. На какой праздник ни приду – музыка умолкает. Музыканты перестают играть. Народ мрачнеет. Так что стало всё как прежде: ни женихов, ни надежд на будущее счастье. С тех пор и плачу не переставая. Ушла жить в лес, вою здесь в чащобе изо всех сил и кляну того злого волшебника…

Тут вдруг точно земля содрогнулась. Птичка подпрыгнула на толстом суку старого дуба.

«Что это?» – спросил каждый. И тут скрипучий нечеловеческий голос ответил просто:

– Это я, старый… дуб, вернее – учёный, – проскрипел дуб, на ветке которого сидела птица. Оттуда она и поведала свой горестный рассказ о встрече с добрым волшебником. – Я был учёным. Меня влекли тайны бытия. И мне казалось, я совсем уж было приблизился к сокровенным тайнам жизни. Мне начала открываться азбука таинств. И вот-вот можно было бы приступить к чтению сокровенных знаний. Но потраченные годы и здоровье мешали и напоминали, что жизнь моя прожита и пора мне покинуть этот мир. А ведь мне нужно было ещё много обдумать, понять, осмыслить наедине с самим собой. И, собрав свои последние силы, я отправился к доброму волшебнику, чтобы попросить его продлить мои дни. Дать мне возможность насладиться счастьем близкого открытия. Что делать, что человеческий век слишком короток и мне, несмотря на мои преклонные годы, всё же не хватало времени понять и осмыслить до конца некоторые трудные темы в любимой науке. Мне казалось, что предстоящие открытия так важны и необходимы человечеству! И я долго и упорно уговаривал доброго волшебника подарить мне ещё время, продлить мою жизнь ради моих научных поисков. Потому что какой-то ворон или дуб живёт в три раза дольше человека. А продление моей жизни послужило бы благим целям. «Ради благой цели, ради науки разве не было бы общим благом продлить мою жизнь?» – спрашивал я доброго волшебника. И чтобы, наконец, я оставил старика в покое, он не выдержал и согласился.

Обрадованный его согласием, полный надежд, но утомлённый дорогой я прилёг отдохнуть в прекрасной дубовой роще. Не заметил, как заснул. А проснулся я могучим столетним дубом, жить которому предстояло ещё лет двести, не меньше.

Действительно, теперь у меня много свободного времени. Многое я успел осмыслить и обдумать из того, на что у меня раньше вечно не хватало времени. Но я чувствовал, что всё это были чувства и размышления того, прежнего учёного и человека. А мне – нынешнему дубу – они становились всё более чужими и неинтересными по мере того, как я обживал свою новую жизнь – жизнь дуба. Другие мысли – как прожить ещё двести оставшихся впереди лет – занимали меня. И задумался я и пришёл к выводу, что это не добрый волшебник. Нет, не добрый!

Все, кто был рядом, горячо поддержали его. Хриплым голосом птичка сказала:

– Мы все обиженные им, введённые в заблуждение этим недобрым волшебником. Мы, напрасно ожидавшие улучшения своей участи на этом свете, теперь знаем, что изменение судьбы не всегда ведёт к её улучшению. И что жизнь, прожитая иначе, чем было предначертано, может сложиться ещё ужаснее, чем та, которой мы так недовольны, что готовы на любые изменения. Мы должны все вместе отправиться к волшебнику и показать ему ужасные последствия его волшебства. И потребовать, чтобы он навсегда прекратил свои безумные превращения, от которых кругом один вред!

– Да-да! – обрадовался брат-простак. – Идёмте. Я пойду с вами! Мне-то как раз нужен не добрый, а злой волшебник.

«Наконец-то я отомщу моему брату-забияке», – но это он подумал уже про себя.

И старый дуб зашумел своими густо поросшими зелёной листвой ветвями. Да так, словно ураган на него обрушился. Со страшным треском ветви его метались то в одну, то в другую сторону. И вот дуб напрягся. Заскрипел, застонал, и… казалось, он весь устремился в небо. И вдруг он точно выпрыгнул из земли, вытянув за собой могучие корни. И с шумом, с треском распластал их по поляне.

– О-о-ох! – шумно выдохнул он. – Сейчас чуть-чуть отдохну, и в путь, друзья мои! Товарищи по несчастью!

– В путь! В путь! – радостно поддержали его остальные.

И они отправились. Впереди летела птичка, за нею шли брат-простак с бывшей красавицей. За ними, стараясь не отставать, с трудом передвигал корни дуб.

Удивительно быстро и далеко разнеслась весть о том, что все, обиженные не то добрым, не то злым чародеем, идут к его замку. Чтобы поквитаться за трудности, причинённые его волшебством. И поэтому толпа обиженных стремительно росла. Поразительно, скольким на земле, оказывается, хотелось бы резко изменить свою жизнь. Это были не только люди. И дикие звери, и придорожная былинка. Летели рядом и коршуны, и синицы. Плыли в сторону замка, не мешая друг другу, и щуки, и плотва, и мотыль, и караси…

Толпа обиженных по мере приближения к замку всё росла и росла. Из окружающих деревень шли голодные и озлобленные крестьяне. Когда-то по их настойчивым просьбам волшебник одаривал их богатыми урожаями и тучными стадами. Они поначалу были благодарны, но… благодарность со временем забылась. И стало им зазорно работать на земле, как простым смертным. Привычка получать всё просто так сделала их ленивыми и вороватыми. Поэтому то богатство, которым одарил их волшебник, быстро растаяло от их нерадивости. Как грядка, брошенная без дальнейшего ухода, быстро зарастает сорняком и не порадует ленивого хозяина обильными плодами. Так пал от голода их скот. Потому что лень им было запасти сена на зиму. Необработанные поля…