Мэри Стюарт - Людо и его звездный конь

Будто сами утесы сдвинулись с места — нечто огромное, гигантская черная глыба, встала на свои восемь членистых ног, как если бы гора вдруг взгромоздилась бы, оторвавшись от земли, на восемь сумасшедших колонн.

Раздался звук — он был в тысячу раз громче любого звука, когда-либо слышанного ими, звук когтей, царапающих ледяную скалу. Из темноты сверкнули два холодных глаза и нечто заговорило холодным сухим и едким голосом:

— Кто это смеет ночью ломиться через мой Дом?

О переговорах или ожидании того, что пожелает хозяин Дома, не было и речи. Людо хорошо знал, чего желает хозяин Дома. Ренти тоже. Всхрапнув от ужаса, старый конь вновь прижал уши и припустил еще быстрее.

Но шансов спастись у него было не больше, чем у бегущего насекомого, когда его атакует паук. Краб накренился (так в горах начинается обвал) и высоко поднял один шарнирный коготь — он ясно вычертился на фоне Луны. Через все небо тянулась его открытая и зубастая, как акула, клешня.

И вдруг сквозь темноту, словно вспышка молнии или раскаленное до бела копье, что-то просвистело мимо щеки Людо. На мгновение Людо показалось, это — стрела из чистого золота, но он сразу же увидел за ней шлейф искр и понял: это — падающая звезда. Она упала из глубины неба, где сверкали звезды в созвездии Волка, и холодную Луну отнесло в сторону. Звезда ударила Краба по клешне с лязгом, с треском, как если бы кто-то стукнул молотком по стеклу. Клешня обломилась. Краб издал звук, похожий на свист огромных мехов, и холодные глаза исчезли. Горный обвал накренился в другую сторону, назад, под черноту утесов и замер. Берег опустел.

Людо уронил лицо на горячую шею коня и закрыл глаза. «Спасибо тебе, Ликор. Спасибо, Повелитель падающих звезд. Спасибо тебе».

И тут же они увидели вокруг деревья, чьи листья застилали лунный свет, а песок под ногами превратился в мягкий благоухающий лесной ковер.

Ночь в Доме Краба была худшей ночью в жизни Людо, но и самой короткой. В то время как Ренти спокойно трусил меж деревьями, темнота стала рассеиваться и вскоре совершенно неожиданно, словно громадная, набирающая свет розовая лампа, взошло Солнце, заливая все вокруг и бросая длинные ало-желтые лучи от ствола к стволу, между которыми иноходью шел Ренти.

Перед Людо предстал невиданный лес. Дома леса были огромными и густыми, миля за милей тянулись хвойные деревья по холмам к самым вершинам. На опушках, куда проникало солнце, росли цветы, но в чащах лесов не росло ничего, кроме бледных поганок, пробивающих суглинок и торчащих из земли, как ведьмовские шляпки.

Но этот лес! Мы с тобой сразу поняли бы, что это — тропический лес и что Людо уже очень близок к Солнцу, но сам Людо, который никогда не слыхал о тропиках, теперь в изумлении глядел по сторонам, сидя на спине у коня.

Начать хотя бы с того, что деревья здесь были намного выше тех, что росли дома, а под ними — заросли древовидного папоротника и цветущих кустов, такие густые, что закрывали до половины даже самые высоченные стволы. С сучьев, словно веревочные качели, свисали ползучие растения. У некоторых листья — как ласты, а еще на них росли изумительные ярко-красные и фиолетовые цветы в форме труб и гигантских морских звезд. Гроздья орхидей выбивались из развилок деревьев. Светлячки пролетали мимо, как искрящиеся облака. Лес был насыщен какими-то теплыми испарениями и всевозможными запахами. Повсюду гудели радостные пчелы, откладывая мед в потайные соты — про запас, и свистели птицы, набивая свои брюшки фруктами, толстыми личинками насекомых и вкуснейшими гусеницами.

И когда Людо и Ренти добрались до опушки леса, огибая висящие цветы, где пели и с шумом носились, хлопая крыльями, птицы, и зависали сверкающим стеклом в лучах Солнца, они почувствовали себя пловцами, вынырнувшими после купания из тропической воды — тяжелыми, теплыми и немного липкими. Как приятно вновь оказаться на воздухе и почувствовать свежий напоенный запахами легкий бриз летнего дня и услышать — совсем недалеко, если спуститься чуть ниже по извилистой тропинке, холодное струение воды.

При звуке воды Ренти, чья лоснящаяся шкура сияла на солнце, как новый конский каштан, поднял голову, навострил уши, громко фыркнул и пошел на поворот тропы.

Там, с одной стороны тропы, виднелся родник, а перед ним — травянистая лужайка. Родник был квадратный, с низким широким каменным парапетом. За ним стоял большой камень, похожий на могильный, и на нем — два знака. С одной стороны — Лев, с другой — Дева.

Под вторым знаком сидела старуха в крестьянской одежде баварских женщин и с капюшоном на голове. Рядом с ней на камне стояла большая рыночная корзина, прикрытая тканью, из которой высовывалась ножка жареного цыпленка и сочная гроздь черного винограда.

Под другим знаком на каменном парапете, словно ковер, лежал кот — такой огромный, каких Людо еще не встречал. Он не смотрел на Людо, так как был занят умыванием. Сам желто-коричневый, а хвост очень странный, с черной кисточкой на конце.

Вдруг он поднял голову, оглянулся на Людо и зевнул, предъявляя свои великолепные зубы. Глаза у него были желтые, а уши круглые и пушистые, и грива. Это был Лев.

Это был сам Лев. Только тут Людо вспомнил бумагу, которую ему дал Гула — со всеми знаками Домов, по порядку, как они следуют один за другим. Людо жил в таком страхе от встречи с Крабом (и даже почти не надеялся пройти через его Дом), что совсем позабыл: впереди еще что-то.

И вот, он оказался перед Львом и Девой, сидящими рядом по обеим сторонам своей общей границы, и предстояло говорить с ними одновременно.

Ренти увидел Льва одновременно с Людо и сделал мальчику знак: надо, мол, срочно бежать назад в лес, укрыться. А это значит, подумал Людо, что им снова придется пересечь границу. Лучше всего было бы, наверное, побыстрее пробраться мимо Льва, пока он окончательно не проснулся, — на территорию Девы. Людо почему-то не верилось, что старая крестьянка может оказаться опасной. Во всяком случае, не столь опасной, как Лев.

Поэтому он торопливо соскользнул со спины коня, схватил его за повод и потянул вперед. Лев следил за ними весьма заинтересованно, потом грациозно поднялся и потянулся, вновь показав все зубы. Ренти испуганно всхрапнул и рысцой побежал мимо источника, таща за собой Людо. Минуя Льва с Девой, Людо дотронулся до лба в знак приветствия и, задыхаясь, сказал:

— Мадам, сэр, — добрый день вам. Можно мне, если вы мне разрешите… Мы немного спешим, понимаете…?

— Неужели ты так спешишь, что не наберешь мне воды из колодца? — спросила старуха-Дева.

Людо, который в этот момент был уже далеко за пограничным камнем, больше всего желал снова вскочить на спину Ренти и промчаться через Дом Девы. На листке Гулы оставалось всего два Дома, и он был уверен, что вскоре догонит Солнце. В самом деле, колеи от колес на траве были глубокими и свежими, такими свежими, что примятые цветы только-только начали выпрямляться.

Но, как мы знаем, Людо был добрым мальчиком и знал, что какие-то обязанности, например, таскание тяжелых ведер, не составляющие особого труда для мальчика, для старушек превращаются в тяжелую работу, поэтому он остановился, крепко сжимая в руке повод Ренти, и обернулся. Он увидел у парапета ведро с привязанной к ручке веревкой. Оно стояло как раз посредине — между Львом и Девой.

Он медленно пошел назад, к колодцу, таща за собой Ренти, который вел себя отнюдь не как старая лошадь, но как горячий боевой конь, который ни капельки не хотел возвращаться в зону досягаемости большого Льва. У Людо также не было никакой охоты. Лев не двинулся с места, чтобы схватить его, но, возможно, ему нельзя было заходить за границы своей территории, что мало утешало, так как ведро стояло на самой границе, и Льву ничего не стоило до него дотянуться.

Людо остановился. Старуха следила за ним из-под капюшона. Выглядела она довольно тупо.

— Как вы думаете, Лев меня не тронет? — шепотом спросил Людо.

— Не имею понятия, — ответила старуха. — Одно я знаю: сижу я здесь долго-предолго, а уже припекает, и жду, что кто-нибудь пройдет мимо и вытащит мне ведро водицы напиться.

— Хорошо, мэм, — сказал Людо, — если только я найду, к чему привязать коня. А то ему страшно.

— Я его подержу, — сказала старуха и протянула к ним свою желтую клешню. Людо хотел было запротестовать, что у нее, мол, не хватит сил, ведь Ренти вставал на дыбы и лягался, прямо как королевский жеребец, но она ухватила повод, прежде чем мальчик успел раскрыть рот. К удивлению Людо, конь его сразу же успокоился и встал, как вкопанный, наклонив голову и опустив уши. Старуха кивнула Людо.

— Ну вот, бери ведро. Ты когда-нибудь доставал воду из колодца?

Людо вспомнил мать и бабушку и старушку — там, дома, что жила в нижнем течении реки, за лесом: сотни раз трудился он в любую погоду, доставая для них воду из колодца и таская хворост. А еще он думал о Стрельце и о Быке, и о Ликоре — они казались столь опасными, но не причинили ему никакого вреда. Тогда он глубоко вздохнул, прошел прямо к границе, взял ведро и аккуратно опустил его в колодец. Он вытащил его, полное чистой воды, (вода чуть перелилась через край и превратилась в брызги, яркие, как кристалл) и отнес полное ведро Деве. Лев не двинулся с места, только раскрыл свой большой розовый рот и немного высунул язык. Его когти, огромные, как серпы, слегка загибались и скребли камень.