Роальд Даль - Чарли и Большой стеклянный подъемник

— Маме уже не больше четырех! — плакала миссис Баккет. — Три… два… год… Господи, помилуй! Что с ней? Куда она пропала? Мама! Джорджина! Где ты? Мистер Уонка! Идите скорей сюда! Скорей! Случилось что-то ужасное! Что-то не так сработало! Моя мама исчезла!

Мистер Уонка тяжело вздохнул, повернулся и неторопливо и абсолютно спокойно направился к кровати.

— Где моя мама? — рыдала миссис Баккет.

— Взгляните на Джозефину! — кричал дедушка Джо. — Умоляю вас, взгляните на нее!

Мистер Уонка посмотрел на бабушку Джозефину. Он сидела в середине огромной кровати и надрывалась: «Уа! Уа! Уа!»

— Это же грудной ребенок! — кричал дедушка Джо. — Моя жена теперь — грудной ребенок!

— И дедушка Джордж такой же! — радостно улыбаясь проговорил мистер Баккет. — Вон он ползает вокруг! Кто бы сказал, что это мой дорогой тесть, отец моей жены!

— Да, это мой отец! — стенала миссис Баккет. — Но где же Джорджина, моя старушка-мать? Она исчезла! Мистер Уонка, ее нигде нет! Совершенно нигде! Я видела, как она уменьшалась, уменьшалась и наконец стала такой маленькой, что растворилась в воздухе! Я хочу знать, куда она делась! И как можно ее оттуда извлечь?

— Леди и джентльмены! — сказал мистер Уонка, подойдя к кровати и поднимая руки, чтобы их успокоить. — Прошу вас, пожалуйста, не изводите себя! Ничего страшного…

— И это вы называете «ничего страшного»? — закричала бедная миссис Баккет. — Когда моя старушка-мать пропала неизвестно куда, а мой отец стал грудным младенцем…

— Славный карапуз! — заметил мистер Уонка.

— Не могу не согласиться, — вставил мистер Баккет.

— А как насчет моей Джози? — воскликнул дедушка Джо.

— А что с ней такого? — спросил мистер Уонка. — Она очень изменилась, не правда ли?

— Да! То есть я хотел сказать: нет! Я сам не знаю, что говорю! Она тоже стала грудным ребенком!

— Но очень здоровым, не так ли? — сказал мистер Уонка. — Позвольте спросить вас, сэр, сколько пилюль она приняла?

— Четыре, — мрачно ответил дедушка Джо. — Как все.

В горле у мистера Уонка что-то скрипнуло, а на лице появилось выражение глубокой скорби.

— Почему, ну почему люди не могут быть хоть немного внимательней? — грустно проговорил он. — Почему они не слушают, что я им говорю? Ведь я заранее и очень подробно объяснил, что каждая пилюля омолаживает ровно на двадцать лет. Так что если бабушка Джозефина приняла четыре штуки, то она автоматически становится моложе на… четырежды двадцать, сколько это будет?… дважды четыре-восемь, добавляем ноль… восемьдесят… она автоматически становится моложе на восемьдесят лет. Позвольте мне спросить вас, сэр, сколько лет было вашей жене до приема пилюль?

— Восемьдесят, — ответил дедушка Джо. — Восемьдесят лет и три месяца.[2]

— Вот и получается! — воскликнул мистер Уонка, расплываясь в радостной улыбке. — «Уонкавит» работает как часы! Сейчас ей ровно три месяца! В жизни не видел такого пухленького розанчика!

— Я тоже! — сказал мистер Баккет. — Она бы взяла приз на конкурсе самого здорового ребенка!

— Первый приз! — добавил мистер Уонка.

— Не огорчайся, дедушка! — сказал Чарли, взяв старика за руку. — Не переживай! Она и вправду симпатичная девочка!

— Мадам! — обратился мистер Уонка к миссис Баккет. — Позвольте спросить вас, сколько лет было вашему отцу, дедушке Джорджу?

— Восемьдесят один год! — прорыдала миссис Баккет. — Ровно восемьдесят один.

— Значит, теперь он — крупный, здоровый годовалый мальчуган! — радостно объявил мистер Уонка.

— Потрясающе! — сказал жене мистер Баккет. — Ты будешь первой в мире женщиной, которая меняла подгузники своему отцу!

— Пусть сам меняет свои вонючие подгузники! — заявила миссис Баккет. — Я хочу знать, где моя мать! Где бабушка Джорджина?

— Ах, да! — проговорил мистер Уонка. — Эхе-хе!.. Где же наша бабушка Джорджина? А сколько лет было упомянутой леди?

— Семьдесят восемь, — ответил миссис Баккет.

— Ну, конечно! — засмеялся мистер Уонка. — Теперь все понятно!

— Что понятно? — спросила миссис Баккет.

— Дорогая мадам! — сказал мистер Уонка. — Если вашей матери было всего семьдесят восемь лет, и она приняла четыре пилюли «Уонкавита», которые, как мы только что выяснили, омолаживают человека ровно на восемьдесят лет, то нечего удивляться, что она исчезла. Она откусила больше, чем могла проглотить! Она сбросила больше лет, чем ей было!

— Что вы имеете в виду? — спросила миссис Баккет.

— Элементарная арифметика! — сказал мистер Уонка. — Сколько будет семьдесят восемь отнять восемьдесят?

— Минус два, — ответил Чарли.

— Ура! — воскликнул мистер Баккет. — Моей теще минус два года!

— И где же она теперь, позвольте спросить? — проговорила миссис Баккет.

— Это хороший вопрос, — ответил мистер Уонка. — Очень грамотный вопрос! Действительно, где же она теперь?

— И у вас нет ни малейшего предположения?

— Разумеется, есть! Я совершенно точно знаю, где она находится!

— Так скажите скорей!

— Видите ли, — ответил мистер Уонка, — вам необходимо понять, что если вашей матери сейчас минус два года, то ей нужно прибавить два года, чтобы добраться до нуля. Значит, ей придется подождать…

— И где же она будет ждать? — спросила миссис Баккет.

— Натурально, в зале ожидания! — ответил мистер Уонка.

«БУМ-БУМ! БУМ-БУМ! — внезапно загремели барабаны оркестра. — БУМ-БУМ! БУМ-БУМ! БУМ-БУМ!» И несколько сотен симпатимпасов, собравшихся в Шоколадном Цехе, начали скакать, подпрыгивать и раскачиваться в ритм музыке. «Послушайте нас!» — распевали они.