Computers - Шрек

А Шрек стоял в своей комнате и смотрел на огонь камина.

Осел пил воду из ручья, и смотрел на свое отражение. И вдруг он подпрыгнул — рядом с его отражением в воде появилось другое — громадное и страшное! Он обернулся и узнал Дракониху из огненного замка. Но та и не думала нападать — она была очень печальна. Она, наконец-то, нашла своего возлюбленного, но тот, судя по всему, был сам невесел, и не расположен продолжать знакомство. Осел грустно посмотрел на нее, вздохнул, подошел и уселся рядом. Так сидели они, и смотрели на струящуюся воду.

Шрек сидел за столом в своей комнате, где он навел уже порядок, и обедал. Перед ним стоял на столе дымящийся котелок с кашей из репейника, но он не обращал на еду внимания, погруженный в свои мысли.

Фиона сидела за обедом в зале замка, одна за громадным столом, в такой же точно позе, как Шрек, опустив голову на руки и глубоко задумавшись.

Шрек, сидя за столом, вдруг насторожился — возле дома раздались какие-то звуки. Он поднял голову и прислушался. Стук во дворе повторился. Шрек вскочил и распахнул дверь.

Разумеется, это был Осел. Он неподалеку от дома старался уложить какие-то жерди друг на друга.

— Осел! Что ты делаешь? — вопросил Шрек.

— Я думал, что ты сможешь узнать стену, когда увидишь ее! — вызывающе отозвался тот, не оставляя свои попытки уложить конец жерди на пенек.

— Но стена должна проходить вокруг моего болота, а не внутри него!

— Да, вокруг твоей половины — это твоя половина, а это — моя! — отпарировал Осел, мотнув головой в сторону дальнего конца полянки.

— О, твоя половина!

— Да, моя половина. Я помог спасти принцессу, я проделал половину работы, и мне полагается половина награды. Теперь это моя половина, и я делаю с ней все, что захочу.

Шрек не стал долго разговаривать. Он просто поднял уложенные Ослом жерди и отшвырнул их в сторону. Осел кинулся к нему, а Шрек, держа в обеих руках толстую палку, преградил Ослу дорогу:

— Назад!

— Нет, это ты назад! — заявил Осел, упираясь в палку лбом и тесня Шрека.

— Это мое болото! — и с этими словами Шрек налег на палку.

— Наше болото! — отвечал Осел, упираясь всеми четырьмя ногами.

— Убирайся, Осел!

— Это ты убирайся!

— Упрямый Осел!

— Вонючий людоед!

— Отлично! — заявил Шрек, отбрасывая палку, так что Осел чуть не упал, повернулся и направился прочь.

— Эй, эй! — закричал ему вслед Осел, — Вернись! Я с тобой еще не закончил!

— Но я закончил с тобой! — отвечал Шрек, не оборачиваясь.

— Нет, нет! — продолжал Осел, следуя за Шреком, забегая вперед и преграждая ему дорогу в дом. — Знаешь, ты всегда говорил: «Я, я!». Хватит! Теперь моя очередь. Поэтому заткнись и слушай.

Шрек, ни слова не говоря, повернулся и пошел в другую сторону. Осел снова устремился за ним.

— Ты был несправедлив ко мне! Ты думаешь только о себе, и не ценишь ничего, что я делаю. Ты всегда отталкиваешь или гонишь меня!

— О, да. Если я такой плохой, зачем ты тогда вернулся? — с сарказмом осведомился Шрек, оборачиваясь перед самым туалетом, куда он направлялся.

— Потому, что для этого и нужны друзья! Они не бросают друг друга! — Осел в запальчивости встал на задние ноги, упершись копытами передних в грудь Шрека, и навалился на него.

— О, да. Ты прав, Осел! — заявил Шрек, отступая на шаг. — Я прощаю тебя… за то, что ты ударил меня в спину! — и он, раньше, чем тот успел что-либо возразить, исчез в туалете и захлопнул за собой дверь.

Осел взвыл от ярости:

— Можешь больше не говорить мне о своих слоях, ты такой же, как и все!

— Уходи! — донеслось из-за закрытой двери.

— Видишь — ты опять за свое. Так же ты поступил и с Фионой, а ты ей всегда нравился, может, она даже любит тебя!

— Любит меня?! Она сказала, что я — отвратительное, ужасное существо. Я слышал, как вы говорили!

— Она говорила не о тебе, она говорила… — Осел запнулся. — О другом.

— Она говорила не обо мне? — Шрек появился в дверях туалета, глядя на Осла испытующе и недоверчиво. — Тогда о ком она говорила?!

— Фиона… Нет, я ничего не скажу! Ты все равно не слушаешь меня, так? — говорил Осел, направляясь прочь.

— Осел! — окликнул Шрек.

— Нет! — отозвался тот, отворачиваясь.

— Хорошо, послушай! Я прошу прощения! Хорошо?

Но Осел взглянул на Шрека и снова демонстративно отвернулся.

Шрек тяжело вздохнул.

— Я прошу прощения! — повторил он со всем возможным смирением. — Неверное, я действительно большой, тупой, отвратительный людоед. Ты простишь меня?

Мгновение Осел, казалось, колебался, но затем его морда расплылась в улыбке, и он повернулся к Шреку:

— Ну, а зачем еще друзья, правильно?

Шрек, присев, протянул Ослу руку:

— Друзья?

— Друзья!

— Так, что Фиона говорила обо мне?

— А почему ты спрашиваешь меня? Почему бы тебе не спросить у нее самой?

Шрек схватился за голову:

— Венчание! Нам не поспеть вовремя!

Осел только самодовольно ухмыльнулся:

— Не бойся! Если есть воля, есть и способ, а у меня есть способ! — и он, повернув голову к лесу, пронзительно свистнул.

Шрек широко раскрыл глаза — в лесной прогалине показалась Дракониха. Мерно взмахивая огромными крыльями, массивная и солидная, с обрывком толстенной цепи на шее, она заходила на посадку перед домиком Шрека.

Осел, самодовольно глядя на ошеломленного Шрека, скалил зубы.

— Это моя Амплитуда! Ха-ха-ха!

— Ах ты, старый греховодник! — воскликнул Шрек, обнимая Осла за шею.

— Подумаешь, мы даже не целовались! — отозвался тот.

— Нам нельзя терять ни минуты! — воскликнул Шрек.

Он подпрыгнул, ухватился за конец свисавшей цепи, и ловко взобрался по ней на шею Драконихи, которая, взмахивая крыльями, зависла над землей. Осел подбежал поближе, и подруга, подцепив его громадной лапой, аккуратно подкинула себе на загривок.

— Вперед!

Вихрь поднялся от огромных крыльев, гигантская драконья туша взмыла в воздух, лес, удаляясь и поворачиваясь, становился все меньше, а белые облака, застилавшие половину неба — все ближе. Путешественников окутало легким туманом, пронизанным солнечными лучами, Дракониха нырнула в облако, вылетела с другой стороны, и стремительно понеслась к замку лорда Фарквуда, казавшемуся с такой высоты маленьким, как коробок спичек.

А в церкви замка лорда Фарквуда уже началась церемония бракосочетания. Зал был полон — здесь собрались все жители городка — ремесленники и крестьяне, дворяне и купцы, нарядно одетые, они восседали на скамейках, готовясь стать свидетелями превращения своего лорда в настоящего короля, после того, как он станет мужем настоящей принцессы.

На возвышении, под мозаичными окнами, стоял в почтительной позе епископ, а перед ним, спиной к залу — жених и невеста. Перед первыми рядами, по заведенному обычаю, находились распорядители, держа в руках несколько табличек с надписями, предписывающими зрителям определенную манеру поведения. Как раз сейчас они поднимали таблички, на которых было написано: «Почтительное молчание».

Епископ говорил:

— Люди Дюлонга! Мы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать объединение нашего нового короля…

— Простите, не могли бы вы пропустить вступление? — прервала его Фиона, с беспокойством поглядывая на окно, за которым опускалось к горизонту солнце.

Лорд Фарквуд самодовольно посмотрел снизу вверх на свою невесту и добродушно рассмеялся.

— Продолжайте, святой отец!

На площади перед замком стояли рядами закованные в латы стражники. И вдруг прямо с неба обрушилась чудовищная туша — Дракониха приземлилась между стражниками и стеной замка. Стражники не колебались ни секунды — их как ветром сдуло. Грохоча латами и звеня оружием, под жалобные крики и завывания они удалялись от замка со всей доступной им скоростью.

Со своей стороны, Осел и Шрек тотчас спрыгнули на землю и побежали к дверям церкви. Но перед тем Осел успел все же сказать своей подруге:

— Будь поблизости, дорогая, возможно, ты нам понадобишься!

Дракониха, поглядев им вслед, повернулась и быстро направилась вдогонку за стражниками, что придало их бегству еще более резвости.

А наши друзья, подойдя к закрытым дверям, замерли в нерешительности. Шрек, недолго думая, собирался уже толкнуть дверь и войти, когда Осел воскликнул:

— Шрек, подожди, подожди минутку! Ты делаешь все неправильно!

— Неправильно? О чем ты говоришь?

— Ты должен выждать, пока он не станет говорить: «Если у кого есть возражения…», и все такое, ты войдешь и скажешь: «Я протестую!»