Борис Априлов - Прилючения Лисенка в воздухе

– Идите нам навстречу! – сказал Каменар.

– Идем.

– И мы!

Медведь и Лохмач сделали несколько шагов и остановились.

– Почему вы остановились? – спросил Каменар.

– Чтобы наглядеться на вас получше, – насмешливо ответил Медведь. – Приятно на вас смотреть, такие вы сильные и красивые. Жалко лишь, что отравляете всем жизнь. Не надоело еще заниматься кровопролитием?

– Хватит читать мораль… Вы идете?

– Идем.

Расстояние медленно сокращалось. Со стороны гор подул прохладный ветерок, трава затрепетала, заблестела восковым блеском. Тишина была такая, что слышался шелест травы.

Представители Тихого леса и хозяева Больших гор стояли друг против друга. Их разделяла двухметровая полоска ничейной земли.

– Передайте Клювчо моей супруге! – нарушил молчание Каменар.

– Сначала пусть выйдут вперед ваши пленники!

Враждующие стороны вытолкнули вперед пленников. Медведь почувствовал под своими лапами мягкую шерстку Лисенка и твердый панцырь Великого сыщика. Каменар острым взглядом впился в Главнокомандующего. Теперь можно было ожидать всего, Каменара больше ничто не удерживало.

Медведь заревел, Лохмач стремительно бросился вперед. И вовремя – орел уже нацелился клювом в Медведя. Пятьсот бойцов закричали в один голос. Каменар оцепенело смотрел вслед удалявшейся орлице. Медведь почувствовал, как затрепетал воздух и понял, что Каменар раскрыл крылья, собираясь взлететь. И вдруг орел закричал. Он почувствовал, как что-то мешает ему подняться – Лохмач вцепился ему в ноги. Каменар снова попытался взлететь. Бойцы выскочили из засады. Лохмач висел в воздухе, его хвост волочился по траве, но он не разжимал челюстей. Орел нацелился, собираясь вонзить свой клюв – острый, как меч, в голову Лохмача.

Животные оторопело смотрели на них, не зная, что предпринять, как дотянуться до поднявшегося над землей орла.

– Пирамиду! – заревел Медведь. – Быстро стройте пирамиду!.. Становитесь один на другого!.. Еще!.. Еще… Мгновенно образовалась пирамида в виде вертикальной лестницы. Медведь забрался по ней наверх и схватил Лохмача за ноги. Пока Каменар сообразил, в чем дело, животные прижали его к земле.

Медведь перевел дух и распорядился:

– Оставьте его!..

– Почему?

– Вы можете его забить до смерти!

– Мы сделаем из него чучело!

– Запрещаю! Понятно?

– Но почему?

– Он нужен мне живой!

Каменар замотал головой. Его со всех сторон прижимали к земле, но он радовался тому, что остался жив.

– Больно? – спросил Медведь.

– Ничего. Смотрю, как Лис обнимает своего Лисенка, а уверял, что отлупит, если только найдет.

– Таковы все отцы, – заметил Медведь. – Ну, Каменар, поговорим?

– О чем? – спросил орел.

– В чужой устав со своим монастырем не суйся! Медведь обернулся и не удержался – прыснул от смеха, – это появился Осел со своими поговорками, которые он вечно переиначивал. На шее у него болталась порванная веревка, а живот раздулся от чертополоха.

– Первый ком всегда блином! – Осел изрек очередную «премудрость», повалился на траву и заснул.

– Кто это? – спросил Каменар.

– Осел, – охотно объяснил Медведь. – В нашем лесу кого только нет!

– О чем ты собирался со мной говорить?

– Да как тебе сказать… Дело касается твоих детей.

– Чьих детей?

– Твоих.

– Какое-такое дело их касается? – Каменар был невероятно удивлен.

– Тебя мы отпустим, но заберем твоих детей.

– Что? Что?

– Не прикидывайся наивным… Наше условие таково – мы отпустим тебя к твоей орлице только в обмен на Клювчо и Черноперко. Вы с Остроглазкой переселитесь куда-нибудь далеко отсюда, совьете новое гнездо, а ваши дети останутся здесь.

– Зачем вам понадобились мои дети? – яростно крикнул орел.

– Они будут заложниками… Тогда вы перестанете нападать на нас.

– Но что вы с ними станете делать?

– Мы отправим их в школу учиться, воспитаем их, дадим им образование, сделаем равноправными членами нашего общества.

Каменар попытался вырваться, но сразу же понял, что это бесполезно.

– А что… что вы понимаете под воспитанием?

– Они будут вежливо разговаривать, культурно есть.

– А что они будут есть?

– Они станут вегетарианцами. Орел захохотал:

– Что, что? Повтори. Я не ослышался?

– Они станут вегетарианцами, как все мы, – Медведь начал сердиться. – Нечего делать вид, что ты не понимаешь, о чем идет речь. Тебя и твою орлицу мы перевоспитать не можем, но ваши дети вырастут в нашем лесу и будут окружены любовью. У нас царят любовь и согласие… Думай скорее, у нас мало времени.

– Вы издеваетесь надо мной! – чуть не плача, крикнул орел. – Это… это бесчеловечно.

– Мы не люди, а животные.

– А если я не соглашусь?

– Тогда мы отправим тебя в Тихий лес и посадим в клетку.

Орел зарыдал в голос. Вы, наверно, не слышали, чтобы орлы рыдали. И я не слышал, но раз я вам говорю, что такое случилось, значит так оно и было.

ЭПИЛОГ В Лесном театре в этот вечер собрались почти все жители Тихого леса. Каждому хотелось сесть поближе к сцене. Распорядители пришли в отчаяние, они без конца взывали к сознанию собравшихся, но все их призывы вызывали только смех.

– Вот увидите, – грозилась сорока Нешка. – Я их так раскритикую!..

– Что, что? – наклонился к ней Глухчо.

– Я их раскритикую! – крикнула ему в ухо Нешка.

– За что?

– За исполнение!

– Почему?

– А просто так!

– Ага.

– Вон тот, что сейчас проходит мимо нас, – Панцырь, сыщик.

– И его тоже?

– Я разбираюсь только в искусстве. Великий сыщик важно вышагивал, оглядывался по сторонам, принимал поклоны, попыхивал трубкой. Наконец, он сел на специально отведенное ему место.

– Как вы себя чувствуете? – спросил у него Еж.

– Не слишком хорошо, – ответил Панцырь.

– А что с вами? – встревожился Еж.

– У нас стало как-то слишком спокойно. Для меня это равносильно самоубийству.

Орлята угомонились, бежать не собираются. Скажите, что мне делать при моей профессии и квалификации?

– Живите себе, как мы все.

– Это не жизнь. Я по природе – искатель опасностей и приключений, понимаете?

– Понимаю.

– Я все время наблюдаю за ними. Они не желают убегать, им у нас понравилось.

– Это вы об орлятах?

– Да. Они совершенно изменили свои взгляды.

– Вот они. Пришли.

– Знаю. Потому и я здесь.

– Только поэтому? А вы не будете слушать концерт? Великий сыщик окинул Ежа презрительным взглядом.

– Да вы отдаете себе отчет в том, что такое моя профессия?..

– Извините.

– Видите всю эту публику?

– Вижу.

– Я допрашивал всех, кто здесь находится.

– Помню, – Еж вздохнул и усмехнулся. – История с Лисенком – самый большой ваш подвиг, кульминационная точка вашей карьеры.

– О, да, – скромно согласился Великий сыщик. – Мне пришлось проникнуть в орлиное гнездо, но все-таки я его разыскал… А теперь вот эта сомнительная личность…

– Это о ком?

– Об Осле.

– А что такое?

– Кто его знает, зачем он появился здесь!.. И говорит странно, все с подтекстом…

– Да это же обыкновенные поговорки. Только он их перевирает и вставляет не к месту.

– Придется научить его!

– Чему?

– Употреблять их к месту.

А Осел, меж тем, прошел прямо в гримерную. В этот вечер ему предстояло выступать.

Мечтательница-Скакушка тоже пришла на концерт, но мысли ее витали на Луне. Она по обыкновению мечтала о том, как допрыгнет до Луны и крикнет оттуда на землю:

«Ква-ква!». Возле нее вертелась Зевака. Время от времени она говорила подруге:

– Сегодня ты скакала лучше. Еще немного – и ты допрыгнешь до Луны!

На концерт пришли и козы с Больших гор. Им устроили торжественную встречу, усадили на почетные места. Прилетел и Добрушко со своей стаей.

Когда прибыло семейство папы Лиса, зрители пожелали взглянуть на Лисенка. Все приподнялись со своих мест, но так его и не увидели.

– Где Лисенок? Кто-нибудь видел его? – крикнул папа Лис.

– И мой сын исчез! – всполошилась мать Острого рога. – Только что был возле меня, а теперь его нет!

Все заволновались.

А в это время Лисенок и Острый рог стояли друг против друга неподалеку от Ромашковой поляны и с интересом рассматривали один другого.

– Значит, ты и есть Лисенок? – спросил, наконец, Острый рог.

– Да.

– Тот, что всех поднял на ноги?

– Ага… А ты кто?

– А я Острый рог.

– Это о тебе говорят, что по интеллигентности ты можешь сравниться даже со мной?

– Обо мне многое говорят. А насчет твоей интеллигентности можно поспорить.

Лисенок засмеялся: