Юлий Буркин - Год Принцессы Букашки

— Не умею я без посторонней помощи стихи писать, — признался Сиреневый.

— Это хорошо, — загадочно отозвался Салатный. — Давай тогда не стихи, а сказки напишем.

— Давай! — обрадовался Сиреневый, и они надолго замолчали.

Уже вечером, когда мама искупала Букашку, и все в доме уснули, зайцы в коробке вновь тихонько завозились.

— Ну? — шепотом спросил Салатный. — Придумал?

— А ты?

— Я первый спросил.

— У-у, какой вредный… Ну… Придумал.

— Рассказывай.

— А почему опять я?!

— Я первый спросил.

— У-у… Ладно. Слушай. Называется «Сказка о тесте».

— Хе-хе.

— Чего «хе-хе»?

— Уже смешно.

— Ничего смешного. Глупый какой-то смех. Слушай. Жили-были кое-какие люди. И вот решили они однажды испечь кое-какие пирожки…

— С капустой? — перебил Салатный.

— Почему обязательно с капустой? Я сказал, «кое-какие».

— Но ты ведь не сказал, «кое с чем». Пусть будут «кое-какие с капустой».

— Ладно. Пусть будут, — Сиреневый мстительно покосился на собеседника, помолчал, а потом проронил: — Вот и сказке конец.

— Как конец?! — изумился Салатный.

— А вот так.

— И при чем тут тесто?!

— А из чего еще испекли пироги?

— Так ведь не испекли, а только решили!..

— Будь спокоен. Раз решили, значит испекли. Да. Но если бы кое-какие зайцы, я бы даже сказал, «кое-какие с ушами», не лезли, куда их не просят, она была бы длиннее.

— Ладно тебе, — примирительно сказал Салатный. — Я больше не буду. Рассказывай дальше.

— Честное слово, не будешь?

Салатный кивнул.

— Ну, тогда слушай. Испекли, значит, они пироги. А что делать с ними, не знают.

Одной лапой зажав себе рот, Салатный стал изо всех сил тянуть вторую, мол, я знаю, я! Меня, меня, спросите… Сиреневый сурово молчал, и Салатный, обмякнув, опустил лапу. Сиреневый выждал немного еще, потом спросил:

— Ты что-то хотел сказать?

— Да нет, нет, — помотал головой Салатный. — Ничего, продолжай…

— А тебе нравится моя сказка?

— Ну-у… Честно говоря, событий как-то маловато, — признался Салатный, но тут же поспешно добавил: — Но ты же еще не закончил.

— Вот именно, — сказал Сиреневый значительно. — Слушай дальше… На чем я остановился?.. Ага… И вот решили они отвезти эти пироги в тридевятое царство и там продать. Снарядили огромный-преогромный корабль и отправились через море-океан. А по дороге на них напали свирепые пираты. Но вдруг налетел сильный ветер, наползли тучи, и начался страшный ураган. Пираты взяли сундук с сокровищами и сели в шлюпку. Но ударила молния и разбила шлюпку в щепки. Пираты утонули, а наши люди надели спасательные круги. Корабль пошел ко дну, а люди остались бултыхаться в бушующих волнах, среди пирожков. — Сиреневый говорил все быстрее и быстрее. — Тут приплыла огромная злая рыба, начала с пирожков, а потом проглотила и людей. В брюхе у рыбы они обнаружили пиратский сундук. Растолкали сокровища по карманам, а сундук подожгли. У рыбы началась изжога, она стала метаться по океану, потеряла бдительность, и ее поймали рыбаки. И решили сделать рыбный пирог. Раскатали тесто и стали рыбу резать. Глядь, а внутри — люди, да еще с полными карманами сокровищ…

Сиреневый смолк, и пауза длилась довольно долго. Потом, отдышавшись, он добавил:

— То-то было весело. Тут и сказочке конец… Уже точно.

Салатный, не глядя на него, подавленно кивнул.

— Но я передумал эту сказку дарить Букашке, — сказал Сиреневый. — Какая-то она не очень новогодняя.

Салатный обрадовано поднял глаза и снова покивал.

— Теперь ты рассказывай, — сказал ему Сиреневый. — Может, твоя лучше, тогда мы ее вместе подарим.

— Хотя, я тут подумал… — сказал Салатный. — Вообще-то твоя сказка довольно неплохая… — Он фальшиво улыбнулся. — И довольно новогодняя…

— Не юли! Свою, давай, рассказывай!

— Ну, слушай, — вздохнул Салатный. — Значит, э-э-э, жила-была одна черепаха…

— А как называется?

— Звали черепаху… э-э-э…

— СКАЗКА как называется?!

— А-а… Сказка называется «Черепаха».

— А что это такое?

— Ты не знаешь, что такое черепаха?! Ну, ты даешь! Ну, у нее еще панцирь такой… Как коробочка… В клеточку… Или как домик… Ну, ладно. Раз не знаешь, тогда пусть жила-была одна улитка… Что такое улитка ты знаешь?

— Знаю, знаю. А теперь как называется твоя сказка?

— «Улитка». Ну, вот. Сама она была желтенькая, а домик у нее на спине был голубенький, а рамы на окнах золотистые. И звали ее Полинка. Однажды шла она по улице. Шла, шла… Шла, шла…

— Что-то долго она шла.

— Улитки вообще медленно ходят. Даже медленнее, чем черепахи.

— А ты тогда пропусти, как она шла.

— Ладно. Хоть это и неправильно… Надо, чтобы ты понял, как ей самой это надоело. Вот шла она, шла, и ей уже сильно надоело идти, когда она встретила УЛИТОЧНОГО Деда Мороза. Домик у него был красненький, а сам он был весь беленький…

— С бородой?

— Ну, конечно! Ну, еще бы! Вот. И говорит улиточный Дед Мороз нашей Полинке: «Ну, здравствуй, девочка. С наступающим тебя Новым годом. Загадай желание, и я его исполню. В подарок».

— Он что, был волшебник?

— Конечно. Деды Морозы все волшебники. Подумала, подумала Полинка и говорит: «Хочу быстрые-пребыстрые ноги». Почесал улиточный Дед Мороз за рожками и говорит: «Понимаешь, Полинка, если у тебя будут быстрые ноги, то ты ведь уже не будешь улитка…» «А и не надо! — говорит та. — Я и не просила, чтобы меня улиткой сделали!» «Ого! — говорит Дед Мороз. — А ты, я вижу, улиточка без комплексов. Раз так, может, тебе еще и крылышки пришпандорить?» «А давай! — обрадовалась та. — Голубенькие!» «Но учти, это вместо домика, — предупредил Дед Мороз. — Ведь или уж домик, или крылья, одно из двух…» «Давай, давай! — говорит Полинка. — Мне уже не терпится!» «Смотри, не пожалей», — говорит Дед Мороз. Достал из своего домика волшебную палочку и — р-раз! Превратил Полинку в бабочку. Подпрыгнула она, руки-ноги растопырила, крылышками голубенькими, с золотистыми прожилками, взмахнула, засмеялась и в небо улетела. Вот и сказке конец.

— И она не пожалела? — настороженно спросил Сиреневый.

— Ни капельки.

— А не замерзла?

— Замерзла. Но все равно не пожалела.

— Лучше бы летом крылья, а зимой — домик. По очереди.

— Ха-ха… Всякий бы так хотел. Даже сам Дед Мороз так хотел бы. Но нет. Одно из двух.

— Ага… — кивнул Сиреневый. — А черепаха?

— Что черепаха? Уже не про нее!

— А она бы во что превратилась?

— В птичку конечно.

— Ага… Вообще-то это, конечно, не мне решать, — осторожно сказал Сиреневый, — но что-то не знаю я даже, стоит ли такую сказку дарить нашей принцессе. Она ведь у нас все-таки еще маленькая…

— Я и сам не уверен, — признался Салатный.

Как раз в этот момент Сашка с мамой проснулись, и зайцы сразу притихли. Сашка была голоднющая, мама включила глобус-ночник и стала ее кормить. Сашка покушала и снова заснула. А мама заснуть уже не смогла и стала прибираться в комнате. Наткнулась на коробку с зайцами и сказала сама себе:

— А эти что тут делают?! Ну и кавардак… Какой день уже лежат… А я ведь их ей на Новый год купила. Почему я их тут-то оставила, сама не пойму…

Она вынула зайцев из коробки и спрятала в комод. Зайцы, само собой, молчали. Но чтобы друг друга понять, им разговаривать и не нужно было. Ведь мысль-то у них была одна на двоих. Тихая и счастливая:

«Так-то! И никаких стихов-сказок не надо. Мы сами — принцессе Букашке новогодний подарок. Ура:)»

Если Кроту нажать на живот, он хихикает, это всем известно. А вот что самое вкусное у него место — плюшевый нос, это Букашка обнаружила совершенно самостоятельно. И вот лежала она как-то раз на мягком зеленом коврике и с удовольствием сосала кротовый нос, когда за этим занятием ее застукала мама.

— Эй-эй, — сказала она. — Так ты его испортишь!

Сказала и осторожно, чтобы дочка не обиделась, взяла у нее Крота. Машинально нажала ему на живот… А он не захихикал.

— Ну вот, — вздохнула мама и нажала еще раз… — Уже не смеется.

Тут Сашка захныкала, и мама, пробормотав: «Ладно, потом посмотрю…» — сунула Крота в комод.

Зайцы сразу оживились. Еще бы. Довольно скучно было бы лежать там одним до самого праздника…

— Привет! — сказал Салатный как мог дружелюбнее.

— Ой! — вздрогнул от неожиданности Крот. — Кто здесь?!

— Хы-хы-хы-хы, — радостно засмеялись зайцы. — Свои! А еще говорят, кроты в темноте видят!

— Так и есть! — обиделся Крот. — Только никаких «своих» я тут не вижу. А только двух каких-то разноцветных болванов!