Наталья Полянская - Сказки Малагетты

И в руках у рыцаря оказался эльфийский лист. Он был словно выкован из чистого золота, и в нем переливалась вся яркость и все волшебство тех красок, которыми полыхают осенью деревья эльфов.

Этельред поблагодарил Дремлющую королеву и тут же возвратился в Эль Корасон. Там он отдал лист волшебнице Кристине. А Кристина взяла ножницы, отрезала от листа крохотный кусочек, и внезапно с потолка обрушился колдовской листопад. Листья танцевали, сами сцеплялись черенками и уголками, и в конце концов сложились в платье и накидку. И каждому было понятно, что без волшебства тут не обошлось, — а вот эльфийского или же просто любовного, кто знает!

…Через неделю принцесса Гортензия танцевала на балу в честь своего дня рождения. Мягко сияло платье, сшитое из осенних листьев, и развевалась накидка, и красивее принцессы в тот день не было никого. А танцевала она только с Этельредом, и никто на нее за это не обижался.

Однажды в Малагетте лето взяло и не наступило. За 31-м мая пришло 32-е, а потом 33-е. Весна с ее красками свежей зелени, сирени и черемухи никак не могла уступить место яркому, безудержному лету.

Король Эрик срочно созвал Малый Совет и спросил:

— Что случилось, кто-нибудь знает?

— Нет, — покачали головами советники.

— Ветра ничего не рассказывали? — спросил король у колдуньи Марии. Та развела руками.

— Северный поет песни о мохнатых елях, южный — о раковинах на дальнем берегу, а западный и восточный поссорились и не говорят ни друг с другом, ни со мной. Ветра ничего не знают.

— А эльфы? Феи? Дриады? Драконы?

— Вы бы еще зловредных пикси упомянули, ваше величество! — сказал министр иностранных дел Алехандро. — Мы спрашивали. Никто не знает, почему не наступило лето.

— А все условия были соблюдены? Может, мы что-то упустили?

— Давайте снова проверим, — вздохнули советники.

— Эльфы плясали Последний Майский Танец?

— Да!

— Сурикаты выкопали все священные абрикосовые косточки?

— Да!

— Гильдия мясников приготовила Могучую Колбасу?

— Да, ваше величество!

И так они перебирали все условия, которые должны быть соблюдены, чтобы в Малагетте наступило лето, пока не дошло дело до самого последнего.

— …А художник Примитивус нарисовал летнюю картину?

Советники переглянулись.

— Честно говоря, не помню, ваше величество, — сказала канцлер Наталия. — Он ведь каждый год исправно пишет картину и представляет ее ко двору. Мне казалось, он приносил…

— Нет, — сказал король, — я не припомню.

Спросили королеву, принцев и принцесс, но никто о картине ничего не знал.

Тут же отправили слугу к Примитивусу, однако через некоторое время посланник возвратился в одиночестве.

— Я долго стучал, — доложил он, — а Примитивус сказал из-за двери, что никого нет дома. А раз нет никого, то и открывать некому!

— Все понятно! — хором сказали советники. — Надо ехать!

И они отправились к Примитивусу.

Художник жил в Акварельном переулке, под самой крышей узкого зеленого дома. Примитивус был довольно известен: он рисовал картинки, похожие на детские рисунки, очень светлые и искренние. Этот стиль назывался «примитив», а потому и художника так прозвали.

Советники гуськом поднялись по узкой лестнице, и канцлер Наталия постучала в дверь.

— Никого нет дома! — ответил печальный-печальный голос, в котором с трудом можно было узнать голос жизнерадостного художника.

— Послушай, Примитивус, — сказала Наталия. — Тут весь Малый Совет к тебе пришел. Давай поговорим!

Из-за двери долго не отвечали, а потом художник неохотно сказал:

— Не заперто.

Советники вошли в мастерскую. Это было просторное помещение со множеством удивительных вещей, однако сказка вовсе не о них, а потому никто не обратил на них внимания. Художник же лежал на кровати спиной к двери и вставать не собирался.

— Послушай, — обратился к нему Алехандро, — почему ты не принес картину во дворец? Ведь из-за этого лето никак не может наступить!

— Вы действительно хотите это знать? — хмыкнул Примитивус.

— Да, очень хотим! — воскликнули советники.

Тогда художник сел на кровати. Вид у него был растрепанный и чрезвычайно грустный.

— Потому что мне надоело, — сказал Примитивус. — Вот уже много лет я приношу картины во дворец, и это стало рутиной, и никто этого не замечает, никому нет дела. Я стал вроде как ремесленником, но я не ремесленник, я художник! Мне быстро говорят спасибо, и я отправляюсь восвояси. Зачем же я буду писать летнюю картину, если мое творчество никому не нужно?

Советники переглянулись. Наконец, волшебница Кристина сказала:

— Но никто не думал о тебе забывать!

— Как же! Вы совсем обо мне позабыли! Я никому не нужен! — трагически воскликнул художник. — А ко мне вы пришли потому, что вам надо, чтоб наступило лето!

— Это неправда, — сказала канцлер Наталия. — Извини, что мы давно не говорили тебе этого, Примитивус, но твои картины — просто потрясающие, и нужны нам не только из-за лета, но и из-за них самих!

— Так и есть! — послышался голос от дверей, и на пороге показался король Эрик. — Мы очень любим твои картины! Вся Малагетта любит. А если не веришь, выгляни в окно.

Примитивус встал и осторожно подошел к окну, выглянул и рассмеялся. На улице собралось много народу, и все выкрикивали добрые слова.

— Что ж! — сказал Примитивус, сразу повеселев. — Извините, что так получилось! Просто каждому художнику иногда требуется вспомнить, что он кому-то нужен.

Он подбежал к холсту, схватил кисть и палитру и нарисовал зеленый луг, синее небо, много-много разноцветных цветов и яркое веселое солнце. А потом Примитивус взял готовую картину и торжественно вручил ее королю, и за окнами сразу наступило лето.

— Отлично! — сказал король, любуясь картиной. — А теперь поехали все на площадь — резать Могучую Колбасу и пить хвойный эль!

И они отправились праздновать наступление лета, которое, к счастью, все прекрасно понимало и ничуть на художника не обиделось. В конце концов, всегда можно оттяпать у осени пару лишних деньков!

Однажды у главного королевского повара, господина Рико, закончились кое-какие специи. Ну, с корицей да красным перцем проблем нет — это можно купить у торговцев за углом. А вот шафрана осталась маленькая горстка, и господин Рико не знал, кто нынче привозит его в Малагетту. Потому королевский повар позвал своего молодого помощника, Дженаро, и сказал ему:

— Послушай! Ты совсем недавно работаешь на королевской кухне дворца в Эль Корасон, и, как тебе известно, это самая лучшая кухня в мире! Ты уже кое-чему научился, а потому пришла пора дать тебе первое задание. Видишь эту крохотную горку пряностей? Это все, что осталось от шафрана, а мне ведь надо испечь с ним сегодня пирог к королевскому ужину и приготовить огромную паэлью! Отправляйся и отыщи мне шафран.

— Но где он растет? Или кто им торгует? — спросил Дженаро.

— Этого я тебе не скажу, — усмехнулся господин Рико. — Узнай сам!

И Дженаро немедля отправился в путь. Сначала он обошел известные ему лавки торговцев специями, но, по неудачному стечению обстоятельств, ни у кого из них не имелось в продаже шафрана. Тогда Дженаро решил, что ему надо сходить на дальний рынок, и поспешил туда. Он так спешил, что чуть не сбил с ног художника Примитивуса. Тот неторопливо шествовал по улице, неся коробку для этюдов, когда Дженаро на него налетел.

— Полегче! — сказал Примитивус, еле устояв на ногах. — Куда вы так торопитесь, юноша?

— Я ищу шафран, — сознался Дженаро. — Но нигде не могу найти. Он словно заколдованный!

— Шафран — это цвет, — назидательно сказал Примитивус. — Хотите, дам вам немножко?

Он мгновенно открыл коробку, смешал краски и через пять минут отдал Дженаро лист, на котором была нарисована изумительная шафрановая загогулина.

— Это прекрасно, — сказал Дженаро, завороженно глядя на загогулину. — Но как насыпать это в паэлью?

— Вот этого я не знаю, — развел руками Примитивус и, насвистывая, отправился по своим делам.

Дженаро долго бродил по городу и нигде не мог найти шафран. Он думал, что пряность эта и вправду заколдованная, и собрал в карман теплый свет фонарей, яркость оранжевого зонтика, мягкость вязаной кофты симпатичной старушки. Но как из этого сделать шафран, Дженаро не знал. Может, нужна волшебница?

И тут Дженаро повезло: в одном из уличных кафе он увидел волшебницу Кристину, которая пила чай. Помощник повара решительно направился к ней.

— Прошу прощения за беспокойство, прекрасная госпожа, — сказал он, поклонившись. — Но мне очень-очень нужно немного вашего волшебства!

— Что случилось? — спросила Кристина.