Лорен Сент-Джон - Последний леопард

Неужели пришло спасение?.. Но всё равно рано радоваться: ведь она провалилась на такую глубину, куда можно добраться только с помощью специальных машин. И всё-таки она не могла не поделиться своей радостью с Ханом.

— Это наши друзья. Может быть, они спасут нас…

Сказала и ощутила что-то похожее на сожаление: ведь тогда сразу окончится это волшебство, — как иначе назвать пребывание один на один с опасным хищником, которого она сумела спасти и который, быть может, её полюбил.

Но больше всего её беспокоило другое. Что если сюда пытаются прорваться вовсе не друзья, а охотники-браконьеры или искатели сокровищ? Тогда она будет, наверное, спасена, но Хана убьют. Поэтому ей не хотелось кричать и звать на помощь… А что же? Остаться тут и умереть? Конечно, нет!

В волнении она металась по пещере со свечой в руке. Стук снаружи прекратился — неужели спасатели ушли, поняв бесплодность своих усилий?

И вдруг в голове у неё возникла мысль, совершенно не имеющая отношения к тому, что происходит: отчего одна из стен пещеры так непохожа на другие? Словно её сделал человек. Ну, сделал — и что такого?.. Как что такого? Но это значит, что в пещере бывали люди! Ну, бывали… И тут она вспомнила рассказ Нгвеньи о сокровище короля Лобенгулы. По преданию, оно было замуровано в какой-то пещере. И что ко всему этому в далёком будущем должен иметь отношение леопард! Всё сходится!

Она вплотную подошла к стене, которая отличалась от других. Конечно! И цвет другой, и какие-то пазы, или как это называется — такие узкие-узкие выемки — видны. А пол под этой стенкой — она только сейчас обратила внимание — тоже странный: особенно там, во впадине, где лежал Хан. Теперь он стоит рядом и вовсю машет хвостом, словно приглашает её чувствовать себя как дома и ничего не бояться.

Она опять перевела глаза на пол, пригнулась, потрогала рукой… Какой тёплый! Да это же не скала, не камень! А что тогда? Что-то вроде задубевшей кожи… Мартина схватила острый осколок, с его помощью отковыряла кусок кожи. Под ней оказалась трухлявая деревянная крышка, которая удивительно легко поддалась, когда Мартина попробовала её поднять…

И вот оно! Там внизу оказалось несколько пыльных мешков и три ржавых ящика. Один из мешков прорвался, и под светом свечи в дырке что-то блестело… СОКРОВИЩЕ ЛОБЕНГУЛЫ!..

— Мартина! — раздался приглушённый голос. Бен! Это голос Бена!

— Мартина! Ответь! Ты там? МАРТИНА!

Действуя словно во сне, она, прежде чем ответить, опустила деревянную крышку на место, прикрыла куском кожи, а сверху набросала несколько каменных осколков, валявшихся повсюду на полу пещеры. Но этого ей показалось мало: на них она кинула свой свитер. Потом медленно подошла к Хану и смело обняла его.

— Бен! Бен! — крикнула она. — Мы тут!

Эхо подхватило её крик, и вокруг зазвучало:

— Бен-ен-ен!.. Бен-ен-ен!.. Мы ту-у-ут! Мы ту-у-ут!

Мартина навсегда запомнит этот день как один из самых счастливых и самых печальных в жизни. Счастливых потому, что леопард Хан был спасён — от смерти и от жестоких охотников; потому что бабушка и её подруга Сейди были на свободе, здоровы и веселы (хотя не вполне ещё оправились от свалившихся на них неприятностей); счастливым был этот день и потому, что вокруг много друзей — Нгвенья, Одило, Мерси и чуть ли не все жители маленькой деревни. Все они, как могли, помогали разыскать и спасти Мартину, Бена, леопарда и наказать виноватых.

В чём виноватых? В подкупе полицейских, в преследовании и аресте двух невиновных женщин, у одной из которых сломана нога. Теперь на их месте в тюремной камере, по решению прокурора, оказались Рекс Ратклиф и некоторые его помощники, которые обвинялись в незаконном проникновении на чужую территорию и незаконной охоте на редких животных, охраняемых государством и занесённых в Красную книгу, а также в «попытке нападения на несовершеннолетних и нанесения им телесных повреждений». (Иначе говоря, в попытке поколотить Мартину и Бена.)

Несколько полицейских, уличённых в получении взяток, тоже были наказаны, а что касается Гриффина с его дружками… Его и узнать-то было трудно! Мало того что он пострадал от укусов Муравьёв, но «кусачее» дело завершили пчёлы — и беднягу раздуло, как воздушный шарик, если тот накачать велосипедным насосом. Его срочно отправили на больничную койку для излечения и приобретения нормального вида.

— …Ваш сын не такой уж и плохой, — постаралась Мартина утешить Одило. — А муравьи и пчёлы, может, научат его быть ещё лучше. Что касается нас с Беном, то мы его простили.

Сейди Скотт была довольна, что её недоброжелатель получит по заслугам, и она сможет спокойно заняться своей гостиницей для туристов. Тем более что у неё появилось немного денег: от какого-то благотворительного фонда защиты животных из Европы. Она уже решила снова набрать сотрудников в гостиницу, а директором сделать Нгвенью, если тот согласится. (Он согласился.)

— А ещё меня радует, — повторяла и повторяла мисс Сейди Скотт, — что воспитанник моего отца, Хан, остался в живых и я смогу хотя бы изредка его видеть и не опасаться за его жизнь.

Прошло ещё несколько дней. Однажды ближе к вечеру Мартина и Бен взобрались на вершину Слоновьей скалы и уселись там, глядя на освещённые солнцем холмы и долины. После долгого молчания Мартина произнесла, разворачивая пакет с шоколадными вафлями:

— Расскажи-ка ещё раз, как вы нашли меня и Хана. Ну, пожалуйста…

Основательно подкрепившись вафлями, Бен начал говорить:

— …Значит, когда Нгвенья вернулся из города, куда ездил для разговора с прокурором, сюда прислали полицейских, чтобы остановить незаконную охоту Ратклифа и арестовать его… После всего этого Нгвенья и я стали разыскивать тебя. Кстати, он классный следопыт, и вместе мы дошли по твоим следам до вершины Кроличьего холма. А там… там мы увидели, что недавно произошёл обвал. Нгвенья сказал, что это на месте старого шахтного ствола… Ох, как мы испугались за тебя! — У него прервался голос, и он замолчал.

Потом продолжил:

— Я уж думал, больше мы никогда не увидимся, и начал себя ругать, что ушёл от тебя вперёд… А ведь Грейс говорила…

Мартина улыбнулась.

— Не так-то легко от меня отделаться.

Он рассмеялся.

— Теперь и я знаю об этом… Но тогда нам было не до смеха. Мы не знали, что делать. Копать холм? Без машин не обойтись, и потом опасно: а если новый обвал?.. Тут наступила ночь, и всё пришлось оставить до утра. А с рассветом там собралась уйма народа: твоя бабушка, мисс Сейди и те, кто в деревне живут. С ними пришёл ветеринар, сын одного из вождей. Чтобы Хану помочь, если нужно, или усыпить, если бросаться на кого-нибудь станет… Начали мы копать. Все, конечно, советы дают, и те, кто внизу остались, тоже… Кто внизу? Ну, Сейди, Мерси, они наверх не поднялись. Но если бы не они и не Магнус, может, и не нашли бы вас…

При слове «Магнус» птица, носящая это имя и сидевшая сейчас на колене у Мартины, встрепенулась и горделиво посмотрела на них: знай наших! А Мартина погладила его чёрную голову и огромный клюв.

— Ты, конечно, мелкий воришка, — сказала она ему, — но за своё спасение я тебе всё прощаю.

Бен опять заговорил.

— Сейди и Мерси крикнули нам снизу, что прилетел Магнус и ведёт себя как-то странно: кружит упорно над кустом на западном склоне холма, очень волнуется и вроде бы хочет что-то сказать. Я спустился к этому кусту, раздвинул его и вижу: за ним дыра, из которой раньше, наверное, вода вытекала. Но главное — слышу оттуда голос… Твой, Мартина!.. Это отверстие мы и стали расширять всеми способами! И вытащили сначала тебя, а потом…

Что было потом, Мартина видела своими глазами и слышала своими ушами.

Потом вытащили Хана, накинув на него огромную сеть, которую принёс кто-то из деревенских. Но перед этим пришлось леопарда усыпить. Это сделал ветеринар, который, осмотрев зверя, сказал, что за все годы учёбы и врачебной практики ни разу не сталкивался с таким удивительным способом лечения ран: с помощью мёда, мха и универсального клея. И что руками одиннадцатилетней девочки всё было сделано блестяще, и она заслуживает диплома ветеринара.

Вскоре стало известно, что судьба Хана решалась специальной комиссией, которая пришла к выводу, что хорошо бы, ради сохранения последнего леопарда в их местности, а также для благополучного продолжения его рода, отправить зверя по кличке Хан на несколько лет в более безопасную страну и более безопасный заповедник. Например, в Южную Африку, в Савубону… Если там его примут…

— В Савубону! — воскликнула Мартина. — Вот здорово! Мы примем его! Верно, бабушка?.. — Она была в полном восторге.

Дело не стали откладывать в долгий ящик: сразу же начали готовить необходимые документы на отправку такого важного зверя, а когда настал час прощания, то, к ужасу всех присутствующих, в клетку к уезжавшему Хану вошла Мартина и поцеловала его на эскимосский[23] лад: потёрлась своим носом о его чёрный и влажный нос.