Сергей Сухинов - Корина — ленивая чародейка

И тут из-под соседнего куста сверкнули огоньки чьих-то глаз.

Это был любопытный барсук, живший неподалеку в глубокой норе.

— Волк… — прошептала Корина, вытаращив от испуга глаза.

— Воо-о-олк! Папа, папочка!

Она поспешно надела сырые сапожки и вскочила на валун. Барсук струсил и понесся прочь. Кусты так затрещали, что Корина совсем потеряла голову от страха.

— Воо-о-олк! — вопила Корина. — Папа, помоги!

Но отец не услышал ее. Он уже добрался до Елового острова и собирал там под густыми деревьями крапчатые грибы. Их было так много, что старый Дило чуть не пел от радости. “Э-эх, жаль дочка не видит этакую красоту! — думал он. — Надо было принести ее на остров хотя бы на руках. Корине пора привыкать к моему ремеслу. Конечно, для мальчика такая работа была бы куда сподручнее. Но ведь у меня родилась дочь, а не сын, что уж тут поделать?”

А Корина тем временем неслась через лес, не разбирая дороги и вопя от сраха. Ветки деревьев хлестали ее по лицу. Несколько раз девочка спотыкалась о стелющиеся по земле корни и падала, больно ударяя коленки. Но каждый раз она поднималась и продолжала бежать сама не зная куда.

Девочка остановилась, только когда окончательно выбилась из сил. Оглядевшись, она поняла, что заблудилась.

— Папа! — закричала перепуганная Корина. — Папа-а-а!

Но отзывалось ей только гулкое эхо.

Всхлипывая, Корина пошла наугад по лесу. Впервые она пожалела, что прежде не слушала отца как следует. Старый Дило не раз говорил: “Заблудиться в лесу может только глупец. Запомни, девочка, наш дом находится на юге Голубой страны, по правую сторону от заходящего солнца…” Или по левую? Корина не могла толком вспомнить. Что-то отец ей рассказывал и о том, как определять стороны света по мху на стволах деревьев и по муравейникам… Но что?

Корине было страшно, как никогда в жизни. Где-то наверху, среди густых крон, светило солнце, но до земли доходили только редкие, тонкие лучи. Почва была упругой, ее устилала желтая прошлогодняя хвоя. То и дело Корине попадались заросли высокого папортника, громадные высокие мухоморы и множество других грибов.

Девочке очень хотелось пить и есть. Она помнила, что можно есть в сыром виде молодые побеги зонтичного папортника и несколько видов грибов, но не смогла их распознать. “И почему я, глупая, ничему не научилась ни у мамы, ни у папы? — запоздало пожалела она. — Ведь они столько рассказывали мне о секретах леса! А у меня, словно у дурочки, все влетало в одно ухо, а через другое тут же вылетало. Неужели, я так и погибну в этом темном лесу-у-у?”

Заплакав навзрыд, Корина пошла куда глаза глядят. Силы то и дело оставляли ее, и она отдыхала, сидя на пнях и на поваленных стволах. Но вездесущие комары не давали ей ни минуты покоя.

Только к вечеру обессилевшая и насмерть перепуганная девочка наконец-то вышла из леса. Она увидела большую гору, чья вершина уходила в серые облака. У ее подножия темнел вход в пещеру. Рядом с ним на высоком шесте скалил зубы лошадиный череп.

Из пещеры вышел большой волк и тихо зарычал.

— Посмотри, хозяйка, кто пожаловал к тебе в гости, — прорычал он.

Корина охнула и закрыла глаза.

— Мама… — прошептала она. — Мама!

Чуть позже из пещеры показалась старуха в темном мешковатом платье до пят. У нее было сморщенное смуглое лицо, седые всклокоченные волосы, крючковатый нос и хищные глаза. В руках старуха держала половник, которым она только что мешала суп из жирных уток в большом чугунном котле.

— Можно я съем эту девчонку, хозяйка? — оскалил железные клыки волк.

— Ого, какой зайчишка к нам прибежал, — усмехнулась старуха, вытирая руки о грязный передник. — Давненько Жевуны ко мне по своей воле не захаживали… А ведь она симпатяшка, Нарк! Какие белые ручки, какие пышные волосы! Вылитая я в молодости, честное слово.

Нарк покосился на седую старуху и проворчал:

— Вот уж не думал, что колдуньи были когда-то девчонками.

Страх у Корины немедленно пропал.

— Вы — колдунья Гингема? — недоверчиво спросила она.

— А что, непохожа? — оскалила желтые кривые клыки старуха.

— Еще как непохожа! — воскликнула Корина и озадаченно огляделась по сторонам. — Вы же правительница Голубой страны, верно?

— Ну, правительница, — кивнула Гингема.

— А где же ваш дворец? — спросила Корина. — Где ваши тысячи слуг? Разве правительницы могут жить в такой земляной дыре, словно лесной зверь?

Гингема нахмурилась.

— Много ты понимаешь, где должны жить правительницы, — проворчала она. — Все-таки я тебя, пожалуй, съем! Пещера ей моя не нравится… А может, мне здесь хорошо? Пожила я в молодости во дворцах, пожила, даже вспоминать о том не хочется…

— У-у-у, в нашем Даруме и то лучше, — разочарованно промолвила Корина. — Но раз уж я сюда попала… Бабушка, научите меня колдовать! Эти Жевуны до смерти надоели мне своими противными грибами, травами да ягодами. Да и папа с мамой покоя не давали, заставляли работать днем и ночью. А я хочу стать чародейкой, самой лучшей!.. Ну, конечно, чуть похуже, чем вы, бабушка Гингемочка, но зато лучше всех остальных волшебниц на свете!

— Бабушка… — буркнула Гингема, смерив Корину недобрым взглядом. — Ну, какая я тебе бабушка? Вот съем тебя за это, дерзкая девчонка, или отдам Нарку на растерзание!

Но Корина в ответ только улыбнулась, да так, что на ее розовых щеках появились очень симпатичные ямочки. Злость Гингемы сразу же прошла. Да и Нарк тоже перестал пожирать нежданную гостью злобным взглядом. Он уселся на землю и, высунув язык, стал насмешливо наблюдать за девочкой.

— Ладно, — поразмыслив, согласилась Гингема. — Пожалуй, не стану тебя есть. Хочешь, отвезу на помеле обратно в Дарум? Родители, небось, уже с ног сбились, разыскивая тебя по всему лесу.

Корина задумалась, а потом упрямо замотала головой.

— Нет уж, не стану я возвращаться! — заявила она. — Я чародейкой стать хочу. А мама с папой погорюют немного, да забудут обо мне. Им травы да грибы дороже, чем родная дочка!

Гингема довольно расхохоталась.

— Молодец, девчонка! — молвила она. — Вижу, есть в тебе зло. Значит, из тебя может выйти толк. Не было у меня детей, а на старости лет вдруг появилась красивая дочка. Хочешь стать моей приемной дочкой, Корина? В пещере жить куда приятнее, чем в Даруме, это я точно говорю! И мне будет кому оставить в наследство Голубую страну, когда стану совсем старой. Ну ладно, пошли в пещеру, я накормлю тебя супом из уток. А потом поспи немного, отдохни с дороги.

Корина решила остаться жить в пещере Гингемы. “Наверное, Дило вместе с Гоной с ног сбились, пытаясь найти меня в лесу, — думала Корина, укладываясь после сытного обеда спать на мягкой медвежьей шкуре. — Так им и надо! Сами виноваты, что я заблудилась. Нечего было надо мной измываться и заставлять такую красавицу да умницу бродить по лугам и лесам на радость противным комарам!”

Но на следующее утро Гингема ее разбудила ни свет ни заря.

Девочка сладко зевнула и повернувшись на другой бок, натянула на голову теплую овчину, которая служила ей одеялом.

— Ой, мамочка, можно я еще немного посплю? — пробормотала она.

— Какая я тебе мамочка? — зло ощерилась Гингема. — Ты же звала меня бабушкой! А бабушки бывают очень даже вредными, особенно если их внучки начинают лениться. Ну-ка, Нарк, помоги девочке проснуться!

Волк завыл и заклацал клыками, да так громко и страшно, что Корина мигом вскочила на ноги.

— Вот так то лучше, — хохотнула довольно Гингема. — Ишь ты, чародейкой стать она хочет… А спит целыми днями, словно сурок. Во сне разве колдовским заклинаниям научишься? Ну-ка, лентяйка, иди умываться!

Девочка растерянно огляделась.

— А где же здесь умывальник?

— А ты выйди из пещеры и увидишь, что со склона горы течет ручеек. Вот он и будет твоим умывальником, — ухмыльнулась Гингема.

Корина вздохнула и умылась из ручейка. До чего же вода была в нем холодная! Но Нарк следил на ней такими свирепыми глазами, что девочка не посмела даже пикнуть.

— Бр-р-р… а где полотенце? — стуча зубами спросила она.

— Видишь, среди валунов растут лопухи? Вот они и будут твоим полотенцем — выбирай любое! — молвила Гингема. — А захочешь почистить зубы, то можешь взять на палец немного пепла из остывшего костра.

— А чем расчесывать мои чудесные волосы, пятерней что ли? — съязвила Корина.

— Ну почему же, я дам тебя свой костяной гребень, — усмехнулась Гингема. — Для такой красавицы ничего не жалко! А вот зеркала у меня нет, уж не обессудь. Ничего, в луже вода чистая, в нее и смотрись, когда будешь расчесываться.

Корине ничего не оставалось делать, как последовать советам колдуньи. Приведя себя в порядок, она с упреком посмотрела на Гингему.

— Вот уж не думала, что колдуньи так живут, — фыркнула она.