Лорен Сент-Джон - История про доброго слона

— Гифт! — закричали они. — Ты за нами?.. А зачем столько полицейских?.. Гифт! Твой отец здесь!

Стадо слонов спускалось с холма. Впереди шел Джозеф. Но сейчас это было уже не самое удивительное! Самым удивительным было то, что над главным входом, над крышей сторожки вилась птица! Настоящая живая птица! И она пела…

Утром следующего дня они возвращались к себе домой, в Южную Африку, — опять в самолете, но уже не в багажном отделении, скорчившись под брезентом, а первым классом. Так их отблагодарили власти Намибии за то… как заявил официальный представитель правительства, провожавший ребят до трапа самолета, — «за то, что они помогли раскрыть черные планы людей, задумавших отобрать у страны самые важные природные ресурсы и ценных животных и использовать и то, и другое для своей собственной выгоды». А кроме оплаты авиабилетов, в виде дополнительной благодарности власти закрыли глаза на то, что означенные молодые люди из Южной Африки незаконно проникли через границу Намибии, не имея ни разрешения, ни паспортов. За этим сообщением государственного чиновника последовало еще одно приятное событие: группа благодарных граждан, специально прибывшая в столичный аэропорт, преподнесла «этим скромным и почти незаметным юным героям» угощение на дорогу — мясной пудинг, запеченный в специальной форме, и несколько ароматных дынь, от запаха которых у всех пассажиров самолета сразу потекли слюнки…

К этому можно прибавить также, что министр окружающей среды передал ребятам приглашение в любое удобное для них время приехать на отдых в Намибию со своими родственниками и быть почетными гостями министерства. На что приглашенные ответили, что очень благодарны, но до всего этого просят прислать к ним в гости, а еще лучше на постоянное жительство, слониху по имени Руби, так как она родная сестра слонихи Добрячки, которая уже много лет живет у них в Южной Африке и тоскует по своей сестре-близнецу.

В аэропорту Кейптауна, когда они прибыли туда, их поразили суета, шум и толпы людей — от всего этого они отвыкли за время своего путешествия. А в газетном киоске они сразу увидели выпуск последних новостей, где на первой странице напечатаны фотографии, сделанные Гифтом, на которых, среди прочего изображались Ройбен Джеймс — в наручниках, а Каллема и Люка, тоже арестованных за «незаконные действия против государства», несли на носилках: их немного помяли слоны. На другой фотографии можно было видеть Гифта-старшего — как тот уводит стадо слонов в безопасное место.

Что ж, подумали тогда ребята, кое-кто наверняка получит по заслугам, но, что все-таки будет с Савубоной, так и остается пока неизвестным и тревожным.

В зале ожидания аэропорта их встретил Тендаи. Он, слава Богу, не стал ворчать по поводу того, что они заставили волноваться всех людей и зверей в Савубоне, а, сокрушенно покачивая головой, сказал только одно:

— Ох, как же вы исхудали, бедняги, за эту неделю! Едва половина от вас осталась! Тетушка Грейс будет очень недовольна.

И он заговорил о тетушке Грейс и рассказал, что после их побега она строго-настрого запретила обращаться в полицию, а разбросала кости и узнала по ним, что с ребятами в конце концов все окончится благополучно, они добьются, чего хотят. Тендаи и верил, и не верил ей, но ослушаться не посмел, чтобы не обидеть.

— И она оказалась права, видите? — сказала Мартина.

— Да, как всегда, — ворчливо пробормотал тот. — Но сколько мы пережили! Я почти не спал: все думал о вас и что скажу миссис Томас и родителям Бена.

— А бабушка звонила из Англии? — с беспокойством спросила Мартина. — Вы ей говорили что-нибудь?

— Звонила, и не один раз, — ответил Тендаи, и Мартине показалось, он почему-то улыбается. — Но, как нарочно, со связью в эти дни было очень плохо: я ее почти не слышал, и она меня тоже. А вчера, к счастью, связь восстановилась, и мы узнали, что она прилетает в Кейптаун завтра утром, как раз в канун Рождества, и что у нее хорошие новости…

Более подробный рассказ об их приключениях Мартина оставила на потом, а пока совсем недолго пообщалась с тетушкой Грейс, обняла ее и поблагодарила за помощь — хотя, пожалуй, не могла бы точно объяснить, в чем эта помощь выражалась. А после встречи с тетушкой Грейс сразу поспешила к жирафу Джемми.

Тот уже стоял у ворот заповедника, и рядом с ним слониха Добрячка — они словно одновременно получили сообщение об ее возвращении. Слониха все время смотрела куда-то вдаль, и Мартина подумала: не предчувствует ли она, что ее сестра-близнец Руби уже на пути к ней — плывет на корабле из Намибии. Джозеф Гифт ведь говорил, что у слонов какая-то особая способность поддерживать друг с другом связь на далекие расстояния: по крайней мере, на десять с лишним километров. Но, конечно, не на тысячи. Хотя, кто знает?..

Слониха вскоре отошла в сторону, а жираф наклонил голову, и Мартина прижалась к его шелковистой коже — о чем так мечтала там, в пустыне. Она гладила его, и ей было страшно думать, что, быть может, им остается только сутки, чтобы видеть друг друга и находиться вместе.

Во второй половине дня на кухне в доме у миссис Томас Мартина и Бен начали рассказывать о прошедшей неделе, показавшейся им длиной в несколько месяцев. Если не лет.

Тетушка Грейс, не отходившая от плиты, и Тендаи слушали их, затаив дыхание, попутно задавая вопросы.

— …Значит, слоны первыми пошли в атаку на этих людей? — спросил Тендаи.

— Джозеф Гифт дал им сигнал свистком, — ответила Мартина, — но я уверена: слоны сами решили, своим умом, что больше терпеть нельзя. И они разорвали цепи и пошли туда, где их ждала свобода. Можете не верить, но я готова спорить, что слоны во многом умнее людей и так умеют любить и чувствовать, что и представить невозможно! И совсем не могут жить в неволе! И в одиночестве!.. То есть живут, но так мучаются, что и не передать!.. Когда Руби упала от горя и хотела умереть, остальные слоны наверняка сказали друг другу: больше терпеть нельзя! Нужно уходить!.. А Джозеф Гифт понял их слоновьи мысли и поддержал их.

Бен добавил про то, что успели они узнать о судьбе Каллема и Люка. Первого продержат в больнице пару месяцев, вылечат, а потом будут судить и, скорей всего, на несколько лет упекут в тюрьму за антигосударственные действия. Так назвали его попытку забрать себе воду, которая ему не принадлежит. Люка тоже подлечат и тоже посадят. У него вообще накопилось несколько преступлений, в том числе кража и бандитское нападение на кого-то.

— Наверное, он и влез в дом к миссис Томас? — предположил Тендаи.

— Очень может быть, — сказала Мартина. — Ведь Люк работал на Каллема против Ройбена, и когда тот задумал выйти, как он сам говорил, из их общего дела, Каллем, возможно, приказал Люку найти какие-то документы, чтобы Савубона досталась ему, а не Ройбену.

— А я думаю, — сказал Бен, — просто у него привычка такая с детства: брать все, что плохо лежит. Вот и залез к миссис Томас. Ему ведь не впервой.

И все согласились, что это очень похоже на правду.

Тендаи спросил потом, что же после всего Мартина и Бен думают о Ройбене? Ведь тот поссорился с Каллемом и вроде бы стал на их сторону?

На этот вопрос ребятам было трудно ответить даже самим себе. Однако они опять попытались это сделать, но теперь уже вслух.

Был ли Ройбен таким же бесчестным и жестоким дельцом, как его напарник? Пожалуй, был, решили они, но потом что-то в нем изменилось — может, совесть заговорила, а может, понял, что Каллем втягивает его в грязные дела, и просто испугался… А быть может, сначала и, по правде, думал, что совершает большое и полезное для всех дело… Может, оно и так, да не слишком верится… А может, вообще немного умом тронулся?..

Вариантов было много, и на каком остановиться, ни Мартина, ни ее друг так и не решили.

А потому разговор об этом заглох и перешел на то, что волновало их сейчас больше всего: что же будет с Савубоной? Останутся ли в силе денежные претензии Ройбена о неуплаченном ему долге мистера Генри Томаса, деда Мартины? Ведь, независимо от того, в тюрьме он сейчас или на свободе, Ройбен имел полное право долг получить.

Но разговор об этом тоже заглох, потому что и этот вопрос они пока что решить не могли. Во всяком случае, до завтрашнего дня, до возвращения бабушки Гвин из Англии.

После еды Тендаи отправился в заповедник, а Мартина осталась помочь тетушке Грейс по хозяйству. Стоя возле мойки и возясь с посудой, она подумала вдруг: как странно, что все происшедшее за последнюю неделю кажется ей уже чем-то далеким, неправдоподобным, покрытым туманной дымкой. Как мелькнувшее мгновенно сновидение.

— Ты уже немножко успокоилась, дитя? — произнесла за ее спиной тетушка Грейс. — Правильно ли я сделала, что направила тебя на этот нелегкий путь?