Лия Гераскина - СКАЗОЧНЫЕ ПОВЕСТИ

– Не говори, что ты Перестукин, – испуганно зашептал Кузя. – Скажи, что ты Серокошкин.

– Сам ты Серокошкин. А моя фамилия Перестукин, и мне нечего её стыдиться.

Как только старуха услышала это, она сразу переменилась: согнулась пополам, состроила сладкую улыбку и от этого стала ещё противней. И вдруг... она стала расхваливать меня на все лады! Она хвалила, я удивлялся, а верблюд стонал. Она говорила, что именно я, Виктор Перестукин, помог ей превратить зелёный лес в сухие брёвна. Все борются с засухой, один только я, Виктор Перестукин, оказался её лучшим другом и помощником. Оказывается, что я, Виктор Перестукин, сказал на уроке волшебные слова...

– Так я и знал! – отчаянно завопил Ку-зя. – Наверно, ты, хозяин, брякнул что-нибудь неподходящее.

– Твой хозяин, – застонал верблюд, – брякнул на уроке, что вода, которая испаряется с поверхности рек и озёр, морей и океанов, исчезает.

– Круговорот воды в природе, – вспомнил я. – Зоя Филипповна! Пятая двойка!..

Старуха выпрямилась, подбоченилась и забасила:

Это чучело почему-то говорило только стихами. От слов пить хотелось ещё больше. Из лесу снова послышались стоны. Верблюд подошёл ко мне и зашептал на ухо:

– Ты можешь спасти несчастных... Вспомни круговорот воды, вспомни!

Легко сказать – вспомни. Зоя Филипповна битый час держала меня у доски, и то я ничего не мог вспомнить.

– Ты должен вспомнить! – злился Кузя. – По твоей вине мы страдаем. Ведь это ты сказал на уроке дурацкие слова.

– Какая ерунда! – закричал я сердито. – Что могут сделать слова?

Старуха заскрипела своими сухими сучьями и опять стала говорить стихами:

Нет, это было невыносимо! Кажется, я в самом деле что-то натворил. Придётся всё-таки вспомнить круговорот. И я начал бормотать:

– Вода, испаряясь с поверхности рек, озер, морей...

Старуха испугалась, что я вспомню, и пустилась плясать, да так, что сухие ветки и листья летели во все стороны. Она волчком вертелась передо мной и выкрикивала:

Голова у меня кружилась, пить хотелось всё больше и больше, но я не сдавался и вспоминал изо всех сил.

– Вода испаряется, превращается в пар, превращается в пар и...

Старуха подбежала ко мне, замахала руками перед самым моим носом и стала шипеть:

О чём я спорил со старухой? Почему злился на неё? Ничего не помню.

– Вспоминай, вспоминай! – отчаянно кричал Кузя, прыгая на задних лапах. – Ты говорил, вспоминал...

– О чём говорил?

– О том, что пар превращается...

– Ах, да, пар!.. – Я вдруг всё вспомнил. – Пар охлаждается, превращается в воду и падает на землю дождём. Идёт дождь!

Внезапно набежали тучки и сразу же на землю упали крупные капли. Потом они стали падать всё чаще и чаще – земля потемнела. Зазеленели листья деревьев и трава. По руслу реки весело побежала вода. С вершины скалы с шумом хлынул водопад. Из лесу послышались радостные голоса зверей и птиц.

Я, Кузя и верблюд, промокшие насквозь, плясали вокруг перепуганной Засухи и кричали ей прямо в её корявые уши.

Старуха вдруг изогнулась, растопырила руки и снова превратилась в сухое скрюченное дерево. Все деревья шумели свежими зелёными листьями, только дерево – Засуха – стояло голое и сухое. Ни одна дождинка на него не падала.

Из лесу выбежали звери. Они вволю напились воды. Зайцы прыгали и кувыркались. Лисы махали рыжими хвостами. Белки скакали по веткам. Ежи катились как мячики. А птицы стрекотали так оглушительно, что я не мог понять ни одного слова из всей их болтовни. Моего кота охватил телячий восторг. Можно было подумать, что он нализался валерьянки.

– Пейте! Лакайте! – кричал Кузя. – Это мой хозяин сделал дождь! Это я помог хозяину достать столько воды! Пейте! Лакайте! Пейте сколько влезет! Мы с хозяином угощаем всех!

Не знаю, сколько времени мы бы вот так веселились, если бы из лесу не раздался страшный рев. Птицы исчезли. Звери мгновенно разбежались, словно их тут и не было. Только верблюд остался, но и он задрожал от страха.

– Спасайтесь! – закричал верблюд. – Это белый медведь. Он заблудился. Бродит тут и ругает какого-то Виктора Перестукина. Спасайтесь!

Мы с Кузей быстро зарылись в кучу листьев. Бедняга верблюд не успел удрать.

На полянку ввалился огромный белый медведь. Он стонал и обмахивался веткой. Он жаловался на жару, рычал и ругался. Наконец он заметил верблюда. Мы не дыша лежали под мокрыми листьями, все видели и все слышали.

– Это что такое? – ревел медведь, указывая лапой на верблюда.

– Это, простите, я, верблюд. Травоядное животное.

– Я так и думал. Горбатая корова. Зачем ты родился таким уродом?

– Простите. Больше не буду.

– Прощу, если ты скажешь, где находится север.

– С большой радостью скажу, если вы мне объясните, что такое север. Круглое это или длинное? Красное или зелёное? Чем пахнет и какое на вкус?

Медведь, вместо того чтобы поблагодарить вежливого верблюда, с рёвом на него набросился. Тот припустил изо всех своих длинных ног в лес. В минуту оба исчезли из глаз.

Мы выползли из кучи листьев. Мяч медленно тронулся, и мы побрели за ним. Мне очень жаль было, что из-за этого грубияна медведя мы потеряли такого хорошего парня, как верблюд. Но Кузя о верблюде не жалел. Он всё ещё продолжал хвастаться, что мы с ним «сделали воду». Я не слушал его болтовни. Я опять думал. Так вот что значит круговорот воды в природе! Оказывается, вода на самом деле не исчезает. Она просто превращается в пар, а потом охлаждается и опять падает на землю в виде дождя. А если бы она совсем исчезала, то понемножку бы солнце все высушило и мы, люди, и животные, и растения высохли. Как те рыбки, которых я видел на дне высохшей речки. Вот так, так! Выводит, что Зоя Филипповна поставила мне двойку за дело. Самое смешное, что и на уроке она говорила мне то же самое, и не раз. Почему же я не понял и не запомнил? Потому, наверно, что слушал и не слышал, смотрел и не видел...

Солнце не было видно, а все же становилось жарко. Снова захотелось пить. Но хотя лес по сторонам нашей дорожки и зеленел, речки мы нигде не видели.

Мы всё шли да шли. Кузя успел рассказать мне с десяток историй про собак, котов и мышей. Оказывается, он близко знаком с Люськиной кошкой Топси. Мне всегда казалось, что Топси вялая и неигривая. К тому же она очень уж плаксиво и противно мяукала. Не замолчит, пока ей чего-нибудь не сунешь. А я не люблю попрошаек. Кузя мне рассказал, что Топси к тому же ещё и воровка. Кузя клялся, что это она на прошлой неделе стащила у нас большой кусок свинины. Моя мама подумала на него и отхлестала его мокрым кухонным полотенцем. Кузе это было не так больно, как обидно. А Топси так обожралась свинины, что даже заболела. Люсина бабушка носила её к ветеринару. Вот я вернусь, открою Люське глаза на её милую кошечку.

За разговорами мы и не заметили, как подошли к какому-то чудно€му городу. Дома в нём были круглые, как цирк Шапито, или квадратные или даже треугольные. Людей на улицах видно не было.

Наш мяч вкатился на улицу странного города и замер. Мы подошли к большому кубу и остановились перед ним. Два кругленьких человечка в белых халатах и шапочках продавали газированную воду. На шапочке у одного продавца был нарисован плюс, а у другого – минус.

– Скажите, – робко спросил Кузя, – а вода у вас настоящая?

– Положительно настоящая, – ответил Плюс. – Не желаете ли выпить?

Кузя облизнулся. Нам очень хотелось пить, но вот беда, у меня не было ни копейки, а у Кузи и подавно.

– У меня нет денег, – признался я продавцам.

– А у нас вода продаётся не за деньги, а за правильные ответы.

Минус хитро прищурился и спросил:

– Семью девять?

– Семью девять... семью девять, – забормотал я, – кажется, тридцать семь.

– Мне так не кажется, – сказал Плюс.

– Ответ отрицательный, – добавил Минус.

– Дайте мне бесплатно, – попросил Ку-зя. – Я кот. И не обязан знать таблицу умножения.