Дино Буццати - Невероятное нашествие медведей на Сицилию

Между тем, профессор Де Амброзиус был очень зол на Царя Леонция и на всех медведей за то, что потратил на них одно из двух своих заклинаний. Он жаждал мести. И подумал, как было бы славно заманить косолапых в Замок Духов. Увидев привидений, эти простаки уж точно помрут со страху.

Сказано — сделано. Де Амброзиус присоветовал Царю Леонцию отвести войско на ночлег в Замок Духов. Там они найдут себе кров, еду и развлечения.

— А я поспешу вперёд, чтобы всё устроить к вашему приходу.

И со всех ног бросился в замок упредить духов. Де Амброзиус был волшебником и пользовался у них полным доверием. Уж он-то хорошо знал, что привидения совершенно безобидны, и обращался с ними без особых церемоний.

— Эй, друзья, где вы там, выходите! — кричал профессор, пробегая по разрушенным залам, в которых уже сгущались сумерки.

— Просыпайтесь, к вам гости!

И вот из-за пыльных гардин, из ржавых доспехов, закопчённых каминов, старинных книг, бутылок и даже из труб церковного органа повылезали толпы привидений. Сказать по правде, выглядели они преотвратно. С непривычки можно здорово перетрусить. Но наш Де Амброзиус ничуточки их не боялся. Ведь он был здесь как дома.

Полночь. Время чудес. С самой высокой башни дух старинных и давным-давно сломанных часов издал двенадцать глухих ударов:

— Дин-дон!

Стаи летучих мышей сорвались с полуразрушенных сводов и разлетелись по всему Замку. В ту же минуту Царь Леонций во главе своих подданных вошёл в пустынный замок. Он не переставал удивляться тому, что нигде не горят огни, не видно накрытых столов, не играют музыканты, как обещал ему профессор Де Амброзиус.

Какие уж там музыканты!

В углу свисала гигантская паутина. От неё отделилась дюжина призраков. Завывая и корча зверские гримасы, они начали спускаться прямо на Леонция.

Медведи — наивное зверьё и перепугаются до смерти, думал Де Амброзиус. Но он просчитался. Прекраснодушные медведи смотрели на эти странные видения с нескрываемым любопытством. И только-то. С чего это им бояться? Ведь у приведений не было ни зубов, ни клыков, ни когтей. А голос у них был как у совы.

— Эй, смотрите-ка, танцующие простыни! — воскликнул один медвежонок.

— А ты, платочек, чего это тут летаешь? - спросил другой медведь у маленького бледненького привиденьица, которое вертелось у него перед носом.

Тут призраки остановились, прекратив визжать и строить рожи.

— Кого я вижу! - не выдержав, вскрикнул один из них хрипловатым голосом. — Наш добрый Царь! Как, ты меня не узнаёшь?

— Честно говоря... Даже не знаю, что и сказать... — смутился Леонций.

— Это же я, Остроум, - сказал призрак и следом представил своих товарищей. — А это Рубака, Пузан, Косолапка и Носатик — преданные тебе медведи. Неужто не узнаешь?

Наконец Царь Леонций их узнал. Медведи, павшие в недавнем бою, уже успели стать призраками. Они нашли прибежище в Замке, быстро подружились с призраками людей и чудесно ладили друг с другом. Но как же они изменились! Куда подевались их симпатичные мордочки, сильные лапы, густая шерсть? Теперь они сделались мягкими, бледными, прозрачными, как невесомая вуаль!

— Ах вы мои славные топтыги! — растроганно сказал Леонций, протягивая к ним лапы.

Они обнялись — во всяком случае, попытались обняться. Не так-то просто живому медведю из плоти и крови обнять приведение из неосязаемой материи. С одной стороны к ним подходили медведи, с другой — призраки. Узнавая друг друга, одни громко хихикали, другие радостно визжали. Призраки людей оправились от первоначального замешательства и присоединились ко всеобщему ликованию. Духи даже не верили, что в кои-то веки им выдалась весёлая минутка. Вскоре запылали костры, и начались танцы под звуки невесть откуда взявшегося оркестрика. В нём были виолончель, скрипка и флейта, не говоря уже о певцах и танцорах.

А что же Де Амброзиус? Почему его не видать? Он спрятался в тёмном углу и наблюдает за происходящим, проклиная этих дурацких привидений за то, что они не сумели как следует напугать медведей. Но сейчас уже ничего не поделаешь.

А медведи и призраки пели, плясали и никак не могли утихомириться. Один старый-престарый призрак до того разошёлся, что полез в винный погреб, разгрёб там кучи скелетов, распугал пауков и крыс и достал бутылочку старого доброго вина, какого даже у Эрцгерцога не сыскать. Леонций, как он есть Царь, прошёл первый круг хоровода, а потом уединился с призраком Остроума, некогда мудрого и рассудительного медведя. Долго говорили они обо всём на свете, а главное, о том, как найти похищенного сынишку Леонция.

— Ах да, твой Тони! — вспомнил Остроум. — Чуть не забыл! Я кое-что о нём слышал. Он находится в Т...

Он прервался на полуслове.

— Дин-дон! Дин-дон! Дин-дон! — отсчитывал призрак старинных часов.

Три часа утра! Время, когда прекращается волшебство! В тот же миг призраки развеялись как дым, превратившись в лёгкое облачко. Какое-то время оно ещё подрагивало и что-то тихонько нашёптывало, а потом и вовсе испарилось.

С досады Леонций чуть не плакал. Ещё немного, и он узнал бы, где его сын! Делать нечего. Ждать следующей ночи было бесполезно. По неписанному закону приведения появляются только раз в году.

Значит, маленький Тони, сын Царя Леонция, находился в Т... Что же это за слово такое? Что хотел сказать призрак старого Остроума? — думал и гадал Леонций. Сколько разных слов начиналось на «Т»! Театр? Тир? Тропики? Трясина? Тундра? Тридевятое царство? Сколько ни гадай — вовек не угадаешь. Может, Остроум хотел сказать, что Тони зашёл в «тупик» после всех своих похождений, и что теперь его жизнь в опасности? (Надо же до чего додумался.) Внезапно кого-то осенило.

— А ну, как старик намекал на Три скалы, ещё один замок тут по соседству?

Царь Леонций раньше о таком слыхом не слыхивал. Тогда медведи-всезнайки объяснили ему, что Три замка был тот ещё замок. Он стоял в глубине тесного ущелья Мохнатых гор. Отсюда до него было вёрст эдак пятнадцать. И жил в том зловещем замке людоед по имени Тролль. Жил он один как сыч.

Неужели Тролль держал в заточении медвежонка Тони? Оставалось одно — наведаться в замок Три скалы. Собрал Царь Леонций отряд и выступил в поход.

Людоед Тролль спал. Он был уже старым и проводил дни и ночи в постели. Вставал он изредка, чтобы утолить голод. А еды у него хватало. Надо вам сказать, что в своё время он изловил самого Котищу-Страшилищу. А был тот Котище ростом с домище. Людоед держал его в огромной клетке посреди двора и заставлял добывать ему пищу.

Кто же из вас не слыхал о Котище-Страшилище? Одно время он разгуливал по Европе, пожирая людей и лошадей. Бывало, как пронесётся слух: — Котище идёт! — так все крестьяне разбегаются кто куда. Одни в горы карабкаются, другие в домах запираются. Но Котище носился быстрее ветра и всегда успевал схватить того, кто замешкался. Как-то раз забрёл он в ущелье Трёх скал. А там уже сидел в засаде людоед. Он натянул широченную сеть из колдуньих волос, словил Котищу и посадил его в клетку.

Смотрите, как он всё устроил.

При входе в ущелье людоед расставил обманные знаки с такими надписями: «К таверне «Молочные берега»: жильё и еда бесплатно. Двадцать минут пути». Или: «Дети! Раздача волшебных игрушек!» — и стрелка указывала нужный путь. Или вот ещё: «Охота запрещена» — и охотники тут же сворачивали именно в эту сторону.

Одинокие путники, непослушные дети, шатавшиеся где ни попадя вместо того, чтобы учиться, браконьеры, промышлявшие зверя, — все они попадали в замок Три скалы.

Сторожевая ворона залетала в спальню людоеда и будила его ударами клюва. Людоед Тролль поднимал заслонку в клетке Котищи-Страшилищи. Котище высовывал лапу и сцапывал чужака. Тролль не спеша отбирал для себя самые нежные и лакомые кусочки, а остатки бросал Котище.

Итак, людоед как всегда спал. Он только что уписал смачного мальчонку Беппино по прозвищу Непутёвый, ученика третьего класса, который в то утро прогуливал школу.