Любовь Коваленко - Приключения книжки

Мне стало неловко от того, что я не знаю эту, очевидно, очень знаменитую семью. Но ведь мне не приходилось их встречать ни у Писателя, ни у Редактора. Даже старенькая Пишущая Машинка никогда о них не вспоминала, хотя она была знакома со многими.

— К сожалению, я не знаю! — смутилась я. — Может быть, вы скажете, кто они и познакомите меня с ними?

— Это — Кисти! — почтительно сказал Красный Карандаш. — Они наши родственники! — с гордостью добавил он.

— Наши родственники! Наши родственники! — подтвердили разноцветные Карандаши.

— А что умеют делать Кисти? — спросила я, с любопытством поглядывая на своих новых знакомых.

— О, Кисти рисуют красками: акварелью, гуашью, даже масляными красками! Масляными красками,.правда, пишут только картины. А обложки для книжек — акварелью, гуашью, темперой, — ответил мне Коричневый Карандаш.

— Мне очень приятно с вами познакомиться, — вежливо сказала я Кистям. — Но зачем делать мне обложку, если уже есть столько готовых? — спросила я, всё же надеясь, что мне достанется хорошенькая обложка в цветочках.

Высокая Кисть ответила:

— Потому что эти обложки приготовлены для других книг.

…Никогда не думала я, что делать обложки для книг — такая долгая и трудная работа. Хотя, конечно, и очень интересная.

Вначале Художник внимательно прочёл все мои страницы, а некоторые даже перечитывал два или три раза. И так же, как и Редактор, то улыбался, читая, то хмурился.

Прочитав, он долго сидел молча, и я уже с беспокойством поглядывала на него: «А вдруг раздумает делать мне обложку?»

Но мои новые друзья — Карандаши, Кисти. Фломастеры — успокаивали меня, говорили, что всё будет хорошо. А молчит Художник потому, что обдумывает, представляет себе, как и что надо рисовать. И если уж он взялся за дело, то обложку сделает обязательно, ещё и страницы украсит рисунками.

Когда я это услышала, то мне захотелось, чтобы Художник рисовал быстрее. Но он рисовал долго, хотя, правду сказать, я этого почти не заметила, потому что в комнате у Художника было очень весело.

Сам он, когда работал, пел. Если у него всё хорошо получалось, он гремел нарочитым басом:

— Это-о-о мн-е-е нра-а-а-вится-а-а!

И если в такой момент случалось ему выйти, то все Карандаши, даже мои страницы, начинали плясать от радости. Так что Художник, возвратись, находил полнейший беспорядок на столе. Но он нисколько этому не удивлялся и не обижался на нас, а весело спрашивал:

— И куда это ты запропастилась, резинка? Где вы спрятались, безобразники-карандаши?

Наверное, и художники тоже немножко волшебники и хорошо понимают настроение вещей.

А если у Художника что-то не получалось, то он рвал неудачные рисунки и долго молчал. И мы все грустно затихали. Сколько раз он поменял мою обложку! Мне казалось, что лучше этой обложки уже и не бывает. Но Художник всякий раз придирчиво рассматривал её и бормотал: «Нет, это слишком крикливо!». И обложка летела куда-то под стол. А мне было всегда жаль её. Мне она казалась такой красивой.

Потом он сделал макет — образец будущей книги — и расположил в нём все рисунки так, как они должны быть в настоящей книге. Даже обложку надел. И я могла любоваться своей замечательной обложкой со стороны. Обложка была прекрасна! Как мне хотелось, чтобы её поскорее надели на меня!

Художник рассматривал и обсуждал макет с другими художниками, с моим Редактором.

Когда обложка и рисунки были совсем готовы, пришли Директор и Главный редактор издательства, Художественный редактор, которых я уже много раз видела и знала, а также мой Редактор и ещё другие художники.

Все они внимательно рассматривали рисунки и обложку. Я стала даже волноваться: а вдруг кому-нибудь из них не понравится? И у меня так и не будет обложки? И сама себя успокаивала: разве бывают книжки без обложек? Конечно, не бывают.

И Кисти волновались — ведь это они рисовали! И Карандаши, которые помогали Кисточкам, волновались. Резинка тоже тревожилась: а вдруг она забыла стереть какую-то ненужную линию? Даже равнодушные ножницы — и те с беспокойством поглядывали: ровно ли они отрезали бумагу?

Но обложка и рисунки всем понравились.

Директор издательства. Главный редактор, Художественный редактор и мой Редактор поставили свои подписи — утвердили обложку и рисунки, признали их хорошими.

Все поздравляли сияющего, счастливого Художника, жали ему руку. А мои друзья — Кисти, Карандаши, Фломастеры — обрадовались и стали поздравлять меня.

— Спасибо! — отвечала я растроганно. — Я вам всем так благодарна! Ведь это вы помогали Художнику рисовать. Но скажите, почему на меня не надели обложку?

— Обложки на книги надевают не здесь, а в типографии, — строго сказал длинный Красный Карандаш.

— А что это — типография? — разочарованно спросила я. Выходит, на меня не наденут обложку сейчас…

— О, Красный Карандаш это знает, — с уважением ответили остальные Карандаши. — Художник не раз брал его с собой в типографию.

— В типографии набирают и печатают книг и. Все рукописи, которые уходят из издательства в типографию, возвращаются к нам нарядными книгами. Вот что такое типография! — закончил пояснять Красный Карандаш, явно гордясь тем, что он такой знающий.

Ну-ка, посмотри в конец любой книжки, мой маленький читатель! Там написано очень мелкими буквами, в какой типографии (или на каком полиграфическом комбинате) печаталась эта книга. Даже адрес типографии указан! Потому что это очень важное предприятие — типография. И ты, очевидно, уже догадался, что там не только книги печатают, но вообще всё: журналы, газеты, открытки, плакаты…

Конечно, как только я узнала от Красного Карандаша всё о типографии, так мне сразу же захотелось туда попасть. Я представила себе, как там меня оденут в новую обложку, какой я стану красивой и как потом пойду к детям…

С грустью покидала я комнату Художника. Хорошие у меня здесь друзья были, и Художник — весёлый, и работа у него — интересная…

ЕСЛИ ты ещё раз посмотришь в конец книги, то увидишь, что рядом с фамилиями редактора, художественного редактора стоит фамилия технического редактора. А это значит, как тебе уже известно, что и его работа над книгой просто необходима.

Я сейчас улыбаюсь, когда вспоминаю, как была огорчена, даже рассержена, попав к Техническому редактору. Ведь я уже мечтала о типографии! И вдруг — на тебе — опять к редактору! Да ещё таинственный такой редактор — технический.

И я решила сбежать от него! Ничего, думала я, сбегу в комнату к своему Редактору, а там Словарь мне расскажет, как добраться в типографию. Ведь он всё знает! А ещё лучше, наверное, возвратиться к Художнику и пусть Красный Карандаш объяснит мне дорогу. Он бывал не раз в типографии вместе с Художником.

И вот, как только Технический редактор взял папку в руки, я тут же выскользнула из папки, и страницы мои рассыпались.

Только бы успеть выскользнуть за дверь! И сразу к Художнику. Его комната рядом. А там мои друзья. Они мне помогут. Только бы успеть!

Но я, конечно, не успела…

Технический редактор подхватывал мои страницы на лету, вновь собирал их все вместе, аккуратно складывал и заключал в ненавистную папку.

И при этом он сам себя укорял:

— Э, брат, какой ты неловкий! Рассыпать рукопись — такое с тобой ещё не случалось!

Он даже не догадался, что это я хотела убежать.

Теперь Технический редактор держал папку крепко. Я совсем приуныла, даже смотреть ни на что не хотелось. А Технический редактор тем временем с интересом взглянул на заглавие, затем стал листать страницы, разглядывать их, внимательно читать. А когда перевернул последнюю, опять сказал сам себе:

— Вот, брат, какие любопытные книги для ребятишек пишет Писатель.

Услышав это, я немножко примирилась с Техническим редактором. Во-первых, он похвалил моего Писателя, а во-вторых, меня назвал Книгой! Так что я уже почти не жалела, что попала к нему. Это было новое приятное знакомство и даже, как позже выяснилось, очень необходимое знакомство для всякой будущей книги.

Технический редактор вооружился многоцветной шариковой ручкой, линейкой и приступил к работе. Прежде всего он проверил, все ли есть рисунки, все ли страницы. А затем стал делать ручкой какие-то непонятные пометки на полях каждой страницы.

Ну, меня это совсем не беспокоило — строчки-то он не вычёркивал, не исправлял. Поэтому я успокоилась и не особенно присматривалась, что делает Технический редактор.

Я в это время мечтала о том недалёком времени, когда дети возьмут меня в руки, будут читать, будут беречь меня, интересную нарядную книжку…