Екатерина Карганова - Как цыпленок голос искал

Прошло время. Начались занятия в школе. Слонёнок стал прилежным учеником. Учёный Попугай часто хвалил его и даже прощал маленькие шалости, без которых не может жить ни один ребёнок.

А на переменках можно было слышать песенку, которую распевали малыши. Вот она:

Больше всего на свете Мышонок любил ничего не делать. Одни только песни на уме. Возьмёт гитару, вскочит на пенёк и поёт:

А зверюшки смотрят и смеются. Мышонок рад! Он и не догадывается, что смеются-то все над его глупой песней.

Шли однажды на работу мастера лесные — Бобёр и Заяц. Увидали, что Мышонок снова на пеньке отплясывает, остановились. Покачал головой Бобёр:

— Эх, ты, горе-артист! И не надоело тебе так?

— А ты и так не умеешь! — дерзко ответил Мышонок и ещё громче забренчал на гитаре.

Ухмыльнулся Бобёр, подмигнул зверюшкам, вскочил на пенёк и… давай плясать. Да как! Вот уж и правда настоящий артист!

Мышонок от удивления слова вымолвить не смог. А зверюшки рады за Бобра, изо всех сил стали хлопать в ладоши!

А Бобёр соскочил с пенька, щёлкнул Мышонка по носу и сказал:

— Вот так-то!

«Ну, нет!» — подумал Мышонок. — Мы ещё посмотрим, кто кого!» Вскочил на пенёк и ну прыгать, кувыркаться, скакать через собственный хвост! Прыгал, прыгал — и шлёпнулся.

Засмеялись зверюшки и разбежались. Кто куда. Оглянулся Мышонок — никого нет.

— Эй, куда вы?! Я ещё и не так умею!

Но никто не вернулся.

— Ну и пусть! Мне и одному не скучно! — сказал Мышонок и, наигрывая на гитаре, пошёл куда глаза глядят.

…Возле сосны трудилась Белочка. Ловко приладив лебёдку она поднимала в дупло корзину с грибами.

Подошёл Мышонок, посмотрел и говорит:

— Дай покрутить!

Схватил ручку лебёдки, рванул изо всех сил — и все грибы из корзины посыпались на землю.

— Эх ты! — рассердилась Белочка. — Только и знаешь: «Какой чудесный день! Какой чудесный пень!»

А Мышонок схватил гитару и как ни в чём не бывало отправился дальше.

— Привет, кочерыжки! — крикнул он зайчатам, которые поливали свои грядки.

— Ах так! Ничего не делаешь и ещё дразнишься! — рассердились зайчата и окатили бездельника водой.

— Но-но! Я вам не морковка! — погрозил Мышонок и пошёл себе дальше.

Шёл, шёл и вдруг видит: строится на поляне дом. А строят его славные лесные мастера — Бобёр, Ёж да Заяц. Только рукавицы мелькают да кирпичи, как птицы, летают!

— Ух ты! Вот это да! — ахнул Мышонок.

Увидали мастера Мышонка, но вида не показали, только переглянулись.

— Артист пришёл! Ну что ж, пусть посмотрит!

Смотрит Мышонок — глаз оторвать не может: Заяц на подъёмном кране оконную раму опускает, Бобёр и Ёж её подхватывают, к стене прилаживают, молоточками пристукивают. А Мышонок только головой вертит — не успевает за ними следить…

И вдруг — колокольчик: «Динь-динь-динь! Динь-динь-динь!»

«А это ещё что?» — подумал Мышонок и огляделся. А это Сорока-повариха всех на обед созывает.

Оставили мастера инструменты, сели к столу. Сорока их угощает: каждому — любимое блюдо, полную тарелку! А на сладкое — землянику с сахаром!

А Мышонку ничего не дала. Он ведь не работал!

Рассердился Мышонок:

— Ну, погодите! Никакой премудрости в вашей работе нет. Я ещё получше вас всё сделаю!

Поставил Мышонок возле дома гитару, залез на кирпичную стену, схватил мастерок, которым кирпичи укладывают, и принялся за работу. «Шлёп!» — один кирпич криво. «Шлёп!» — другой кирпич — косо.

— Ай-я-яй! — Не успел Мышонок вовремя увернуться, и кирпич прищемил ему палец. Услыхали мастера крик Мышонка, вскочили из-за стола и побежали на помощь. Посмотрели на Мышонка, на его работу и сказали:

— Да-а… Это тебе, дружок, не на пеньке плясать! Не песни распевать!

А Мышонок в ответ:

— Так и знал! Кривые кирпичи мне подсунули! Засмеялись мастера. А Бобёр говорит:

— А ну-ка, певец, давай попробуем вместе!

Встал Бобёр рядом с Мышонком, надел на него рабочие рукавицы, фартук и подмигнул Ежу: «Давай!»

Сначала неловко, а потом всё лучше и лучше стал укладывать кирпичи Мышонок вместе с Бобром и Ежом. И так понравилась ему эта работа, что он даже не заметил, как отошёл Бобёр в сторону.

Кладёт Мышонок кирпичи ровно, гладко.

— Ай да певец! Ай да молодец! — хвалят Мышонка мастера.

А когда работу закончили, рукавицы и фартуки сняли, инструменты сложили, Мышонок почувствовал себя совсем счастливым. Теперь-то уж никто над ним смеяться не будет. Никто не назовёт его бездельником!

Вышли со стройки мастера. Взял Бобёр гитару, дал Мышонку и говорит:

— А ну-ка, как у тебя там в песенке поётся: «Какой чудесный пень!..»

А Мышонок хитро улыбнулся и запел. Но только слова его в песенке были уже совсем другие:

Чуня — маленький поросёнок. Маленький, розовый и смешной. Почти как все маленькие, он любит купаться, разбрасывая в разные стороны брызги, и отчаянно визжит и барахтается, когда мама вытаскивает его из воды, заворачивая в большое мохнатое полотенце.

Почти как все маленькие, Чуня любит молоко и румяную свежую булку. Поэтому он завтракает с удовольствием и, совсем как большой, вытирает салфеткой рот и говорит маме «спасибо».

Почти как все маленькие, Чуня любит гулять. Поэтому сразу после завтрака он выходит в небольшой дворик, где всё: и кусочек земли, по которой он учился ходить, и лоскутик неба над высоким забором, и тонкий луч солнца, который пробивается меж ветвей старого дуба, — давно и хорошо были ему знакомы.

Но сегодня кусочек земли показался Чуне слишком тесным, лоскутик неба — слишком маленьким, а тонкий луч солнца — недостаточно ярким. Поэтому Чуня тоскливо бродил по двору, заглядывая в узкую щёлку в заборе, пытаясь угадать, что делается там, где он ещё ни разу не был, и, ничего не увидев, вздыхал.

Тогда мама — а у Чуни очень умная и добрая мама — сразу поняла, в чём дело, и сказала:

— Тебе грустно, малыш! Значит, ты уже вырос. Здесь слишком тесно для тебя. Рано или поздно всем детям становится дома тесно. — И, вздохнув, добавила: — И в этом нет ничего удивительного!..

А потом она вывела Чуню за калитку, показала на дорогу и сказала:

— Иди!

И Чуня пошёл. Он сделал шаг, другой, потом пошёл быстрее, ещё быстрее и, наконец, побежал изо всех сил. Бежал, не переводя дыхания, не разбирая дороги, как будто боялся опоздать. Всё мелькало перед его глазами! Всё летело мимо, смеялось, пело и звенело!

А Чуня не умел петь. Он даже толком не умел хрюкать! И поэтому он визжал от счастья:

— Ой!

Вдруг прямо перед Чуней появился Цыплёнок. Он стоял посреди высокой травы и горько плакал.

— А почему ты плачешь? — спросил Чуня.

— Почему?.. Потому что я заблудился, — не глядя на Чуню, ответил Цыплёнок.

— А… а что это такое? — удивился Чуня.

Цыплёнок тоже удивился и даже перестал плакать:

— Ты что, не знаешь?! Что ли, ты никогда не заблу… не заблуждался? — с трудом выговорил он.

— Н-не-ет, — виновато ответил поросёнок.

Это уж Цыплёнку совсем было непонятно.

И он, вскочив на кочку, очень рассудительно начал втолковывать поросёнку:

— Слушай! За-блу-дил-ся — это значит остался совсем один и неизвестно где. Понимаешь? Совсем один! О-о-ди-ин…

Цыплёнок всхлипнул, вспомнив, что он ведь по-настоящему заблудился, и снова начал плакать…

— Ну, что ты? Что ты плачешь? — пытался успокоить его Чуня. — Ведь ты же не один! Я с тобой!