Фолклор - Японские сказки. Сказки японских островов

 Шишка справа и шишка слева 

Давным-давно жил в деревне Асано старик. Звали его Гоэмон. Это был необыкновенный старик: на правой щеке у него торчала шишка. Большая круглая шишка, похожая на хорошее яблоко. Когда Гоэмон смотрел налево, он всё видел. А когда смотрел направо, то видел только свою шишку. Это ему очень не нравилось. А вдобавок от тяжёлой шишки голова у него свешивалась набок. Это тоже было неудобно. Старик только и думал, как бы ему избавиться от шишки. Вот раз пошёл он в лес на гору нарубить себе дров. Вдруг началась гроза. Ударила молния, загремел гром, полил дождь. "Куда бы мне спрятаться? "- подумал старик и стал смотреть по сторонам. Неподалёку он увидел большое дуплистое дерево. Обрадовался старик, побежал к дереву и забрался в дупло. А уже стемнело. В горах не стучали больше топоры дровосеков. Было совсем тихо. Только ветер с воем проносился мимо дерева. Гоэмону стало страшно. Со страху он съёжился на самом дне дупла, крепко зажмурился и стал бормотать про себя: "Кувабара, кувабара" [19].В полночь, когда ветер утих и капли дождя стали падать всё реже и реже, с горы раздался какой-то шум - громкий топот и голоса. Сидеть в дупле старику было так скучно, что он очень обрадовался голосам. Открыл глаза, поднялся во весь рост и осторожно высунул голову из дупла. Что же он увидел? С горы к дереву шли не люди, а горные чудища. Красные, синие, зелёные. У кого было три глаза, у кого два носа, у кого рог на лбу, у кого рот до ушей. А только такой шишки, как у Гоэмона, не было ни у одного чудища. Гоэмон ещё больше испугался. Он присел в дупле и так съёжился, что стал чуть ли не меньше своей собственной шишки. Тем временем чудища с воем и рёвом подошли к самому дереву и стали рассаживаться на траве. Главное чудище село посредине, а по бокам полукругом уселись чудища поменьше. Потом все они достали из карманов фарфоровые чашечки, рисовую водку и стали угощать друг друга, совсем как люди. Сначала пили молча, потом хором запели песню, а потом вдруг одно маленькое чудище вскочило, выбежало на середину круга и пустилось плясать. За ним пошли в пляс и остальные. Одни плясали получше, другие похуже. Когда пляска кончилась, главное чудище одобрительно кивнуло головой и сказало: - Хорошо, очень хорошо! У нас сегодня весело. Но только вы все пляшете одинаково. Вот если бы хоть кто-нибудь сплясал по-другому, по-новому! Старик всё это слышал. Он сначала сидел в дупле и боялся открыть глаза. Но потом понемногу его стало разбирать любопытство. Он осторожно приподнялся и чуть-чуть высунул голову наружу, так что только его левый глаз был над дуплом, а правый глаз, нос и шишка оставались в дупле. А когда Гоэмон увидел, как весело чудища пляшут, он совсем забыл про страх. Ноги у него так и заёрзали. Но в дупле было тесно - там не то что плясать, а и пошевелиться нельзя было. И вдруг Гоэмон услышал, как главное чудище проговорило: "Вот если бы хоть кто-нибудь сплясал по-другому, по-новому!" Тут старику до смерти захотелось выскочить из дупла и поплясать на свободе. Нет, страшно! А вдруг съедят? Пока он так раздумывал, чудища принялись все разом хлопать в ладоши, да так дружно и весело, что Гоэмон больше не мог утерпеть. - Эх, чего бояться! Попляшу в последний раз, а там пускай едят! Он опёрся рукой на край дупла, перекинул ногу и выскочил прямо на середину круга. Чудища даже перепугались. Повскакали с мест, всполошились: - Что такое? - Что случилось? - Человек! А старик, не слушая ничего, давай плясать! То подскочит, то пригнётся, то сожмётся, то вытянется, то направо забежит, то налево отойдёт, то волчком завертится. Пляшет и покрякивает: - Э-э, коря, э, коря... Чудища засмотрелись на него, стали притопывать ногами, прищёлкивать языком, бить в ладоши. - Здорово! - Ярэ! Когда Гоэмон наконец выбился из сил и остановился, главное чудище сказало: - Вот спасибо, старик! Мы сами любим поплясать, а такой пляски ещё никогда не видели. Приходи завтра вечером, спляши нам ещё раз. Гоэмон только улыбнулся: - Ладно! Я и без вашего зова приду. Сегодня, по правде говоря, я не собирался плясать, не приготовился. А уж к завтрашнему вечеру я припомню всё, что плясал в молодости. Тут чудище, которое сидело справа от главного, сказало: - А может, старик задумал нас обмануть и не придёт? Надо взять у него что-нибудь в залог. Главное чудище кивнуло головой: - В самом деле надо. - Но что же у него взять? Чудища зашумели. Одни кричали: "Шляпу!", Другие: "Топор!" Но главное чудище подняло руку и, когда все замолкли, сказало: - Лучше всего взять у него шишку со щеки. Я видал людей и знаю, что такой шишки ни у кого нет. Наверно, это очень драгоценная вещь. У Гоэмона от радости задрожали руки и ноги. Но он притворился, что ему очень жаль своей шишки. - Лучше вырвите у меня глаз, - закричал он, - лучше выдерните язык, оторвите нос, уши, но только, пожалуйста, не трогайте шишку! Я столько лет ношу её, я так берегу её. Что я стану делать без шишки? Главное чудище, услыхав это, сказало: - Поглядите, как он дорожит своей шишкой! Ну, если так, взять её! Сейчас же самое маленькое чудище подскочило к старику и мигом открутило шишку с его щеки. Гоэмон даже ничего не почувствовал. В это время стало светать. Закаркали вороны. Чудища засуетились. - Ну, старик, приходи завтра! Получишь назад шишку. И вдруг все исчезли. Гоэмон оглянулся - никого нет. Потрогал щеку - гладко. Скосил глаза вправо - и сосну видит, и ветки, а шишку не видит. Нет больше шишки! - Вот счастье! Ну и чудеса бывают на свете! И старик побежал домой, чтобы поскорей обрадовать свою старуху. Когда старуха увидала его без шишки, она всплеснула руками: - Куда же ты девал свою шишку? - У меня её черти взяли. - Ну-ну! - только и сказала старуха, и глаза у неё стали круглые. А в той же самой деревне жил другой старик. Звали его Буэмон. Он так был похож на Гоэмона, как будто один из них был настоящий, а другой вышел из зеркала. У Буэмона тоже была на щеке Большая шишка, только не на правой, а на левой. Поэтому, когда он смотрел направо, то видел всё, что хотел видеть, а когда смотрел налево, то видел не то, что хотел, а только свою шишку. И голова у него тоже свешивалась, только не направо, а налево. Шишка Буэмону давно надоела. Ему очень хотелось, чтобы у него не было шишки. Вот идёт он по деревне и встречает своего соседа, Гоэмона. Смотрит, а у Гоэмона правая щека стала такая же гладкая, как и левая. Будто и не было у него шишки. - Слушай, - спросил он,- куда же девалась твоя шишка? Может, её срезал какой-нибудь искусный лекарь? Скажи мне, пожалуйста, где он живёт, и я сейчас же пойду к нему. Пусть он срежет и мою шишку. А Гоэмон отвечает: - Нет, это не лекарь снял мою шишку. - Не лекарь? А кто же? Тут Гоэмон рассказал Буэмону всё, что с ним случилось в прошлую ночь. - Вот оно что! - сказал Буэмон. - Ну, плясать-то и я умею! Сегодня же пойду к чертям и спляшу. Скажи только, где это место, куда они приходят ночью. Гоэмон рассказал подробно, как найти дерево с дуплом, в котором он просидел ночь. Буэмон, конечно, обрадовался и сейчас же побежал в лес, нашёл дерево, залез в дупло и стал ждать чудищ. Ровно в полночь сверху с горы послышался шум: громкий топот и голоса. К дереву с воем и рёвом бежали красные, синие, зелёные чудища. Как и накануне, они расселись на траве перед деревом и начали пировать. Сперва выпили рисовой водки, потом запели хором песню. А старик как только увидел чудищ, забился в дупло и зажмурил глаза. Со страху он даже забыл, зачем пришёл. И вдруг он услышал, как главное чудище проревело: - Ну что, нет ещё старика? Маленькое чудище запищало в ответ: - Где старик? Что же нет старика? Тут Буэмон вспомнил про свою шишку и подумал: "Ну, уж если пришёл, надо вылезать. Так и быть, спляшу им!" И он кое-как выкарабкался из дупла. Самое маленькое чудище увидело его и завизжало во весь голос: - Пришёл! Пришёл! Вот он! Главное чудище обрадовалось: - А, пришёл? Ну, молодец, старик! Ступай-ка сюда, попляши. Чудища захлопали в ладоши. А старик от страха чуть жив: поднял он правую ногу - левая подогнулась, чуть не упал. Поднял левую - правая подогнулась, опять чуть не свалился. Главное чудище смотрело-смотрело и вдруг рассердилось: - Что это за пляска! Ты сегодня так скверно пляшешь, что смотреть противно. Довольно! Убирайся! Эй, отдать ему залог! Сейчас же самое маленькое чудище подбежало к старику. - На, получай обратно! И шлёп! - прилепило ему шишку на правую щёку. Теперь у старика две шишки: справа шишка и слева шишка. Зато хоть голова не свешивается ни направо, ни налево, а держится прямо.

На краю деревни Тояма, почти у самого леса, жили старик со старухой. Однажды осенним вечером они сидели и грелись у печки. По крыше стучал дождь, в домике было холодно и сыро. - Кого ты боишься больше всего на свете? - спросила старуха старика. Старик подумал и ответил: - Конечно, тигра. Страшнее тигра нет никого на свете! Старуха покачала головой: - Это верно, тигр страшный зверь. Он нападает на овец, на коров и даже на лошадей. Но ведь у нас с тобой скота нет, что ж нам, беднякам, бояться тигра? Нет, я гораздо больше боюсь ямори, они такие противные, скользкие. Смотри, вон один уже ползёт! И старуха показала на потолок: по потолку медленно полз ямори - маленькая серая ящерица. А за окном притаился в это время тигр. Это был молодой, глупый тигр. Он крался вдоль стен и хотел пробраться в домик, чтобы съесть старика и старуху. Слух у тигра острый. Стоя под окном, он услышал, что больше всего на свете старуха боится ямори. Тигр обиделся. "Что это за ямори? До сих пор я думал, что страшнее меня нет никого. А выходит, что ямори ещё страшней. Хотел бы я посмотреть на этого зверя", - сказал про себя тигр. И он задумался о том, какая морда, какие клыки и лапы должны быть у ямори, которого люди боятся больше, чем самого тигра. В темноте ему представились самые страшные чудовища, какие только могут представиться молодому и глупому тигру ночью, в дождь, под чужим окном. И тигру стало страшно. Ему казалось, что ямори вот-вот выскочит из домика и набросится на него. Вдруг старик в домике крикнул: - Ай, ползёт! Тут бедный тигр задрожал от ужаса и пустился бежать так быстро, как мог, так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры. Только добравшись до самого леса, тигр побежал тише. "Ну, теперь ямори далеко от меня, а я далеко от ямори", - подумал тигр. Он почти успокоился и хотел уже передохнуть, как вдруг опять задрожал от страха: что-то вскочило ему на спину. "Ямори!" - подумал тигр. На самом деле это был не ямори, а человек, деревенский конокрад. Он давно уже стоял под деревом на опушке леса и посматривал, не бродит ли где-нибудь поблизости отвязавшаяся лошадь. И вдруг он увидел, что к опушке леса бежит кто-то на четырех ногах. От жадности у вора зарябило в глазах: ему показалось, что это жеребёнок. Конокрад изловчился, прыгнул на спину тигру и вцепился ему в шею. А тигр со страху не разобрал, кто на него вскочил, да он и не мог видеть, что делается у него на спине. Ещё больше испугался тигр и пустился бежать во второй раз, да так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры. Конокрад еле держался у тигра на спине. Никогда до сих пор он не видел, чтобы жеребёнок бегал так быстро. Испугался конокрад и ещё крепче ухватился за шею своего "жеребёнка". А тигру показалось, что это страшный ямори запустил в него свои когти. Он помчался ещё быстрей. А чем быстрей он бежал, тем крепче цеплялся за его шею конокрад, а чем крепче цеплялся за его шею конокрад, тем быстрее бежал тигр. Так, пугая друг друга, неслись они в глубь леса. Тигр знал, что в лесу есть гора, а под горой глубокая яма. К этой яме он и бежал. "Надо сбросить ямори в яму! Если не сброшу, он меня съест", - думал тигр. Наконец он подбежал к самому краю ямы и что есть силы тряхнул головой. От толчка конокрад разжал руки, перекувырнулся и полетел вверх ногами в яму. Тут только тигр перевёл дух и медленно поплёлся прочь. Он очень устал за этот вечер. Хвост у него повис, морда опустилась, и всё, что было на морде, тоже обвисло - и усы, и брови, только нос не обвис: нос у тигра плоский и поэтому висеть не может. Неподалёку от ямы сидела на дереве обезьяна. Когда тигр бежал мимо неё, она показала на него пальцем и засмеялась. - Отчего ты смеёшься? - спросил тигр обиженно. - Уж очень у тебя смешной вид! Что с тобой? - О, что со мной! Я сейчас видел ямори! - сказал тигр. - А что это такое - ямори? - спросила обезьяна. - Это страшное чудовище! Оно кинулось на меня и вскочило мне на спину. Но я не испугался. Я побежал к яме и сбросил чудовище на дно. Обезьяна оскалила зубы и ещё громче засмеялась: - Ах ты, дурак, дурак! Я видела, кого ты сбросил в яму. Это был вовсе не ямори, а человек. Тигр рассердился: - Обезьяна, а .говоришь дерзости. Докажи, что это был не ямори, а человек! - Что ж тут доказывать? Пойди сам к яме да и посмотри! Тигр поёжился. Очень ему не хотелось возвращаться к яме. Но и отказаться нельзя было - стыдно перед обезьяной. Он стоял на месте и переминался с ноги на ногу, а так как у него было целых четыре ноги, то это продолжалось очень долго. Обезьяна посмотрела на него и опять засмеялась: - Ну и трус же ты! Давай пойдём вместе. Обезьяна слезла с дерева и храбро зашагала к яме. Ничего не поделаешь, пришлось тигру пойти за обезьяной. Но до самой ямы он не дошёл, а остановился недалеко от края, спрятался за деревом и стал ждать, что будет. Обезьяна подошла к яме и нагнулась. - Ну, что там? -спросил тигр из-за дерева. - Не знаю. В яме темно, ничего не видно. Как тут разберёшь, кто сидит в яме? Обезьяна задумалась. - А, придумала! Опущу-ка я туда хвост и пощупаю. А надо сказать, что дело это происходило давным-давно. Обезьяны были тогда не такие, как теперь. У них был длинный-длинный хвост, такой длинный, что обезьяна могла свободно закинуть его себе на плечо и обмотать несколько раз вокруг шеи, как шарф. Вот такой длинный хвост обезьяна и опустила в яму. А в яме барахтался конокрад. Он пробовал вскарабкаться по отвесной земляной стене наверх, но каждый раз земля обваливалась и он падал на дно. И вдруг он увидел, что в яму опускается какая-то длинная верёвка. "Наконец-то пришли мне на помощь!" - обрадовался конокрад. Он подпрыгнул, крепко ухватился обеими руками за обезьяний хвост и повис на нём. Обезьяна сразу почувствовала, что за хвост кто-то уцепился. Она испугалась и дёрнула хвост кверху, но вытянуть его не могла, потому что конокрад был тяжёлый и крепко держался за хвост. Тянула обезьяна, тянула, дёргала-дёргала, но так и не вытянула хвост. Только лицо у неё покраснело от натуги. А конокрад услышал, как она кряхтит, и подумал: "Вот как стараются добрые люди меня вытащить! Только бы мне не сорваться!" Подумал он это и ещё крепче уцепился за хвост. Обезьяна так и завизжала от боли. Тигр услышал её визг, осторожно выглянул из-за ствола и увидел, что обезьяна мечется по краю ямы, дёргается изо всех сил, а отойти от ямы не может. "Вот беда! - подумал тигр. - Видно, ямори поймал обезьяну за хвост. Сейчас он взберётся по хвосту наверх и выскочит!" Тигр зажмурился от страха и в третий раз пустился бежать, да так быстро, как никогда не бегают старые, умные тигры. А обезьяна и не заметила, как он убежал. В последний раз собрала она все свои силы и выдернула хвост. Но тут её длинный хвост оборвался и упал на дно, а у обезьяны остался только самый корешок хвоста. С той поры хвост у обезьяны короткий, а лицо красное.