Сборник - Индийские сказки

Юный принц сел на выданного ему коня и поехал, куда глаза глядят. Миновав предместье, он собирался уже выехать из города, когда увидел в стороне лачужку, а на пороге ее пожилую женщину, которая месила тесто. Она месила тесто и плакала, подсыпала муку и громко рыдала.

– О чем ты так рыдаешь, матушка? – спросил царевич.

– Я плачу о сыне своем, красавчик, рыдаю о том, что он должен умереть сегодня, – отвечала сквозь слезы старуха. – Ты верно слышал о людоеде, о том, что каждый день пожирает юношей из нашего несчастного города? Теперь очередь пала на моего сына и вот поэтому я плачу.

Принц усмехнулся: «Не плачь, матушка. Верь мне, и ничего не бойся. Я убью людоеда и избавлю от него город. Дай мне только выспаться у тебя в доме, да смотри не забудь разбудить, когда пора придет выходить к людоеду».

– Да что мне пользы от этого? – рыдала женщина, – только и будет, что тебя убьют, а сына все-таки этим не спасешь! Все равно, ему завтра придется идти… Спи спокойно, чужеземец! не стану я тебя будить!

Снова засмеялся красивый юноша. «Как хочешь, матушка!» – сказал он, – «я все равно выйду к людоеду; а не хочешь меня будить, придется мне лечь где-нибудь на его пути, и там уж его ждать».

Лалджи повернул коня и выехал из города. Скоро он нашел развесистое дерево, привязал к нему коня, а сам лег на траву и спокойно заснул.

Подошло время обеда, и на поле показался людоед. Не слыша привычных воплей и не видя никого, чудовище решило, что горожане не исполнили своего обещания, и поклялся жестоко отомстить им. Но тут проснулся Лалджи, подскочил к людоеду и одним взмахом меча поразил его насмерть. Затем он отрубил ему голову и руки, насадил их на городские ворота и, как ни в чем ни бывало, вернулся к домику плакавшей женщины.

– Матушка, я убил людоеда, – спокойно сказал он, – надеюсь, что теперь ты найдешь мне место, где я мог бы выспаться!

И без дальнейших разговоров Лалджи прошел в хижину и тотчас же крепко заснул на лежанке, предоставленной ему женщиной.

Когда горожане увидели голову и руки людоеда над городскими воротами, они вообразили, что чудовище замышляет недоброе против них, и бросились к радже предупредить его об опасности. Он же, в полной уверенности, что всему виной женщина, на сына которой пал жребий быть съеденным, отправился к ней со своими приближенными, чтобы расследовать дело. Раджа застал ее на пороге хижины: она громко пела и смеялась.

– Ты почему смеешься? – строго спросил женщину.

– Смеюсь от радости, что проклятый людоед убит! – отвечала она, – а пою в честь юноши, который его убил. Он сейчас спит в моем доме.

Удивились люди и бросились, прежде всего, к городским воротам; здесь им нетрудно было убедиться, что голова и руки действительно принадлежали мертвому.

Тогда раджа пожелал видеть того отважного героя, что спал таким богатырским сном.

Когда раджа увидел юного красавца, он тотчас признал в нем того юношу, которого этим утром удалил из дворца. Он обернулся к первому министру, стоявшему рядом, и спросил: «Чем можем мы наградить героя за такую услугу?

– Мне кажется, – отвечал не задумываясь министр, – только рука нашей прекрасной царевны и полцарства будут достойной наградой за его подвиг.

И принц Лалджи торжественно получил руку прекрасной дочери раджи и ещё полцарства в придачу.

Молодая чета жила некоторое время вполне счастливо. Принц всей душой полюбил свою красавицу супругу, а дочь раджи не могла налюбоваться на своего нежного и благородного супруга.

Однако ее сильно раздражало то, что она не знала собственно, кто он такой. Кроме того, ей надоедали постоянные пересуды других знатных женщин во дворце и насмешки их над тем, что она вышла сама не знает за кого, за чужеземца невесть какой страны, за человека, у которого нет родины.

И вот день за днем, сперва осторожно, затем все настойчивее, стала она упрашивать юношу открыться ей, кто он, и откуда пришел; и каждый раз принц кротко, но твердо отвечал: «Сердце мое, спрашивай обо всем, но не об этом: ты не должна этого знать!»

Но царевна не могла успокоиться: она, то просила и молила, то плакала и ласкалась, и решила, во что бы то ни стало, добиться своего. Однажды они вдвоем стояли на берегу реки и любовались прекрасным видом, открывавшимся перед ними. Красавица нежно прижалась к супругу и чуть слышно шепнула: «Дорогой, если любишь меня, скажи, кто ты!»

Набежавшая волна коснулась ног принца… «О сердце мое! Все, но не это: ты не должна этого знать!» И принц с укоризной взглянул на жену.

Она же, подметив, как ей казалось, некоторое колебание на его лице, настойчиво повторила: «Если любишь меня, скажи, кто ты!»

Между тем принц уже стоял по колена в воде. Взгляд его был печален и лицо бледно. «Сердце мое, все, но не это! Ты не должна этого знать!» – прозвучал его ответ.

Но своенравная дочь раджи, казалось, ничего не видела она стояла на берегу и упрямо повторяла: «Скажи кто ты?» А принц уже погрузился в воду по пояс…

«Сердце мое, все, но не это: ты не должна этого знать!» «Нет, скажи мне, скажи!» – кричала супруга принца, и не смолк еще звук ее голоса, как принц вдруг… исчез, а из воды медленно поднялась сверкающая драгоценными камнями змеиная голова в золотом венце, с рубиновой звездой во лбу, бросила тоскливый взгляд на молодую женщину и… скрылась в волнах.

Долго рыдала над рекой красавица, проклиная свое любопытство, ломала руки и звала любимого супруга. Она обещала щедрую награду тому, кто доставит ей хоть какую-либо весть о нем, но день проходил за днем, вестей ниоткуда не приходило, и супруга принца с каждым днем все бледнела и худела от горьких слез. Но вот, однажды, пришла к ней одна из танцовщиц, одна из тех, что участвовала на женских празднествах во дворце, и рассказала ей следующее: «Странную вещь видела я сегодня ночью. Вышла я с вечера собирать хворост, набрала его побольше, устала и прилегла отдохнуть под деревом. Проспала я недолго, но, когда проснулась, вокруг было светло и такой странный свет: не дневной и не лунный. Пока я раздумывала об этом, из змеиной норы у подножья дерева вышел человек с метлой и принялся разметать полянку; за ним вышел водонос и опрыскал землю водой: за водоносом вышли два носильщика с богатыми коврами; они постелили ковры и исчезли. Я не могла понять, к чему такие приготовления; вдруг – слышу, где-то зазвучала музыка и, вслед за тем, из змеиной норы выходит пышное шествие: юноши в сверкающих одеждах, а посреди их один, по-видимому, их раджа. Они вышли все на полянку; раджа сел посередине, музыка продолжала играть, а юноши поочередно выходили и плясали перед раджой. Был один среди них с красной звездой во лбу; он танцевал плохо и казался таким бледным и больным… Вот все, что я хотела сказать, госпожа».

На следующий вечер дочь раджи попросила танцовщицу проводить ее к тому дереву. Молодые женщины спрятались за деревьями и, когда стемнело, стали ждать, что дальше будет.

Действительно, скоро откуда-то заструился странный свет, но не дневной и не лунный; вышел с метлой человек и расчистил полянку, вышел водонос и освежил землю, вышли и носильщики со своими коврами и, наконец, под звуки нежной музыки, медленно потянулось мимо них блестящее шествие. Дочь раджи чуть не вскрикнула от неожиданности: в прекрасном юноше с красной звездой во лбу она узнала своего дорогого супруга. Сердце ее билось так сильно, что готово было разорваться; она старалась сдержать рыдания, чтобы не выдать своего присутствия. Принц был страшно бледен и, по-видимому, через силу принимал участие в танцах.

Когда все было кончено, свет померк, странное видение исчезло, и супруга принца печально вернулась домой. И каждую ночь стала она выходить к дереву и караулить, а весь день проводила в слезах, оплакивая навек утраченного супруга.

Однажды танцовщица сказала ей: «О, госпожа, дорогая, выслушай меня! Может быть, и удастся что-нибудь сделать. Змеиный царь, по-видимому, страстно любит танцы, а перед ним танцуют ведь одни мужчины. Что, если б он увидел женщину? Может это так бы ему понравилось, что он готов был бы все отдать ей? Позволь мне попытать счастья!»

– О нет! – возразила ей супруга принца, – научи лучше меня; я сама пойду освобождать супруга.

Она усердно принялась учиться у танцовщицы и скоро превзошла свою учительницу. Никогда никто, ни раньше, ни позже не видывал такого грациозного, нежного и обворожительного явления. Каждое движение ее было совершенство. Когда же она облеклась в тончайшую, прозрачную ткань и серебряную парчу, и накинула легкое покрывало, затканное алмазами, она вся сияла и светилась, словно лучезарная звезда.

Настала ночь. С сильно бьющимся сердцем дочь раджи притаилась за деревом и стала ждать. Вот снова вышел человек с метлой, водонос, носильщики и за ними вся блестящая процессия. Принц Лалджи казался еще бледнее и печальнее и, когда пришла его очередь танцевать, он видимо колебался, как бы, не в силах двинуться. Тогда из-за дерева медленно выступила закутанная в белое покрывало, вся в белом, сверкающая алмазами женщина и стала танцевать. И что это был за танец! Все словно замерли от восторга, а змеиный царь, вне себя, громко воскликнул: «О, неведомая очаровательница, проси чего хочешь, все твое!»