Сборник - Китайские сказки

Дулинь не мог насмотреться на этот цветок.

– Вот так чудо! Мало того, что на камне расцвела лилия, так она еще и петь умеет!

С тех пор трудолюбивый юноша был не один, пока он работал в поле, удивительный цветок из расщелины ласково напевал ему. И чем сильнее уставал Дулинь, тем нежнее пела для него лилия.

Но как-то раз Дулинь пришел на пашню и ахнул: его прекрасный цветок лежал на земле, растоптанный дикими зверями.

– Бедная лилия! – сокрушался юноша, расправляя её листья. – Больше тебе здесь оставаться нельзя, вокруг бродят кабаны и тигры, на склон то и дело налетает сильный ветер. Возьму-ка я тебя в свою хижину!

Он осторожно выкопал цветок, принес домой и посадил его в ступку для риса. Вскоре белая лилия прижилась на новом месте и теперь пела для своего спасителя по вечерам, когда он усталый возвращался домой с поля и при свете красной лампы принимался за другую работу – плёл корзины. Дулинь снова был не одинок.

И вот наступил праздник Середины Осени. Дулинь, как обычно, по вечерам плёл корзины. За окном ярко светила луна, а хижина бедняка была наполнена алым светом лампы. Вдруг лампа сверкнула, и белый цветок лилии окрасился в ярко-красный цвет, а из его сердцевины выпорхнула славная девушка в белоснежном платье и звонко запела:

Пропев свою песенку, девушка-фея беззаботно рассмеялась, а белая лилия вмиг исчезла, будто ее и не было! С той поры фея поселилась в хижине трудолюбивого юноши и стала его женой. Днем они вместе трудились в поле, а по вечерам вдвоём сидели у красной лампы: он плел корзины, а она вышивала. В базарные дни Дулинь отправлялся на рынок, где продавал рис, корзины и одежду, расшитую его женой. Через два года вместо покосившейся бамбуковой хижины у них появился большой каменный дом, их амбары были полны риса, а в загонах стояли коровы и овцы. Зажиточным крестьянином стал Дулинь! Но как только он разбогател, прежнего работящего крестьянина словно подменили, не хотел он больше работать в поле и плести корзины по вечерам. Теперь он жил иначе: важно закуривал трубку и, взяв в руки клетку с любимой птахой, выходил прогуляться по окрестностям. Когда жена просила его купить на базаре серп, мотыгу или шелк для вышивания, Дулинь набирал побольше вина и пил его ночи напролёт. Когда жена звала его в поле работать, он жаловался, что у него болят руки и ноги. А когда она предлагала ему плести корзины, Дулинь вздыхал, что стал плохо видеть. Всё чаще жена стала говорить мужу:

– Не так уж хорошо мы живем теперь. Нам надо вдвоём трудиться – мне одной тяжело. Помоги мне, Дулинь!

Но Дулинь только сопел носом и отводил глаза в сторону, а потом закуривал свою трубку и уходил гулять по улицам или играть в кости в соседнее селение.

Как-то вечером жена Дулиня одиноко сидела у красной лампы и вышивала. Был праздник Середины Осени, и Дулинь отправился в деревню повеселиться. Вдруг лампа ярко вспыхнула, и превратилась в большой красный цветок лилии. Из цветка вылетел павлин и, распустив пестрый хвост, запел:

Павлин посадил жену Дулиня к себе на спину и вылетел в окно.

В это время в комнату как раз вбежал Дулинь, но не успел поймать павлина за хвост, лишь одно перышко осталось у него в руке. Выглянул Дулинь в окно и увидел, как павлин всё выше и выше уносит его жену, прямо к луне.

Снова Дулинь остался один. Некому стало за ним смотреть, и он совсем разленился. Только пил, ел, курил и гулял. Съел он все свои запасы, продал скот, сносил одежду.

И вот настал день, когда нечего ему стало продавать, не на что покупать и совсем нечего есть. Решил Дулинь отыскать среди старья хоть какую-то вещь, чтобы обменять её на горсточку риса. И тут нашёл расшитый женой коврик: на нём с одной стороны Дулинь и его жена вместе работали на своём поле, усеянном золотистыми рисовыми всходами, а с другой – было вышито, как Дулинь плетет корзины, а жена занята рукоделием.

Посмотрел Дулинь на этот коврик, вспомнил свою прежнюю счастливую жизнь и заплакал:

– Эх, Дулинь! Сам во всем виноват!

Вытер слезы Дулинь, стиснул зубы, схватил свою трубку и швырнул ее в огонь, потом сломал клетку и выпустил птицу на волю. А на следующее утро он, как много лет назад, положил на плечо мотыгу и отправился в поле. С этого дня, как и прежде, стал он днем работать на поле, а по вечерам плести корзины при свете лампы.

Однажды нашёл он у своего окна павлинье перо. Посмотрел на него с тоской, вздохнул и сунул в ступку для риса, где когда-то цвела его лилия. Вспомнил Дулинь её нежный цветок, вспомнил свою жену, и слезы закапали прямо в каменную ступку. Вдруг перо исчезло, а на его месте снова появилась благоухающая лилия; подул легкий ветерок, и Дулинь услышал знакомую мелодию: «И-и, я-я!»

Прошел год. Наступил праздник Середины Осени. За окном ярко светила луна, и хижина бедняка была наполнена алым светом лампы. Вдруг лампа ослепительно сверкнула, и в ней расцвел большой красный цветок лилии. Из цветка выпрыгнула красивая молодая женщина в белом платье и звонко запела:

Фея засмеялась, и цветок в ступке пропал. Обрадовался Дулинь. Перед ним снова была его жена.

С той поры они стали жить душа в душу: днем вместе трудиться в поле, а по вечерам работали при свете лампы: Дулинь плел корзины, а его жена вышивала. И жизнь их снова стала счастливой.

Эту легенду знает каждый житель города Юньяна. Прадеды рассказывали её дедам, деды – отцам, отцы – детям, а мы расскажем её вам.

Как-то приехал в город Юньян меняла и открыл свою обменную лавку. Хорошо пошли дела у торговца: с каждым днём становился он всё толще и богаче. И неудивительно. Все, кто приходил в его лавку, уходил оттуда обманутым: одного меняла обвесит, другого – обсчитает, а третьему – долг не вернёт. Многие жители стали догадываться, что делец не чист на руку, но, как говорится, не пойман – не вор. Вывести плута на чистую воду смог лишь его сосед – батрак. Долго он думал, как проучить обманщика, и, наконец, придумал. И вот как.

Сидел раз меняла в своей лавке и, потирая руки, подсчитывал доход. Вдруг на двери зазвенел колокольчик, и в лавку вошёл незнакомец. Он учтиво поклонился хозяину, вынул из кармана свёрток и развернул его. Перед жадными глазами менялы засверкал увесистый золотой слиток.

– Сколько ты за него хочешь? – поинтересовался мошенник, не сводя глаз с золота.

– Немного, – ответил гость, – всего сотню монет.

Меняла схватил слиток и бросил его на весы:

– Но этот слиток весит полсотни унций, значит, я дам не больше пятидесяти монет.

– Господин ошибся, – поправил его гость. – В слитке шестьдесят унций, и я хочу получить за него сто монет.

– Ах ты, презренный! – заорал меняла. – Ты украл это золото и еще торгуешься со мной! В слитке пятьдесят унций, получай свой полтинник и убирайся прочь, а то я сейчас позову стражников.

Незнакомец низко поклонился купцу:

– Это не моё золото, господин, – продолжал он. – Меня просил продать его больной товарищ. Напишите мне расписку, что этот слиток весит пятьдесят унций, и я отдам его вам.

Меняла написал записку и отдал её гостю, а гость уступил ему слиток за пятьдесят монет.

Как только за посетителем захлопнулась дверь, довольный делец расхохотался. Да и как ему было не потешаться над глупым, трусливым бедняком. Ведь слиток-то, действительно, весил шестьдесят унций и стоил гораздо больше.

Купец решил еще раз взглянуть на него, открыл ящик, надел очки и тут… Руки его задрожали, щёки побагровели, а очки слетели с носа и разбились о пол… Впрочем, теперь мошенник видел и без них, что купил, – о, ужас! – поддельное золото.

Меняла был вне себя от злости, ведь для обманщика нет ничего обиднее, когда кто-то сумеет перехитрить его самого. В ярости он бросился в погоню за незнакомцем и вскоре догнал его. Он схватил посетителя за шиворот и стал требовать назад свои деньги. Но бедняк оттолкнул дельца и вошёл в свой дом, захлопнув дверь перед его носом. Долго меняла тарабанил в двери, выкрикивал проклятия и угрозы: никто не отзывался.

Тогда меняла побежал к знакомому судье и рассказал ему о случившемся.

На следующее утро бедняк уже стоял перед возмущенным судьёй, который размахивал перед ним поддельным слитком.

– Как же ты посмел обмануть такого почтенного человека?! – сурово спросил судья. – Может быть, тебе надоело носить голову на плечах? А?

– Мудрый господин, – сказал батрак, – этот слиток не мой. Я продал меняле слиток настоящего золота, а в ваших руках самая обычная медь.