Марк Ватагин - Сказки народов России

Охотник выбрался из укрытия. Смотрит, волков стадо вдвое меньше. Он сказал:

— Спасибо, волки, вы меня спасли. Но что мне теперь делать? Был у меня дом, было стадо. Ребёнок-кэле всё сожрал. Что мне делать без оленей?

Волки говорят:

— А ты иди по земле, как мы, куда глаза глядят.

Оленевод пошёл куда глаза глядят — и вдруг превратился в волка. Стал он жить в стае. Хорошо ему стало. Был он быстроногий, сильный, поэтому волки вскоре выбрали его своим вожаком.

Жил мальчик-сирота с бабушкой. Был он весь покрыт волдырями. И тело и лицо — всё в волдырях. Было у мальчика имя, но никто в селении его не знал. Все звали его Вапыркан, что значит «волдырь».

Мальчик вырос, стал крепким парнем, но волдыри у него не прошли. Стадо оленей он караулил всегда один. Всюду один, никто с ним не разговаривал.

Вот однажды дремлет он ночью, за оленями присматривает. Вдруг мышь к нему в рукав забралась, бежит по руке, щекочет. Вапыркан сказал:

— Я и без того всё время чешусь, а тут ещё мышь меня щекочет!

А мышь говорит:

— Потерпи, я тебя вылечу. Лежи и не шевелись.

И начала мышь облизывать все его волдыри. Через два дня все они подсохли и пропали. Он вернулся с пастбища домой и сказал бабушке:

— Ты уже совсем старая, бабушка. Скоро и ходить не сможешь. Когда плохо тебе станет, кто воды подаст? Мне жена нужна, тебе помощница нужна. Пойди к соседям, посватай мне девушку. Ведь много у нас соседей и у всех много дочерей.

Пошла бабушка в первую ярангу. У её хозяина было десять дочерей. Но каждая сказала:

— За Вапыркана? Фу! Он противный! Кто пойдёт за Вапыркана? На него и смотреть-то страшно!..

Те же слова говорили девушки и в других ярангах. «Не найти мне невесты внуку», — думает бабушка. В самой последней яранге самая младшая из девушек сказала отцу:

— Отец, наверное, мне надо пойти за Вапыркана. Он парень тихий, трудолюбивый… Я пойду. Всё равно мне хороший муле не достанется.

Отец сказал:

— Правильно, дочка. Он работящий человек. Нельзя от такого отказываться.

Пришла пора забирать невесту. Вапыркан надел чистую новую одежду, запряг оленей, сел с бабушкой в нарты, и они поехали к невесте. Люди смотрят — не узнают его, таким парень красавцем стал. Повёз он невесту домой. Тогда только люди поняли, что это Вапыркан. Девушки из первой яранги рассердились на невесту, говорят:

— Ни за что ни про что такого хорошего жениха получила! А ведь сначала он сватался к нам. Кому-нибудь из нас он должен был достаться! А к ней он сватался после всех и вот — ей достался!

Жалеют они, горюют, да ничего не вернёшь.

Вапыркан женился. Хорошо они с женой жили. И детей у них было много.

Было это давно. Жил в тундре Кицинику с женой и маленьким сыном.

Было у него семь оленей. Пас Кицинику в тундре своих оленей. Так и жили. Однажды сильный ветер задул. Долго дул. Что делать? Идти нельзя. Буран с ног валит. Кицинику зарезал оленя. Ели. Жили. Шесть оленей осталось. Буран не утихает. Еда кончилась. Кицинику зарезал второго оленя. Пять оленей осталось. Доели оленя. Буран не утихает. Пришлось третьего оленя зарезать. Осталось четыре… Когда четвёртого оленя зарезал Кицинику, осталось их только три. А бурану нет конца. Надо жить, надо есть. Надо зарезать ещё оленя. Осталось два. Воет ветер, гонит снег. Ничего не видно. Хотел пару оленей сохранить бедный Кицинику. Хотел, чтобы дали они приплод. Да как сохранишь? Сын плачет, есть хочет. Кицинику зарезал ещё оленя. Последняя важенка осталась. И ей пришёл черёд. Заплакал Кицинику, зарезал последнюю. Когда зарезал, утих ветер.

Утих ветер, ясно стало. Кицинику говорит жене:

— Если здесь теперь останемся, с голоду умрём. Где взять еды? Нет у нас соседей. Надо ярангу разобрать, надо идти туда, где много яранг, туда, где большое селение. Пойдём к тому, у кого много оленей. Будем их пасти, будет у нас еда.

Сказал так Кицинику и замолчал. Молча ярангу разобрал, на нарту погрузил. Потом на нарту жену и сына посадил. Потом впрягся в лямку и потянул нарту.

Потянул по белой тундре, потянул на юг. По дороге сын заплакал: пить хочет. Кицинику остановился.

— Ох и наелись мы! Спасибо! — Потом другим голосом жене:

— Налево — берег. Направо — может быть болото. Пойду туда. Поищу воды.

Жена согласилась, сказала:

— Иди, Кицинику.

И он пошёл. Когда он скрылся, вдруг откуда-то появилась женщина. Она подошла к нарте, жена Кицинику её спрашивает:

— Ты откуда?

— Откуда? Издалека, — отвечает та и говорит: — Подойди-ка ко мне.

Жена Кицинику оставила ребёнка, слезла с нарты, подошла к той женщине. А та взяла её за голову и потёрла своё лицо о её лицо. А когда потёрлась, стало её лицо точь-в-точь такое, как лицо жены Кицинику. Потом говорит:

— Я постерегу ребёнка, а ты тоже воды поищи, пойди вон туда.

Жена. Кицинику поверила ей, пошла искать воду. А когда ушла, скрылась, та женщина к нарте подскочила, на нарту села, ребёнка на руки взяла. Скоро Кицинику вернулся. Вернулся и говорит:

— Не нашёл я воды. Нет воды.

Не понял он, что это не жена его на нарте сидит, потому что лицо у той женщины было точь-в-точь такое, как у его жены.

Та женщина говорит:

— Поедем поскорее!

Кицинику впрягся в лямку. Двинулись.

А жена его воды не нашла и вернулась туда, где они остановились. Вернулась — нет нарты, нет сына, никого нет. И тогда закричала она:

— Кицинику! Кицинику! Почему ты оставил меня, Кицинику?!

Услышал Кицинику голос жены. Услышал, остановился, сказал:

— Тише!.. Будто голос моей жены…

Та женщина говорит:

— Уйдём поскорее из этих мест. Там тень моя ходит по снегам и кричит.

Кицинику тронулся в путь. И вот добрались до селения, подошли к большой яранге. Вошли. Яранга тёплая, очень чистая. Хозяева — богатые оленеводы — хорошо их встретили, в дом пригласили. Кицинику говорит:

— Мой сын пить хочет. Давно, ещё в дороге захотел. Дайте ему воды.

Девушка, хозяйская дочь, подала мальчику воды. Мальчик начал пить. А когда напился, хозяева стали гостей кормить.

Кицинику скоро наелся. А когда наелся, глянул на затылок своей жены. Случайно глянул. А как глянул — так и замер: на затылке у неё был ещё один рот!

«Нет, это не моя жена», — подумал Кицинику. И сказал тихонько девушке, хозяйской дочери:

— Давай-ка выйдем, я что-то тебе скажу.

Они вышли из яранги. Когда вышли, сказал:

— Добавь в костёр побольше топлива. Когда огонь большой станет, скажи той женщине: «Сядь поближе к огню, замёрзла ведь».

Сказал так и замолчал Кицинику. Молча вошли они в ярангу. Девушка добавила топлива. Костёр разгорелся, огонь стал большим. Девушка той женщине говорит:

— Сядь поближе к огню, замёрзла ведь.

Та женщина пересела к самому огню. А когда пересела, Кицинику толкнул её в костёр. Женщина в тот же миг превратилась в большого чёрного жука.[132] Жук загудел, ринулся вверх, в дымник, но огонь был высокий, крылья жука опалило. Он упал, сгорел с треском.

Кицинику пошёл жену искать. Пошёл назад в тундру, туда, где она осталась. И нашёл её. А когда нашёл, в большую ярангу привёл.

Стали они тут жить. Кицинику хозяйских оленей пас, в своей яранге жил, еда у него была.

А потом Кицинику получил за работу оленя и важенку. Важенка приносила каждый раз по два оленёнка. Своё стадо стало у Кицинику. Хорошо он стал жить.

Было это, говорят, очень давно. Жил на берегу, в Сивукаке, мальчик Какаляхак. Были у него отец и мать, была старшая сестра. Она была замужем за сивукакским старшиной. А он был плохой человек. Добычу у людей отбирал. Между собой охотники звали его грабителем. Но спорить с ним боялись: старшина был силён, как белый медведь.

Однажды мальчик Какаляхак пошёл на берег. Пошёл на берег собирать морскую капусту, которую выбросило приливом. Собрал он капусты, и тут подошёл старшина. Подошёл и говорит:

— Отдай капусту, она моя, я её съем!

— Не отдам! — говорит Какаляхак. — Я сам её собрал, а теперь домой отнесу. Мой отец будет есть, мать будет есть.

Тогда старшина отнял капусту и съел её. Какаляхак в слезах вернулся домой.

— Что плачешь? — спрашивает отец.

— Я на берегу капусты набрал, а старшина всю отнял, — говорит Какаляхак.

— Не плачь, — говорит отец. — Он отнял у тебя капусту, чтобы ты стал силачом. А пока нам придётся поскорее откочевать на север. Иначе старшина нас убьёт. — Так сказал отец. Сказал и надолго замолчал.

Когда наступила ночь, спать легли. Когда настало утро, проснулись. Когда проснулись, поели. Когда поели, ярангу разобрали. Ярангу разобрали, на север откочевали, в бухту за мысом. Там ярангу поставили. Там жить стали.