Юрий Лигун - Сказки для бабушек (книжка с привкусом оливье)

ПРАВА ЧЕБУРЕКА

Жил-был у бабушки маленький Колька. Хотя на самом деле был он не совсем маленький, потому что давно ходил в школу и успел дойти почти до половины. В общем, шестиклассник Колька был далеко не маленьким, а при ближайшем рассмотрении с трудом помещался в кадр, потому что лапа у него была 41-го размера и весил он 50 килограмм 200 грамм, причём без башмаков.

Но несмотря на такие богатырские габариты, взрослые Кольку всё время воспитывали, хотя у некоторых взрослых лапы были в два раза меньше. К примеру, их школьная математичка носила 36-й размер ноги. А если 41 поделить на 36, получится ровно 2. Это Колька знал точно, потому что сам делил!

Но если бы Кольку только воспитывали, он бы кое-как терпел. Но в том-то и дело, что ему всё подряд запрещали. Ему запрещали бегать по гаражным крышам, есть немытые абрикосы, рвать штаны, проваливаться в мокрые сугробы, показывать язык сантехнику Ерёмушкину, приставать к бездомным собакам, плеваться с балкона и ездить на самокате без рук. И хотя на самокате без рук у Кольки никогда не получалось, ему всё равно запрещали.

Правда, кое-что Кольке разрешали. Ему разрешали учить уроки, чистить зубы, убирать постель и мыть за собой посуду. Но Колька не любил лёгких побед, поэтому такими разрешениями пользовался редко.

Да, чуть не забыли! Бабушка запрещала Кольке переключать телевизор с круглосуточных новостей на футбол, потому что никак не могла освоить телевизионный пульт, чтобы потом переключиться с футбола на круглосуточные новости.

И вот однажды после уроков Колька забежал домой, чтобы сменить сильно порванные штаны на порванные слабо. А тут как раз по круглосуточным новостям передавали какого-то дядьку американской наружности, который доказывал, что главное в жизни – права человека. Кольке это было неинтересно, потому что машины у него в ближайшее время не предвиделось. Но пока он искал слабо порванные штаны, то понял, что дядька говорит вовсе не про водительские права, а про права вообще. Типа если человек ходит по улицам в трусах, а на пляже загорает в лыжах – это его священное право, которое никто не имеет права нарушать!

Потом дядька начал бубнить какую-то мутотень про какие-то меньшинства, которые всё время притесняют и прищемляют, но Колька толком ничего не понял, потому что штаны он нашёл и его со страшной силой потянуло на улицу.

Но и то, что он услышал, заставило крепко задуматься.

«Это что же получается? – думал он. – Папа, мама и даже бабушка запрещают мне делать, что я хочу. Выходит, в нашей семье трое против одного!»

Колька с разгону перепрыгнул через лужу, вытряхнул воду из сандалет и начал думать дальше: «Но раз их трое, а я один, значит, меня меньше. Получается, что в нашей семье притесняют меньшинства и нарушают права человека, если считать, что я человек!».

Колька вскарабкался на гаражи и с грохотом побежал по крышам, не переставая думать. «Так если б только родители! – громче кровельного железа тарахтели мысли. – А учителя? Те вообще изуверствуют. Вчера математичка пол-урока бубнила: в одну трубу втекает, в другую трубу вытекает… А потом ещё повторять заставила. Вроде, у неё дел других нет, как трубы считать! Зато когда в школьном подвале батарею прорвало, кто там первым был? Я там первым был! А сантехник Ерёмушкин четвёртым пришёл, после завхоза и директора!»

Тут Колька остановился и показал язык сантехнику Ерёмушкину, который разными научными словами пытался согнать Кольку с гаражей. Но куда сантехнику до Кольки! Кольку один раз даже бездомная собака не догнала. Хотя чему тут удивляться, если у Кольки лапы 41-го размера, а собака и на 26-й размер не потянет, даже если все четыре лапы вместе сложит!

Так что зря Ерёмушкин старался! Правда, сегодня сантехник старался не зря, потому что из-за высунутого языка Колька потерял равновесие и сильно порвал слабо порванные штаны о край железной крыши.

На этот раз он получил втройне: за язык, за штаны и от председателя гаражного кооператива. И сколько Колька не кричал про свои права, никто его не слушал…

А ночью ему приснился сон.

Идёт он, значит, по пустыне. День идёт… Два идёт… Три идёт… А вокруг ползают львы и крокодилы, и все хотят его съесть. Хотя на третий день Колька и сам здорово проголодался. Настолько здорово, что запросто съел бы льва, а крокодилом закусил. Но от голода у Кольки так бурчало в животе, что львы и крокодилы расползались быстрее, чем он успевал их съедать.

На четвёртый день, когда путника начали одолевать миражи, принимая формы молочных сосисок, из-за песчаного бархана вдруг выскочил оазис. Только вместо пальм и озера посреди оазиса стояла чебуречная. Колька сразу её узнал, потому что на чебуречной было крупно написано «ЧЕБУРЕЧНАЯ» и пахло от неё чебуреками.

От радости Колька клацнул зубами, как дырокол при виде непроколотой бумаги. Но не тут-то было! Вместо прилавка в чебуречной стояла высокая трибуна, окружённая партами. За партами сидели чебуреки в матросских тельняшках и не сводили чебуречных ушей с трибуны, за которой стоял здоровенный чебурек в бескозырке и громко кричал в микрофон. И хотя кричал он на чистом чебуречном языке, Колька прекрасно его понимал.

– Братья-чебуреки, хватит молчать! – кричал здоровенный чебурек. – Пришло время заявить о правах чебурека! Нас мало, но мы в тельняшках! Не дадим себя есть!

– Есть не дать себя есть! – подхватили чебуреки. – У матросов нет вопросов! На волю в пампасы! Сарынь на кичку! Ешь недоеденных!

Колька попятился к двери, но зацепился дыркой от штанов за пулемёт, который тут же начал строчить длинными очередями. Чебуреки сорвались с мест и пошли в атаку. Впереди шагали свиные чебуреки, сзади напирали бараньи. Но пахли они почему-то одинаково, и этот запах не предвещал ничего хорошего, зато предвещал много плохого.

Колька похолодел, хотя в пустыне было +60 градусов в тени, которой в пустыне как раз и не было. Поэтому Колька похолодел до +55 градусов на солнце, но и этого хватило, чтобы живот покрылся гусиной кожей.

«Сейчас меня съедят чебуреки…» – грустно подумал Колька и пожалел, что его не съел крокодил. Всё-таки крокодил был как-то привычнее. Крокодил напоминал портфель, с которым приходил народный депутат Мушкин и каждый раз обещал подарить школе компьютерный класс. А вот если бы Колька был депутатом, то ходил бы не с портфелем, а с автоматом, потому что автомат круче. Хотя и портфелем можно хорошо врезать, особенно если засунуть в него кирпич. Но в том-то и дело, что кирпич в портфель Кольке засовывать запрещали, зато разрешали засовывать всякую чепуху вроде учебника географии. Нет, что ни говори, а без портфеля жить веселее. Вот и у крокодила портфеля не было, хотя зачем крокодилу портфель, если крокодил и сам может стать портфелем или, если повезёт, чемоданом. Почему повезёт? Да потому что чемоданы возят в поездах и самолётах, а портфелями играют в футбол и стучат по голове…

Тут Колька совсем запутался в крокодилах и чемоданах, поэтому быстренько закрыл глаза, что сделать во сне совсем непросто, и приготовился умереть позорной чебуречной смертью.

– Стойте, братья-чебуреки! – вдруг закричал чебурек в бескозырке, который, похоже, был главным чебуреком и поэтому не умел говорить тихо. – Это же Колька! А Кольку есть нельзя!

– Он чё, отравленный? – заволновались свиные чебуреки.

– Или просроченный? – испугались бараньи.

– Ни то, ни другое! – успокоил братьев главный чебурек. – Просто Колька – наш друг. А друзей едят только беляши и хрустики!

– Позор бе-беляшам! – заблеяли бараньи чебуреки.

– И хру-хрустикам! – захрюкали свиные.

– Так я ваш друг? – не веря своим ушам, спросил Колька.

– А то! – подтвердил главный чебурек.

– Но почему? – удивился Колька, который за свою жизнь успел съесть немало чебуреков.

– Потому что тот, кто борется за свои права, лучший друг чебурека, – объяснил главный чебурек и, подойдя ближе, спросил: – Ведь ты борешься за свои права?

Колька вспомнил гаражные крыши, немытые абрикосы, порванные штаны, мокрые сугробы, сантехника Ерёмушкина, бездомных собак, самокат без рук и неуверенно проговорил:

– Борюсь… Только я боролся за права человека…

– Права человека… Права чебурека… Да какая разница! Главное, что права отменяют все правила! – перебил главный чебурек. – Ты хочешь плеваться с балкона, а мы хотим, чтобы ели не нас, а наоборот!

– Мы хотим наоборот! – хором подхватили свиные чебуреки.

– Чебурек – это звучит гордо! – заблеяли бараньи.

– И чем быстрее ты отстоишь свои права, тем быстрее мы сможем отстоять свои! – подвёл черту главный чебурек и добавил: – Скорость решает всё!

– Почему? – удивился Колька.

А удивился он из-за того, что скорость с чебуреками плохо сочеталась. Вот если бы чебуреки были колбасками, которые катятся по Малой Спасской, тогда другое дело…