Монтейру Лобату - Орден Желтого Дятла

— Я остался в трюме, пока корабль не вошел в гавань одного крупного портового города. Там я высадился и пошел по длинной-длинной дороге. И вдруг навстречу мне старушка — очень старая старушка, совсем дряхлая, с посохом в руке.

— Это была фея, вот увидишь, — шепнула Эмилия на ухо Носишке.

— Я подошел к ней и вежливо сказал: «Не знаете ли вы, сеньора, как найти ту землю, где живет сапожник, который Коту в Сапогах сапоги сшил?»

Старуха очень удивилась моему вопросу; она выпучила глаза, открыла рот и отвечала:

«Не знаю, котик. Но, если вы пойдете все вперед, все вперед, все вперед, могу пари держать, что в один прекрасный день вы найдете эту землю».

Я последовал совету старухи и шел, и шел, и шел, как вдруг мне навстречу…

— …дурак! — перебила Эмилия.

— Нет, — возразил кот, — не дурак, а мудрец, очень старый, с длинной седой бородой. Я подошел к нему и вежливо спросил:

«Сеньор старичок, не знаете ли вы, как найти ту землю, где живет сапожник, который Коту в Сапогах сапоги сшил?»

«Знаю, конечно, — ответил старик. — Она находится справа и слева, спереди и сзади».

Я понял, что старик просто издевается, и ушел, не простившись. И шел, и шел, и шел…

— Остановитесь, сеньор Феликс, не идите дальше, а то вы уже хромаете! — сказала Эмилия.

Кот слегка смутился, но продолжал:

— И шел, и шел, и шел, как вдруг мне навстречу…

— …дурак! — снова перебила Эмилия.

— Не приставай больше со своим дураком, Эмилия! — рассердилась Носишка. — Никакой дурак ему навстречу не попадался. Вот у тебя дурацкая привычка всех перебивать. Продолжайте, сеньор Феликс.

— Как вдруг мне навстречу другая старушка, еще более старая, еще более дряхлая, чем та.

Эмилия скептически расхохоталась:

— Какая оригинальная страна!.. Старушка тут, старушка там — одни сплошные старушки и больше ничего…

Кот Феликс опять немного смешался, но все же продолжал, хотя не таким невозмутимым тоном, как раньше:

— Я подошел к старушке и вежливо спросил: «Не знаете ли вы, сеньора…»

— И т. д. и т. п., — сказала Эмилия. — И что же она ответила?

Кот Феликс, еще более смутившись и с опаской взглянув на Эмилию, продолжал:

— Она ответила: «Такого сапожника никогда и не бывало, котик. Сказка одна».

— Ну, а после-то что? — заторопила Эмилия, находя, что рассказчик что-то концы с концами не сводит.

— И я… я… — дрожащим голосом забормотал кот, — бросил искать эту землю и занялся другими делами.

Наступило неловкое молчание. На сей раз все были совершенно сбиты с толку. Донна Бента в недоумении посмотрела на внучку, но Носишка только пожала плечами. Тетушка Настасия вздохнула и руками развела, а Педриньо, задрав голову, стал внимательно изучать доски потолка. Только Эмилия решительно взглянула прямо в лицо коту. Сморщив свой маленький нос, вышитый нитками мулине, она сделала презрительную гримаску и нараспев проговорила:

— Не стоило, знаете, ехать так далеко, чтоб рассказать такую, с позволения сказать, нелепую историю. Я, например, с тех самых пор, как меня сшила тетушка Настасия, никуда решительно не выезжала, но, уверяю вас, могу рассказать что-нибудь гораздо более интересное.

— Тогда пойдемте спать, — сказала донна Бента, вставая, — а в следующий раз будет рассказывать Эмилия. Она у нас все-таки умница. И Носишке тоже пришлось согласиться:

— Да, хоть она все время перебивала, но для куклы, сшитой в деревне из тряпок, она рассуждает довольно разумно.

Эмилия была в восторге от своего успеха. Но в этот момент граф де Кукурузо снова вышиб головой пробку и, пристально глядя на кота Феликса, воскликнул:

— Нет уж извините, в следующий раз рассказывать историю буду я. И это будет история про одного пройдоху и самозванца!

На следующее утро тетушка Настасия сообщила новость: в курятнике не хватает одного цыпленка. Было двенадцать, а стало одиннадцать.

— Как странно… — удивилась донна Бента.

— Наверно, лисица повадилась или кот какой приблудный, — заметила тетушка Настасия. — А как жалко-то, сеньора, пропал самый большой цыпленок, петушок-то рябенький, знаете?

Когда дети узнали о случившемся, Педриньо сказал:

— Хорошо бы расставить ловушку, а еще лучше — посоветоваться с графом. Он недавно читал книгу про Шерлока Холмса.

Пошли к графу. Он выслушал сообщение и усмехнулся с видом опытного сыщика:

— Предоставьте это дело мне. Я осмотрю место преступления и произведу розыск.

И действительно, граф провел в курятнике целый день. Сначала он исследовал пыль на полу курятника и обнаружил несколько волосков неизвестного происхождения. Потом переговорил с родителями пострадавшего — видным рябым петухом и черной курицей. На следующее утро тетушка Настасия пришла сказать, что пропал еще один цыпленок. Донна Бента расстроилась: так скоро весь курятник унесут.

— Ну, а что же Педриньо? — с досадой сказала она. — Обещал ведь выследить вора.

— Высидеть? — переспросила тетушка Настасия. — Да они с графом все сидят да сидят в курятнике, но покамест никого не высидели.

А Педриньо с графом в это время держали совет.

— Мое мнение, — говорил Педриньо, — что это лиса.

— А я нахожу, что ни о какой лисе здесь не может быть и речи, — отвечал ученый сыщик. — Я все обследовал тщательнейшим образом и нашел некий волос, который явно не принадлежит ни лисе, ни лесной крысе опоссум, ни крысе домашней, обыкновенной.

— Тогда кому же?

— Это мне еще неизвестно. Я должен изучить этот волосок под микроскопом. Изготовьте мне микроскопчик, будьте добры.

— У бабушки есть бинокль. Может, подойдет?

— Должен подойти. Принесите, будьте добры.

Педриньо сбегал в дом и принес бинокль донны Бенты. Граф-сыщик положил волосок под бинокль и долго изучал. Потом произнес:

— Я питаю надежду, что напал на след вора…

— Кто же он?

— Я еще не могу сказать окончательно, но мы имеем дело, повидимому, с животным о четырех ногах из семейства кошачьих. Идите, пожалуйста, играть и оставьте меня одного. Мне необходимо сделать вывод из моих исследований, и полагаю, что к вечеру проблема будет решена.

Педриньо пошел играть, оставив графа погруженным в глубокое раздумье.

День стоял погожий, и донна Бента, сидя на своем низеньком стуле с подпиленными ножками, шила Носишке платье, а Носишка помогала ей вдевать нитку в иголку и вертеть ручку швейной машинки.

А Эмилия? Эмилия покачивалась в своем гамаке на веранде и предавалась воспоминаниям о вчерашнем успехе, как вдруг кот Феликс, проходивший мимо крыльца, присел на задние лапы и, выводя хвостом ленивые зигзаги, так и впился в нее взглядом.

— Чего это вы на меня так уставились? — недовольно спросила Эмилия. — Никогда не видали, что ли?

Кот иронически усмехнулся и промяукал:

— Такой важной, как сегодня, — никогда. Словно какую победу одержали.

Эмилия качнулась в гамаке и пробормотала:

— Завистливый по чужому счастью сохнет…

Кот отвечал с видом высочайшего презрения:

— Этого только недоставало, чтоб знаменитый кот Феликс завидовал тряпичной кукле, которую сшила какая-то старая негритянка…

— Завистливый по чужому счастью сохнет, — повторила Эмилия. — Я-то кукла, а вот вы — самый настоящий притворщик, понятно?

— Почему это?

— Почему это? Да потому, что вы вовсе не американец, и ни в каком небоскребе не родились, и никакой вы не родственник Коту в Сапогах, и никакая акула вас в жизни не глотала. Все это одни сказки. Я очень хорошо знаю, когда человек правду говорит, а когда врет. У меня чутье…

Кот вскочил, заворчал и хотел оцарапать Эмилию. Но Эмилия завопила так громко, что испугала Носишку.

— Что случилось, Эмилия? — спросила Носишка, подбегая. — Чем ты так взволнована?

Эмилия выпрямилась в своем гамаке и гневно указала на кота:

— Этот хулиган хочет меня оцарапать! Свинство какое, а?

— Да почему? Из-за чего вы поссорились?

Эмилия еще больше выпрямилась.

— Он умирает от злости, что провалился со своей историей, и завидует моему успеху. А так как я сказала, что он не американец, и не родственник Коту в Сапогах, и никакая акула его не глотала, то этот осел хотел меня оцарапать. Гиппопотам и больше никто!..

Кот повернулся к Носишке:

— Вы сами слышали, как она меня оскорбляет. Если я гиппопотам, то кто же она, скажите на милость? Обезьяна?..

Это было уже слишком. Эмилия ринулась к коту Феликсу, схватила его за подбородок и стала так трепать, что даже вырвала один волосок. Носишка разняла дерущихся. Кот был вынесен в сад, а Эмилия осталась одна на веранде, обдумывая план мести: она была так возбуждена, что вслух говорила сама с собой. Тут-то и появился граф.