Т Габбе - По дорогам сказки

Чёрный пёс опустил голову и, поджав хвост, поплёлся прочь. За ним чёрный кот и сорока-верти­хвостка.

А Войтеку сделалось ещё тошнее, чем было. Он начал рваться на привязи, ржать во всё горло и бить копытами в стены конюшни…

Ведунья услышала это и подошла к дверям.

– Ты чего расходился? – спросила она. – Вот укорочу узду да спутаю ноги, будешь знать!..

Войтек испугался и присмирел.

Наутро ведунья опять запрягла Войтека и вывела в поле.

На этот раз ей не пришлось подгонять вороного. Косясь на кнут, он послушно ходил в упряжке и тя­нул за собой тяжёлый плуг.

В полдень ведунья выпрягла Войтека и пустила на лужайку.

– Попасись, пощипли травку, Войтусь, а после обеда ещё поработаем. – И она ушла в избу.

Войтек со злостью поглядел ей вслед и, вытянув шею, принялся щипать траву. Щиплет, а сам шаг за шагом всё дальше и дальше от избы.

Вот уж и лес недалеко.

Войтек потихоньку добрался до опушки, оглянул­ся: не идёт ли за ним ведунья? – и галопом пустился наутёк.

Целый день бежал он сквозь лесную чащу и к ве­черу вышел на широкий луг по другую сторону леса. Трава здесь была уже скошена, и посреди луга Вой­тек увидел большой стог сена. Он подошёл поближе, попробовал… Сено было вкусное, душистое и прият­но похрустывало на зубах. Он наелся, примостился за стогом и заснул.

А утром разбудил его чей-то звонкий, как будто знакомый голос.

– Татусь! Идите-ка сюда! Кто-то у нас на лугу хозяйничал – стог сена разворошил. Вчера я его уло­жила ровнёхонько.

Кто же это говорит? Войтек открыл глаза и выгля­нул из-за стога. Видит: стоит перед ним девушка – коса золотая, как спелая пшеница, юбка красная, как мак, рубашка белая как снег… Та самая красавица, что с ним и говорить не захотела!..

А девушка увидела его и кричит ещё громче:

– Ой, татуся! Идите скорей. Лошадь!

– Да не кричи так, Анелька! Какая там лошадь? Где?

– Да здесь, за стогом. Вороная. Чужая чья-то…

– Ну, коли чужая, так прогони её.

– Не уходит!

– А не уходит, так пусть остаётся. Придёт хозяин и заберёт её.

Анелька замолчала, взяла деревянные вилы и при­нялась вместе с отцом укладывать и уминать на возу сено.

Потом она уселась на самом верху. Старик взмах­нул кнутом, крикнул: «Вьо, милые!» – и сивые кони тронулись с места. Воз качнулся и медленно поплыл сперва по лугу, а потом по дороге.

Войтек затрусил вслед. Его больше не прогоняли, да и куда? Никто не знал, чей этот вороной конёк и откуда он взялся…

А воз катился и катился вперёд, и Войтек бежал и бежал вслед за ним, не думая о том, куда же он в кон­це концов прибежит.

Но вот сивые кони остановились. Анелька спрыг­нула с воза, отворила ворота, и воз въехал во двор. За ним, робко озираясь по сторонам, вошёл Войтек.

Никогда ещё ему не приходилось видеть такое бо­гатое, такое ладное хозяйство. Двор был что твой сад, хлева и конюшня чище, чем у других бывает в избе. А хозяйничали тут всего двое – старик и его единст­венная дочка Анелька. Правду сказать, оба не жале­ли рук. Анелька сама доила коров, давала свиньям корм и делала всякую другую работу, какую только надо было.

Войтека вместе с другими лошадьми почистили и поставили на ночь в конюшню. В кормушку ему засы­пали целую мерку овса, дали свежей воды… Рядом с ним стояли те сивые кони, что утром возили сено, а напротив – гнедые, которых старик купил у него. Си­вые, хоть и работали целый день, были гладкие, весё­лые, свежие, а гнедые – тощие и понурые. Они ещё не отъелись после прежней службы.

На другой день, чуть свет, старик увёл сивых, а немного погодя в дверях конюшни появилась Анелька.

– Ну, – сказала она, запрягая Войтека, – уж если пришёл сюда, так принимайся за работу. Без­дельники у нас не в почёте. Пока что будешь возить воду из пруда, – надо капусту поливать.

Войтек весело тряхнул головой и пошёл к воротам. Ради неё он готов был не то что воду возить, а и кам­ни таскать.

Весь день он работал охотно, послушно, терпеливо. Воду возил, стараясь не расплескать ни капли, и всё время оглядывался на Анельку.

А вечером он услышал, как она сказала отцу:

– Если за этим вороным так никто и не придёт, пусть он будет мой. Ладно?

– Как хочешь, дочка. Твой так твой.

Войтек тихонько заржал и радостный пошёл в ко­нюшню.

Но радоваться ему пришлось недолго. В тот же ве­чер он случайно подслушал разговор, который вели за стеной два деревенских парня. После этого он по­чувствовал себя вдвое несчастнее, чем даже тогда, когда ведунья только что превратила его в лошадь…

Вот что он узнал.

Анелька по справедливости считалась в округе са­мой красивой девушкой, самой лучшей и умелой ра­ботницей, самой расторопной и заботливой хозяйкой. Множество женихов сваталось к ней, но до сих пор все, как один, получали отказ. Соседи уже начали под­шучивать над привередливой невестой. «Видно, коро­левича поджидает», – говорили они. Но оказалось не так. В прошлое воскресенье старик во всеуслышание объявил перед костёлом, что его Анелька возьмёт в мужья, а он – в зятья только самого лучшего работ­ника, кто бы он ни был, здешний или чужанин, бога­тый или бедный, красивый или неказистый.

Как же узнать, кто самый толковый и снорови­стый, у кого всех больше охоты к работе, терпенья, настойчивости?

А вот как. За лесом есть порядочный клочок зем­ли, невспаханной, одичалой, твёрдой, словно камень. Пусть каждый жених выберет себе полоску, выкор­чует пни, выкопает и выбросит камни, вспашет, взбо­ронит и засеет свой участок озимыми. Чьи озимые взойдут лучше, тот и поведёт Анельку к венцу…

Вот когда из лошадиных глаз Войтека полились человечьи слёзы! И подумать только! Всего каких-нибудь три дня тому назад он мог, наравне с другими парнями, выбрать себе полоску земли и работать на ней до седьмого пота, так, чтобы Анелька его похвали­ла, полюбила, выбрала себе в мужья. А теперь кто-нибудь другой заслужит её любовь, а он – Войтек – будет возить воду…

Так нет же! Не бывать этому! Хоть он и лошадь, а покажет, у кого всех больше терпенья, сноровки и на­стойчивости…

На другое утро Войтек стал работать ещё усерд­нее, чем работал накануне. Ни разу не остановился он, чтобы передохнуть, хотя вся шкура у него взмокла от пота и с губ падала пена. Ни разу не пришлось Анельке подогнать его словом или взмахом вожжей. Так было и на третий день, и на четвёртый…

И вот как-то вечером Анелька сказала при всех:

– Какой хороший, работящий конь этот вороной. Был бы он человеком, уж я бы знала, чьи озимые взойдут лучше всех.

Войтек услышал это, и сердце у него сжалось от благодарности и боли.

А ночью, когда он лежал в конюшне на соломе, ему вдруг показалось, что ноги у него как-то странно онемели. Он с трудом поднялся и вдруг понял, что стоит не на четырёх, а на двух ногах, как человек!

Войтек робко поднял руку, дотронулся до своей головы и чуть не вскрикнул от радости. Так и есть!

Чёрный пёс, чёрный кот и сорока-вертихвостка ска­зали правду: похвала Анельки сняла с него колдов­ство!

Не смея поверить своему счастью, он шевелил пальцами, произносил какие-то бессмысленные сло­ва – всё равно какие, лишь бы говорить! – старался рассмотреть своё отражение в ведре с водою…

Но вдруг в глазах у него помутилось, руки и ноги ослабели. Войтек без сил опустился на солому и за­снул крепким сном. А на рассвете он снова проснулся лошадью – гривастым вороным конём. Но теперь он уже знал, что ему надо делать.

Не дожидаясь, пока за ним придут, он сам вышел из конюшни и направился прямо к Анельке, которая стояла у ворот, провожая в стадо коров.

Увидев его, девушка сильно удивилась.

– Тебе чего надо? – спросила она. – Зачем ты вышел из конюшни в такую рань? Ведь вам ещё и корма не давали.

Вместо ответа Войтек осторожно взял её зубами за платье и потянул в тот угол двора, где стояла боч­ка на колёсах. Анелька поглядела на бочку, погляде­ла на Войтека и задумалась.

– Гм… Какая умная лошадь! – сказала она. – Ведь и в самом деле недурно было бы полить овощи до восхода солнца. Ну что ж, давай поедем за водой!

Старик ещё только выводил сивых за ворота, ко­гда Анелька и Войтек уже возвращались домой с пол­ной бочкой.

– Сегодня надо будет дать моему вороному по­больше овса! – крикнула отцу Анелька. – Он зарабо­тал! – И прибавила, похлопав по спине своего любим­ца: – В жизни не видала такой работящей лошади!

Войтек и не знал, как славно бывает на душе, ко­гда тебя хвалят за хорошую работу.

На этот раз он ждал вечера с особенным нетерпе­нием. И не напрасно ждал: чуть только наступила ночь, Войтек снова превратился в человека.

Тихонько вышел он из конюшни, взял в сарае большую лопату и зашагал к лесу – туда, где уже несколько дней трудились, поднимая новину, Анелькины женихи, парни из ближних и дальних мест.