Марчелло Арджилли - Фантаст-окулист

Однако президент все еще оставался недоволен: ему хотелось, чтобы в стране царил поистине идеальный порядок. И потому он велел развесить повсюду новые таблички:

«Запрещено ссориться!»,

«Запрещено говорить неправду!»,

«Запрещено сидеть без дела!»,

«Запрещено иметь дурные помыслы!»,

«Запрещено грубить!».

Разумеется, все пунктуально соблюдали и эти правила, и президенту казалось, что страна и впрямь стала наконец просто идеальной.

Но однажды ночью ему вдруг приснился жуткий сон.

— Сказки! — закричал он, проснувшись. — В них столько жестокостей и дурных поступков! Они же могут подавать детям дурной пример!

И президент приказал немедленно вывесить новые таблички, теперь уже в самих сказках:

«Запрещается людоедам пожирать детей!»,

«Запрещается убивать врагов»,

«Запрещается рубить головы!»,

«Запрещается похищать принцесс!»,

«Запрещаются все сражения, драки и всякие убийства!».

И сказкам — ничего не поделаешь! — пришлось отказаться от всех самых страшных и волнующих сцен: не стало чудищ с оскаленными клыками, безжалостных кровавых поединков, жутких событий в заколдованных замках, жестоких насилий бандитов, бесстыдной лжи разных предателей…

А без подобных эпизодов сказки сделались совсем скучными и перестали нравиться детям. Зато президент теперь спал спокойно, без ночных кошмаров, потому что пребывал в полнейшем убеждении, будто его страна стала даже более чем идеальной.

Вскоре однако люди начали замечать, что по вечерам дети почему-то куда-то исчезают на часок-другой, а потом возвращаются веселые и довольные.

Президент поручил генералу карабинеров выяснить, в чем дело, и когда узнал, где бывают дети, не закричал «Черт побери!» только потому, что в городе висела по меньшей мере сотня табличек, запрещавших ругаться.

Оказывается, ребятишки тайком собирались в подвале у старенькой учительницы, которая рассказывала им такие страшные и захватывающие сказки, что мурашки пробегали по коже.

— Как интересно! Ой, как страшно! — шептали зачарованные дети.

Короче, эта учительница рассказывала им сказки без пропусков — со всеми запрещенными эпизодами.

Генерал карабинеров ворвался в подвал как раз в тот момент, когда старушка заканчивала одну из сказок, где имелось немало страшных приключений, и, желая остановить ее, рукой зажал ей рот.

— Во имя закона! — провозгласил он. — Вы арестованы за нарушение по меньшей мере дюжины запретов! — и доставил ее во дворец.

Президент, увидев учительницу, очень удивился:

— Это вы, синьора?

Он сразу же узнал ее. Это она учила его в первом классе читать.

— Я поражен, — продолжал он, — как вы могли рассказывать детям запрещенные сказки, подающие им такой дурной пример?! Я хочу, чтобы наша страна стала идеальной, и поэтому не могу допустить подобных вещей! Мне очень жаль, но несмотря на все уважение и благодарность, какие питаю к вам, вынужден предать вас суду.

Тогда учительница, которая все это выслушала молча, сказала:

— Послушай теперь меня, Джорджетто, — так она звала в школе будущего президента, — сказки, которые я рассказывала детям, те же самые, что я рассказывала и тебе, когда ты учился у меня. Неужели не помнишь, как они нравились тебе?

— Но я давно уже взрослый человек, а закон есть закон! Генерал, отведите ее в тюрьму!

Однако ночью президент никак не мог уснуть. Он ходил из угла в угол и думал об учительнице.

— Закон есть закон, — бормотал он, — я должен заставить уважать его. Только… — и тут ему вспомнились сказки, которые он так любил в детстве… — Конечно, — размышлял он, — сказки нисколько не повредили мне, однако…

В дверь постучали. Это пришел генерал. Он привел целую толпу ребятишек.

— Синьор президент, эти дети совершили тягчайшее преступление. Несмотря на то, что на стенах тюрьмы и внутри нее висят таблички «Запрещено выходить отсюда и выпускать кого-либо на волю», они сделали подкоп и пытались помочь учительнице бежать! Прикажете арестовать их?

Президент посмотрел на детей — они стояли перед ним, не проявляя ни малейшего страха, и, похоже, никто из них и не думал раскаиваться в том, что сделал.

— Так как же, синьор президент? Что прикажете делать?

— Освободить заключенную! — приказал президент, и эти слова прозвучали так, как если бы их произнес не глава государства, а Джорджетто. — И попросите ее прийти сюда и рассказать мне сказку… Чего же вы ждете? Идите! И потом уберите все таблички насчет сказок и повесьте на площадях такую табличку: «Запрещено терпеть несправедливость!». А вы, дети, рассаживайтесь. И пока мы ждем учительницу, угощайтесь апельсиновым соком!

С того дня эта страна действительно стала идеальной.

Сказочные истории про принцев и принцесс, про волшебников и фей, про говорящих животных и заколдованных ребятишек никого больше не интересовали.

Теперь дети предпочитали комиксы, мультики, видеоклипы. Вот почему старые сказки, которыми прежде восхищалось не одно поколение, остались совсем без работы.

Ну, а поскольку сказкам не полагалась даже пенсия, их поместили в приют для престарелых, который находился в пустом, заброшенном замке.

Сказки повесили на стены свои волшебные палочки и шпаги, уложили в шкафы короны, магические стеклянные шары и всякие другие волшебные предметы и стали жить тихо и незаметно, так что никто даже не вспоминал о них.

Они видели в окно, как дети идут в школу или выходят на прогулку, но никто из ребят никогда не заглядывал к ним в гости, не стучался в дверь, на которой висела табличка «Приют для сказок».

— У нынешних детей недостает воображения! — вздыхали сказки. — Вот почему они и не любят нас больше.

Только одна совсем старая сказка не соглашалась с этим. Заметив проходящего мимо окна мальчика или девочку, она звала:

— Послушай, малышка! Да-да, я тебя зову! Иди-ка сюда, я расскажу тебе чудесную сказку.

Но дети то ли не слышали, то ли стеснялись, во всяком случае, всегда проходили мимо.

— И ты все еще надеешься, что кто-нибудь заинтересуется тобой? — усмехались подруги. — Мы давно уже никому не нужны!

Но старая сказка все продолжала зазывать детей. И вот однажды, услышав ее призыв, остановилась маленькая девочка.

— Это вы меня зовете? — удивилась она и, узнав, зачем ее приглашают, вошла в замок и поднялась по лестнице.

Взволнованная и растроганная, старая сказка усадила девочку в удобное кресло возле камина, угостила чаем с печеньем и шоколадными конфетами, а затем принялась рассказывать свою историю.

Девочка слушала как зачарованная, и, когда сказка окончилась, воскликнула:

— Чудесная история! Большое спасибо!

Старая сказка невероятно обрадовалась, и, когда девочка ушла, поделилась своей радостью с подругами:

— Это неправда, что у современных детей мало воображения. Эта девочка слушала меня, открыв рот, словно зачарованная.

Сказки посмотрели на нее с сочувствием.

— Какая же ты наивная! — вздохнула одна из них. — Ведь эта девочка страшная лгунья. Твоя история нисколько не интересовала ее. Посмотри, она же украла твою волшебную палочку! Только ради нее она и зашла сюда.

И в самом деле: палочка, висевшая на стене, исчезла. Но старая сказка не сдавалась.

— Но именно это как раз и доказывает, что у детей еще имеется фантазия! — возразила она. — Раз они верят в волшебную палочку, значит, верят и в нас, не так ли?

С того дня все старые сказки целыми днями сидели у открытого окна и зазывали проходивших мимо детей, надеясь, что кто-нибудь поднимется к ним, хотя бы только для того, чтобы украсть победоносный меч-кладенец или волшебную палочку.

Жил-был однажды шут, который должен был каждый вечер рассказывать королю новую сказку, и не окажись у него наготове такая сказка — не менее чем на два часа, — властитель отрубил бы ему голову.

Шли недели, месяцы, годы, и бедному шуту становилось все труднее придумывать сказки. Наконец, подошел день, когда он совсем не знал, что же ему сочинить.

— Ну, так как же? — в нетерпении спросил король. — Будешь рассказывать или велю казнить тебя?

Шут понял, что дело его плохо. И тогда, желая спастись, он начал свой рассказ:

— Жил-был однажды шут, который каждый вечер должен был рассказывать королю новую сказку, иначе тот отрубил бы ему голову. Шут придумывал множество сказок, но однажды вечером не смог ничего придумать. Король рассердился: «Будешь придумывать или велю казнить тебя?» И тогда, желая спастись, шут начал свой рассказ: «Жил-был однажды шут, который должен был каждый вечер…»