Агния Барто - За цветами в зимний лес

Темно и тихо за окном,
И люди спать должны…
Сама себе я перед сном
Придумываю сны.

Замолкли в доме голоса,
Но будут птицы петь,
Потом приснится мне лиса
И даже сам медведь…

Идёт медведь,
Идёт, бредёт,
Меня он по лесу ведёт,
Он мне даёт отведать мёд,
И я сижу и ем.

Он угощает медвежат,
Они волнуются, визжат:
А вдруг не хватит всем?

Но тут как начал мой медведь
Звериным голосом реветь!

И наступила сразу тьма.
Ревёт сердитый зверь…

Я сон придумала сама,
Но не засну теперь.

Лопаты не при деле —
Работы нет в саду.
И рано поредели
Дубы в этом году.

Скворечники — пустые,
В них больше нет скворчат,
Скворечники пустые
Среди ветвей торчат.

И понимает каждый,
Что тёплым дням конец.
Но осенью однажды
К нам в сад летит скворец.

Скворец! Смотрите, вот он!
Ему пора на юг,
А он перед отлётом
Домой вернулся вдруг.

К нам прилетела птица
Проститься.

На юге, на юге,
В республике горной,
С утра распевают
Горластые горны.

На каждую гору,
На берег скалистый
Выходят горнисты.
Горнисты, горнисты.

На каждую гору,
На каждый пригорок
Выходят горнисты,
Не тридцать, не сорок,

А двести и триста,
А двести и триста…
Выходят горнисты,
Горнисты, горнисты…

У этих горнистов
Особые горны,
Они запевают
Над морем
Над Чёрным.

Ведут перекличку,
Несут эстафету
От Чёрного моря
По белому свету.

Непонятно, кто из нас
Поступает в первый класс:
Мама или я —
Новиков Илья?

Наш букет уже готов.
Кто не спит из-за цветов?
Кто глядит чуть свет:
— Не завял букет?

Мама, а не я —
Новиков Илья.

Рассказала всем чужим:
— Скоро в школу побежим! —
Мама, а не я —
Новиков Илья.

Перед первым сентябрём
Мама сбилась с ног:
— Ну-ка, книжки соберём!..
Что на завтрак мы берём?..
Не проспи, сынок!

Непонятно, кто из нас
Поступает в первый класс:
Мама или я —
Новиков Илья?!

Решили два Ивана
Меняться без обмана.

А что менять —
Не в этом суть,
Хоть что-нибудь
На что-нибудь.

Игрушечного зайку
На гвоздики и гайку,
А гвоздики и гайку
Потом опять на зайку.

Друзья не ищут выгод,
Им пошуметь, попрыгать,
Кричать: — Меняю кошку
На сломанную брошку,
А сломанную брошку
Потом опять на кошку!

Решили два Ивана
Меняться без обмана.

А что менять —
Не в этом суть,
Хоть что-нибудь
На что-нибудь.

Так целый день менялись
И при своем остались.

Я была в стране Суóми,
Там, где лыжи в каждом доме,
Где стремглав слетают с вышки
Шестилетние мальчишки.

Мчится лыжник лет шести —
Коренастый Тóйво.
Не успел он подрасти,
Но пока еще в пути
Не догнал никто его.

Прыгнул — раз,
Потом — второй…
Не сробел
Перед горой.

Снова лыжник лет шести —
Синеглазый Мáтти…
Словно ласточка летит,
Попробуйте поймайте!

А кругом громады снега,
Серебром сверкает лед,
Прямо с неба, прямо с неба
Начинается полет.

Город солнцем переполнен,
Белизна глаза слепит.
Я смотрю — в морозный полдень
Под горой девчонка спит.

Спит на санках
Чья-то дочка,
Чья-то дочка —
Одиночка…

Почему тут мамы нет?
Только длинный лыжный след…

Мама прыгает с трамплина,
И бежит за мамой вслед
Длинный, длинный
Лыжный след…

А девчонке горя мало —
Спит спокойно на спине,
Под пушистым одеялом
Закаляется во сне.

Я была в стране Суоми…
Вспоминаю часто:
Снежный лес,
И низкий домик,
И девчонка — Аста.

Она была глазаста,
Ходила в теплой блузке
И только слово «здрасте»
Могла сказать по-русски.

Всего одно словечко,
А как нас выручало!
Потрескивала печка.
Девчонка не молчала.

Пирог со свежей рыбой
Разрéзала на части
И на мое «спасибо»,
Смеясь, сказала: — Здрасте!

Я улыбнулась Асте,
Она мне снова: — Здрасте…

Всего одно словечко,
А как нас выручало!
Мы вышли на крылечко.
Девчонка не молчала.

И на прощанье снова
Как пожеланье счастья
Звучало это слово:
— Здрасте…

Купила бабушка пугач,
Не отдала Серёже в руки.
— Нет, — говорит, — с тобой хоть плачь!
Ты слишком дерзок и горяч,
Мне не нужны такие внуки.
Ты слишком дерзок и горяч,
Вот я и спрятала пугач.

Серёжа взрослый: восемь лет,
И даже восемь с половиной.
И вот, проснулся он чуть свет,
Явился к бабушке с повинной:

— Я знаю, где лежит пугач.
Его ты лучше перепрячь,
А то возьму его, пожалуй!

Он был и дерзок и горяч,
Но был он честный малый.

Сад городской —
Пионерская зона.
Мне поручили
Охрану газона.

Целое утро
Стою я на страже.
Жду я: когда же,
Когда же, когда же
Кто-то пройдет
По весеннему всходу?

Если мальчишка
Затопает с ходу,
Крикну ему:
«Осторожно, приятель!
Это газон,
Он для глаза приятен».

Если с портфелем
Какой-нибудь дядя
Вдруг по траве
Зашагает не глядя,
Остановлю
Гражданина такого
И разъясню ему
Скромно, толково:
Мол, по газону
Ходить не резонно, —
Каждый пройдет,
И не будет газона.

Мог бы пугнуть я
Отсюда девчонку, —
Нет ни одной,
Все отходят в сторонку,
Все, как нарочно,
Идут по дороге.

Вдруг чей-то голос
Послышался строгий.
Кто-то кричит:
— Осторожно, приятель!
Это газон,
Он для глаза
Приятен.

Кто же нарушил
Запретную зону?
Я, зазевавшись,
Иду по газону,
И на меня
Укоризненно глядя,
Мне разъясняет
Разгневанный дядя:
Мол, по газону
Ходить не резонно, —
Каждый пройдет,
И не будет газона.

Я знаю, где живут моржи —
Не только на воде.
Я знаю, где живут моржи, —
Они живут везде.

Есть архитекторы-моржи —
Сидят, уткнувшись в чертежи,
И есть водители-моржи,
И есть родители-моржи.

И я знаком
С одним моржом.
Где он живет?
На суше.
Над нами,
Выше этажом.
Его зовут
Андрюшей.

Он взрослый, ходит в институт,
И у него усы растут.

Бегут прохожие дрожа,
Подняв воротники,
А для Андрюши, для моржа,
Все это пустяки.

Не зря зовут его моржом:
В мороз, в любую пору,

Толпой мальчишек окружен,
Он — раз! — с разбегу
В прорубь!

А мы любуемся моржом,
Его одежду стережем.

Он вылезать не хочет, нет!
Не холодно Андрюше.
А я стоял, тепло одет,
И отморозил уши.