Иван Фролов - Хорошая работа

Саня с возрастающим любопытством следила за ним, и если с первого взгляда примяла его за мальчишку-зазнайку, то сейчас он ей казался чуть ли не богатырем — так ловко он правил машиной. Его лицо стало почти суровым — брови сдвинуты, устремленные вперед глаза были полны решимости, смелости, а руки все время находились в движении, и эти движения заставляли машину идти по раскисшей дороге вперед, принуждали ее принимать то положение, которое нужно было в данный момент.

При хорошей погоде низинку проезжали за несколько минут, но сейчас, пока выбрались на пригорок, прошло больше часа.

Надвигался вечер. Сероватое небо начало темнеть. Пошел густой, обложной дождь, и на дороге появились такие же лужи, как и в низинке.

К Бешеному оврагу подъехали в сумерках.

— Ну, если тут выскочим… значит, большое дело сделаем, — сказал шофер и добавил: — Держись крепче — попробую с разгону взять.

Он нажал рычаг, мотор взревел, и машина рванулась вперед. Рванулась так, что Саню тряхнуло и заставило привалиться к спинке сиденья. Из-под колес устремились во все стороны каскады воды, словно ударили снизу мощные фонтаны. Но через несколько секунд все это осталось позади, и «ЗИС» на малой скорости карабкался по взгорью.

Фары бросали на дорогу яркие лучи света, и от этого тьма вокруг казалась совершенно черной. В световой полосе было хорошо видно, как густо ложились на землю дождевые капли.

Ехали молча.

Шофер, чуть подавшись вперед, неотрывно смотрел на дорогу.

Сане иногда казалось, что машина идет не в том направлении, в каком нужно, что шофер, видимо, заблудился и что поэтому едут они уже целую вечность.

Около полуночи подъехали к Черному долу.

— Вот еще местечко — хуже ничего не придумаешь, — сказал Борис. — Гляди: воды-то, море целое!

Почти у самой машины Саня увидела воду. Это была не лужа, каких много осталось позади, а большое водное пространство, пересечь которое от одного берега до другого оказались не в состоянии световые пучки фар. Сане показалось, что она никогда еще не видела столько воды. Ей захотелось, чтобы мотор вдруг затих и машина остановилась, не въехав в воду. Но этого не случилось.

Как и в Бешеном, машина рванулась вперед.

Все произошло мгновенно. Саня не могла сообразить, почему и как все это произошло, — она поняла одно: машина остановилась среди воды.

Шофер сделал несколько попыток выбраться вперед, потом назад — безуспешно: колеса буксовали, разбрасывая во все стороны брызги.

— Всё. Засели. Этого я и боялся.

Он заглушил мотор и положил голову на рулевое колесо.

Молчали.

«Уснул, что ли?» — подумала Саня.

Однако Борис не спал. Хотя он водил машину самостоятельно только второй год, но и этого было вполне достаточно, чтобы понять, в каком трудном положении очутился сейчас. Он напряженно думал. Его мысли были сосредоточены на одном: он вспоминал рассказы бывалых шоферов о случаях из их личной практики, но эти воспоминания ничего нового не приносили ему, не подсказывали выхода из трудного положения. В большинстве известных Борису случаев, когда машина начинала буксовать и «заседала» в грязной лощине, шоферы выпутывались из беды, подкладывая под колеса доски, или жерди, или ветки деревьев; а если ничего этого не было — сухие стебли подсолнухов, беремя сена или просто травы. Здесь же не было ни травы, ни сена, а о досках или жердях даже и говорить нечего. Знал Борис и другие случаи, самые удачные: когда застрявшую машину вытаскивала из западни другая.

Но сейчас, в эту дождливую полночь, ждать встречную или попутную машину было самообманом. Борис знал еще один способ помочь машине выбраться: снять боковые борта у кузова и подложить их под колеса. К этому способу шоферы обычно прибегали в самом крайнем случае, когда нет выхода и неоткуда ждать помощи. Борис же не мог снять борты у своей машины, так как в кузове была пшеница. Все перебрал в своей памяти шофер, но выхода из затруднительного положения так и не нашел.

Он отделился от руля, не спеша достал коробочку с табаком, свернул папиросу, зашуршал спичками. Потом решительным жестом сунул в карман табак, папиросу и спички и взялся за рычаги. Сначала будто что-то заскрипело, потом застучал, зачастил мотор. Машина судорожно дернулась вперед, потом назад, снова вперед и опять назад. И так раз за разом.

— Словно болтами к земле притянули, — сказал он и выключил мотор. — Эх, не повезло! Теперь и сиди.

Он сказал это не Сане, а сам себе. Со своей спутницей он и не думал советоваться по вопросу, как быть, — он был уверен, что Саня ничего не сможет посоветовать. Его даже удивило, когда Саня спросила:

— А мы разве будем сидеть тут?

— Деваться больше некуда, — нехотя ответил шофер.

— И ничего нельзя сделать? — с тревогой в голосе спросила Саня.

— Пока ничего. Дело, конечно, не в нас — мы сидим себе в кабине, и никакой дождь нас не намочит. Да если бы и намочил — не страшно: не глиняные мы с тобой, не раскиснем, да и машина тоже. Хлеб жалко! Если до утра постоим на этом дожде, хлеб намокнет, как пить дать. И пропадет. Тут тебе никакой брезент не поможет!

Саня ничего не сказала, но в быстром ее взгляде шофер прочитал немой вопрос, недоверие и укоризну.

— А что я вот в этакую темень сделаю? Были бы жерди, подсунул бы их под колеса — и всё. Только жердей негде взять. На дороге они не валяются, — словно отвечая на ее молчаливый вопрос, сказал шофер.

Саня несмело спросила:

— А плетни не помогут?

— Как не помогут! Плетни еще лучше, чем жерди, — они в самый бы раз, да и плетней у нас нету.

Саня оживилась:

— Слушайте, неподалеку отсюда наш бригадный стан! Километра два будет, не больше. Там есть плетни.

Борис хлопнул себя по лбу:

— Правильно! Я же сам видел давеча стан. И забыл. Вот дурья башка!

Он открыл дверку кабины, выдернул лопату и черенком измерил глубину воды:

— Плетни нам в самый раз. Где их там искать?

— Из плетней загон для телят сделан. Я сразу найду. Ведь мы вдвоем пойдем?

— В твоих туфельках только по такой грязи ходить! Сиди тут, я один справлюсь.

— Одному вам не дотащить плетень… — начала было Саня, но Борис прервал ее:

— Дотащу, не железный же он! Ты расскажи, как идти на стан.

Саня рассказала.

— Свет я выключу, — сказал шофер, — чтобы зря энергию не расходовать, а ты изредка сигналь мне. Знаешь, как дают сигналы?

— Знаю, — ответила Саня и нажала на центр рулевого колеса. Тут же послышался гудок сирены.

— Правильно, — сказал Борис. — Так и делай. Только не очень часто. А я пошел.

Он выключил свет, вылез из кабины, захлопнул за собой дверку и словно растаял. Саня напряженно всматривалась в темноту, стараясь разглядеть там Бориса, но так и не увидела его.

После того как погас свет, темнота со всех сторон обступила Саню.

Время шло. Саня сидела в уголке кабины и то и дело заставляла сирену издавать протяжный гудок. Мысленно девочка следила за Борисом. Ей виделось, как он поднимался по крутому склону оврага, как шел по вязкой пашне, подходил к стану…

Саня была уверена, что на стане есть люди. «Они и помогут во всем Борису», — думала она.

По ее подсчетам, шофер должен бы уже возвратиться назад, но его все еще не было. Она продолжала подавать сигналы и, когда звук сирены затихал, начинала напряженно вслушиваться — не раздадутся ли шаги шофера, но ничего не слышала, кроме однообразного шума дождя, завывания ветра да плеска воды у колес машины.

Борис появился совсем неожиданно. Саня увидела его, когда он стал открывать дверку кабины.

— Не нашел, — мрачно сказал он и осторожно присел на краешек сиденья.

Саня смутилась. По тону Бориса она поняла, что он недоволен, а может быть, и сердит на нее. Наверно, подумал, что она сама не знала, есть ли плетни на стане, и напрасно он ходил туда, да еще по дождю.

— А вы где их искали? — несмело спросила Саня.

— Кого?

— Плетни.

— Я не плетни искал, а стан.

— И не нашли?

— В том и дело, что не нашел. Ходил-ходил по степи — никакого стана. Будто и не было никогда.

Помолчали.

— А я бы нашла стан, — сказала Саня.

— Не знаю, — ответил недоверчиво Борис. — В такую темень да погоду себя потерять можно.

— Честное слово, найду! Вот пойдемте! Вы не замерзли? — участливо спросила Саня.

Он еле сдерживал дрожь, но ответил сквозь стиснутые зубы:

— Не зима — рано еще мерзнуть.

— Значит, пойдем? — спросила Саня.

— Давай пойдем, только чтоб не напрасно все это дело…

— Нет, я найду. Я хорошо знаю, где стан.

Саня разулась и первая вошла в воду. Ноги ожгло словно кипятком. Борис дал свет, чтобы видно было машину издали, снял сапоги, вылил из них воду и пошел за Саней. Дождь не переставал. Дул порывистый холодный ветер.