Арина Ларина - Фея для школьной Золушки

Если бы Василий не дружил с обеими девицами еще с яслей и не сидел с ними несколько лет на соседних горшках, он бы сейчас развернулся и ушел. Но дружба – это святое. Тем более что Татьяна льстиво добавила:

– Ну куда мы без мужской логики-то, Вась? Помоги, ты же умный.

Странно было бы после этого отказываться и возражать.

Конечно, он умный. И логика у него есть.

– Чего делать надо? – мрачно уточнил он.

– Пока ничего, – затараторила Татьяна. – Сейчас пока Надька будет тренироваться, чтобы быть похожей на Совко…

– На кого? – изумился Вася. – Как это?

– Так это, – оскорбленно рыкнула Надя. – Увидишь. Вот сейчас уже почти получилось.

– Нет, вы все же больные, – заржал Пузиков. – Чего у вас получилось-то? Ты на Совко сейчас похожа, как я на Павла Семеныча!

– Что, совсем не похожа? – расстроилась Надя. Она снова намылилась плакать.

– Ой, только не реви. Хочешь, я тетю попрошу, она в парикмахерской работает, она тебе сделает что-нибудь? – нехотя предложил Вася. В том, что тетя Галя поможет, он ни капли не сомневался. Но вот делать Черемушкину похожей на Совко совершенно не хотелось.

– Вау, – захлопала в ладоши Татьяна. – Василий, ты гений! А когда?

– Ну, не сегодня же, – мрачно пожал плечами он.

– Почему не сегодня? – отмерла Надя. – Нам срочно надо.

– Не наглейте, девушки, – отрезал Вася. – Я ей позвоню, договорюсь, если получится, и скажу. Все, пошел я…

– Погоди, у нас тут военный совет, а ты пошел, – запротестовала Татьяна. – Не уходи. Мы тебе чаю с печеньками дадим.

– Я сама пекла, – похвасталась Надя. – Вась, оставайся.

Она видела, что Пузиков на что-то ужасно сердится, и категорически не хотела с ним ссориться. Тем более что у него, оказывается, была такая волшебная и остро необходимая ей тетя.

– Останусь, – не стал спорить Вася, услышав про печенье.

– Вась, как логик и большой умник, скажи, пожалуйста, как мне-то вычислить, кто все же цветы подарил? – подольстилась к нему Таня. – Что-то ничего в голову не приходит.

– Так будет же дискотека новогодняя, – пожал плечами Пузиков. – Кто тебя чаще на танцы приглашать будет и вокруг крутиться, тот и подарил.

От столь простого решения ее проблемы Татьяна сначала остолбенела, а потом заорала:

– А раньше ты сказать не мог? Чего я перед Зогиновым сегодня позорилась?

– Пожалуйста, не стоит благодарности, какая ты вежливая, Гусева! В следующий раз непременно обращайся, – пробормотал Василий. – Вообще-то, мне это только сейчас в голову пришло. Вернее, днем, когда я парней опрашивал. Но окончательно мысль оформилась только сейчас.

– Ты, Пузиков, гений, – не стала спорить Таня. Правда, извиняться она тоже не стала.

– Так до дискотеки месяц еще, – напомнила Надя. – Ты дотерпишь?

– Дотерплю, – отмахнулась Гусева. – Я пока тобой буду заниматься. Отвлекусь. Вот видишь, сколько от Пузикова пользы. Пришел и одним махом решил целую проблему. И тебе поможет, не сомневайся. Так, Вася, иди руки мыть, а мы пока переоденемся. Надька, юбку отдай, а то с меня твои брюки сползают, я уже замучилась их подтягивать. Ну и лошадь ты!

Пузиков торопливо вымелся из комнаты. Судя по всему, его тут держали за подружку и могли начать раздеваться, не дожидаясь, пока он выйдет.

Когда у девушки появляется цель в личной жизни, учеба сразу отходит на второй план. И даже на третий. Домашние задания мешали сосредоточиться на главном, школьные уроки тянулись бесконечно, а в голову не лезло вообще ничего.

В тот знаменательный вечер, напоив Василия чаем и выставив восвояси, они с Таней разработали многоплановый и многоходовый порядок действий, неотвратимо приближавший их к победе.

Во-первых, следовало заняться внешностью. Во-вторых, следовало держать руку на пульсе – проще говоря, следить за Димой и Катериной, чтобы не опоздать с решающим ударом.

Первый пункт зависел целиком и полностью от Надежды. Она выпросила у мамы лодочки на каблуке – черненькие, аккуратные и не столь неукротимые, как те, на шпильке. И сразу выяснилось, что нога на каблуке выглядит изумительно, а чтобы эту изумительную ногу не сломать, надо учиться и учиться. Теперь, едва придя из школы, она начинала делать по очереди все скачанные в Интернете упражнения. Она катала бутылку, когда делала алгебру, гнула стопу, пока решала физику, и обувала новые туфли, когда доходила очередь до устных уроков. Правда, расхаживать на каблуках, читая параграфы, Черемушкина начала не сразу. Сначала Надя брала лыжные палки и ходила по квартире, как лыжник-марафонец. Она смертельно боялась упасть, сломать ноги, нос, просто треснуться головой и заполучить шишку во весь лоб. Ей нужно было быть безупречной каждый день или хотя бы дотянуть в целости и сохранности до Нового года.

Помимо каблуков нужно было еще подумать о макияже. Поэтому Надежда старательно училась краситься. Это как раз оказалось делом простым. Самое главное, как выяснилось, не перебарщивать. Тонкая стрелка, легкие тени, немного туши и блеск для губ – лицо оживлялось, глаза становились выразительнее, и никто не отшатывался в ужасе, как бедный Пузиков, на которого пришелся основной удар ее первых попыток. Тут же стало ясно, что нужно избавляться от очков. Мало того, что они безобразно запотевали в транспорте и от них мерзла переносица, еще и глаза за стеклами казались какими-то маленькими и вытаращенными. Выхода было два: сделать операцию или сначала просто купить линзы. От операции пока на семейном совете решили отказаться, так как тогда пришлось бы пропустить школу. А линзы сразу решали проблему.

– Надька, ты красавица, – пробормотала Татьяна, когда Надя впервые спустя неделю показалась ей без очков, с макияжем и на каблуках. – Только знаешь что? Нельзя так в школу идти. Ты должна пока ходить, как раньше. Чтобы ты хорошела не постепенно, а резко. Иначе народ будет привыкать потихоньку и кардинальной разницы не заметит. Я тебе так скажу – надо блеснуть на новогодней дискотеке. Причем не на самой дискотеке, а днем еще, когда светло будет. В зале-то темень. В последний день перед каникулами так и придешь в школу, чтобы все упали. Ты на каблуках ходить можешь?

– Пока не очень. Вернее могу, но мне еще страшновато, – призналась Надя.

– Тогда тем более. Тренируйся. У тебя есть еще пара недель, – кивнула Татьяна. – Кстати, когда Васька тебя к этой парикмахерше сводит-то? Сроки поджимают. Надо попробовать, а то вдруг что-то пойдет не так.

– В эти выходные вроде, – неуверенно сказала Надя. – Он какой-то странный. По-моему, он не одобряет то, что мы делаем.

– Ха, да ему просто завидно. У меня любовь, у тебя любовь, а у него даже девчонки нет. Надо будет потом им заняться, а то нечестно как-то.

– Ага, займемся, – согласилась Надя, думая о своем. Ей было страшно. А что, если на дискотеке у нее ничего не получится? А что, если у Димы с Катериной начнется роман еще до новогодней ночи?

К слову сказать, последнее ее беспокоило больше всего. Именно поэтому они с Татьяной посменно крутились рядом с десятым «А» и отслеживали эволюцию отношений Надиного принца с первой красавицей школы. К счастью, эволюции никакой не наблюдалось. Совко стабильно фыркала, отшучивалась, после школы уезжала на своем джипе, но на душе у влюбленной Черемушкиной было неспокойно.

Интуиция – великая вещь. И именно интуиция подсказывала Надежде, что нужно бдить. Внимание Димы Катерине явно льстило. И даже если у нее и не было на него никаких планов, то это вовсе не мешало ей нахально флиртовать с новеньким.

– Нет, ну до чего ж она противная, – возмущалась Надя. Она, регулярно околачиваясь рядом, уже успела углядеть, что лицо Катерины густо замазано тональником – а значит, и у фей бывают дефекты и прыщи. Макияж у нее иногда был грубоват, то есть и самые идеальные красотки, оказывается, не безупречны. «Смоки-айс» ей тоже далеко не всегда удавалось сделать, как положено.

– Вот, – удовлетворенно поддакивала Татьяна. – Так что у тебя шансы – ого-го.

Ничто не успокаивает лучше, чем чужое несовершенство.

Наде легчало, но ненадолго.

– Смотри, как он вокруг нее увивается, – переживала она.

– Угу, – послушным филином ухала рядом Гусева. – Никакой гордости у мужика.

– Так Катька ж с ним хихикает, – нервничала Надя. – Еще и глазки строит. При чем тут гордость? Она сама ему авансы раздает!

Но, несмотря на флирт, никаким романом там и не пахло. Это было заметно по тому, как злился Дима. Один раз он даже врезал со всей силы кулаком по стене, когда Совко, бросив ему пару слов на прощание, снова упорхнула после школы.

Наверное, подружки так и скользили бы за парнем тенями, если бы не событие, кардинально изменившее все их планы.

Васина родственница все же нашла время в своем плотном графике и устроила для Нади мастер-класс. Пузикова она выгнала, сказав, что у них будут всякие женские секреты, которые мужчинам знать не обязательно. Василий, которого причислили к мужчинам, гордо зарделся и с независимым видом, пожав плечами, вышел из салона.