Коллектив авторов - Новые головоломки Шерлока Холмса

Несмотря на все мои попытки перевести разговор на другую тему, он сообщил мне, что вчера продал две картины, каждую – за 75 фунтов. Одна сделка принесла 25 процентов прибыли, другая – 25 процентов убытка.

Я рассеянно ответил, что могло быть и хуже.

«Нет, – ответил он. – День вышел очень неудачным».

Чтобы он не оскорбился, я на всякий случай уточнил, что речь шла о его руке. Но что имел в виду он сам?

Миссис Хадсон собирала чайные чашки в наших комнатах и недовольно цыкала, находя их в самых неожиданных местах. Когда на подносе оказалась уже целая дюжина чашек, она тяжело вздохнула и повернулась ко мне.

«Я уже рассказывала о своей кузине Дейзи?» – спросила она.

«Насколько помню, нет», – сказал я.

«У нее двое детей. Один из них – мальчик».

Я с трудом скрыл смущение. «Да?»

«Как вы думаете, какова вероятность того, что второй ребенок – девочка?»

Холмс, сидевший в другом конце комнаты, усмехнулся.

Сможете ли вы найти решение?

Я едва успел выпалить ответ на хитрую задачку Холмса с двумя четверками, как тот достал откуда-то листок бумаги и с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего, протянул его мне. Это, естественно, оказался словесный узел, да еще и довольно сложный. Я тоскливо выглянул в окно, за которым ярко светило солнце, и принялся за работу.

На листке было написано следующее:

В каждом ряду было по одной букве из каждого слова, расставленных в случайном порядке. Эти буквы располагались точно так же, как и в самом слове: в первом ряду были первые буквы, во втором – вторые, и так далее.

Миссис Хадсон недовольно посмотрела на меня из-за груды чашек на подносе. «Моя кузина Дейзи на прошлой неделе взяла двоих своих детей и пятерых детей своей сестры Элли на спектакль про Панча и Джуди».

«О да, неаполитанские куклы», – ответил я. Перед моими глазами почему-то возникли дьяволы, любовницы и необузданные драки. «Это разве подходит для детей?»

«Сейчас – уже да, – сказала она. – Более-менее. Так или иначе, этим проказникам, похоже, все понравилось. Но дело не в этом. Из этих семерых трое – девочки, а четверо – мальчики, и они сели в ряд без всякого порядка. Как вы думаете, какова вероятность того, что с обоих концов ряда сидели девочки?»

Я крепко задумался. Можете ли вы решить эту задачу?

Бридж – это интересная новая версия любимой игры завсегдатаев наших пабов, виста. Ее придумали русские. Мое любопытство бридж привлек, впрочем, в первую очередь тем, что постоянно упоминался в газетных статьях. Недели не проходит, чтобы об этой игре что-нибудь не написали в «Таймс» или «Ивнинг Стэндард».

Третьего дня я, например, прочитал историю о четырех игроках в бридж, каждому из которых раздали по тринадцать карт одной масти – это называется «идеальная сдача».

Если отбросить идеальные сдачи, которые случаются из-за откровенной подтасовки карт или плохого перемешивания, то сколько подобных событий может случиться в нашей стране в течение года?

Убийство Колина Уайта стало настоящим шоком для лондонских любителей шахмат, особенно когда полиция сообщила, что подозреваемый – тоже шахматист. Брайан Кэмпбелл был одним из троих, кто посетил Уайта в его последний день, если верить утренней записи в дневнике. Он имел репутацию неплохого игрока, но часто критиковал Уайта за эксцентричность. Кроме Кэмпбелла, визит Уайту нанес еще один шахматист, молодой Том Уилтон, стремившийся во всем тому подражать. Наконец, Уайта посетил его кузен Алан Ллойд, добродушный малый, обожавший рыбалку. К сожалению, Уайт перечислил своих гостей в алфавитном порядке, а не по времени.

Инспектор Лестрад был вне себя, потому что по совету адвокатов все трое отказывались давать показания. Холмс согласился помочь, и через несколько часов мы приехали на квартиру покойного.

«Мы ничего не трогали, – сказал Лестрад. – Труп мы нашли в гостиной, он был зарезан».

Комната была большая, но тесная. На большом столе в центре мы увидели четыре шахматных доски; на одной из них все еще стояла позиция. Я не очень разбираюсь в шахматах, но могу сказать, что у белых было подавляющее преимущество; их фигуры доминировали на доске, слоны стояли по обеим сторонам ладьи. Кроме этого, в комнате были небольшие скульптуры в греческом стиле, длинная полка с книгами – естественно, шахматными, – и простая пепельница. Я предположил, что кто-то остался недоволен течением игры.

Холмс оглядел комнату, пролистал пару книг, затем повернулся к Лестраду. «Личность убийцы совершенно очевидна», – сказал он.

Я не сразу понял, что он имел в виду. А вы поняли?

После долгой, утомительной погони по восточной части лондонского Сити Холмсу и мне удалось задержать некоего Рафаэля Стивенса. Он был важной фигурой в «Деле о сапфировом джине», и нам от него требовалась кое-какая информация. Он явно не хотел с нами говорить по доброй воле, так что мне пришлось держать его, пока Холмс задавал вопросы.

В конце концов мы получили необходимую информацию. Я отпустил Стивенса и присел у стены, совершенно изможденный – и, конечно же, именно в этот момент Холмс решил задать мне очередную загадку с замаскированными словами.

«Председатель, – сказал он. – Молочайник. Престольный. Ложноножка».

Я застонал. «Вы это серьезно, Холмс?»

«Преступники выбирают самые неудобные моменты. Они не ждут, когда вам будет комфортно», – строго сказал он.

Так что мне пришлось искать ответ. Четыре коротких слова, скрытых внутри более длинных и объединенных общей темой.

Сможете ли вы узнать, что это за тема?

Эта загадка – еще одна абстракция от Холмса, вдохновленная, насколько мне известно, разговором с миссис Хадсон.

Ситуация такова. Четыре матери и четыре дочери отправились покупать ленты, и случилось два совпадения. Первое: каждая мать купила ровно вдвое больше ленты, чем ее дочь. Второе: все восемь человек купили ровно столько метров ленты, сколько пенни стоил один метр ленты (например, если кто-то купил один метр, значит, эта лента стоила один пенни за метр, если два метра – два пенса, и так далее).

Кроме этих двух основополагающих совпадений, известны и еще кое-какие факты. Роза купила на два метра больше, чем Дейзи. Лили купила на три метра меньше, чем миссис Браун. Миссис Уайт потратила на 76 пенсов больше, чем миссис Блэк. Дейзи потратила на 48 пенсов меньше, чем миссис Грин.

Как фамилия матери Хизер, если Дейзи купила ленту по 4 пенса за метр?

В канун Пасхи миссис Хадсон начала нам рассказывать, с кем из членов семьи надеется завтра увидеться. Судя по всему, планировалось чуть ли не полное собрание клана, потому что перечисляла она их довольно долго. К сожалению, она, похоже, заметила, что мое внимание постепенно рассеивается – вместе с хорошим настроением, жизненной энергией и вообще желанием жить.

«Я уже упоминала кузину Триш?» – после некоторой паузы спросила миссис Хадсон.

«Возможно», – ответил я на неожиданный вопрос.

«Вы знаете, у нее есть два сына. Билли и Джонни. Оказывается, что сумма их возрастов плюс восемнадцать – вдвое больше, чем возраст Билли, а разность их возрастов минус шесть равна возрасту Джонни. Сколько им лет?»

Сможете ли вы найти решение?

«Завтра стол будет просто ломиться от еды, – сказала мне миссис Хадсон. – Все-таки завтра Пасха. Мой кузен Ричард сегодня утром выловил отличную форель; мы сварим ее в кипятке в нежном сливочно-винном соусе с луком-резанцем. А на гарнир, скорее всего, подадут молодой картофель».

«Звучит очень заманчиво», – вставил я.

«О, я уверена, что так и будет, – ответила она. – Я спросила Ричарда, сколько весит форель. Ну, вы же знаете, как рыбаки любят хвастаться. Он ответил, что голова весит столько же, сколько хвост и половина тела, тело весит столько же, сколько голова и хвост вместе, а хвост весит девять унций[5]. Я уверена, вы сможете понять, что же это значит».

Я решил не уточнять, что именно понял, и просто кивнул.

Сколько весит рыба?

Когда мы охотились за Чарльзом Л. Ноланом во время «Дела о странствующих епископах», нам с Холмсом в какой-то момент пришлось поехать из Хука, полуразрушенной древней столицы Хукленда, в Корхэм, нынешнюю столицу графства. В Хукленде поговаривают, что Корхэм – проклятый город, и иногда я готов был даже поверить, что в этих суевериях есть доля истины.

К нашему разочарованию, единственным транспортным средством, на котором можно добраться из Хука в Корхэм, оказалась полуразвалившаяся двуколка, которую тянула полудохлая на вид кляча. Кучер, впрочем, тоже недалеко ушел от своего экипажа – он вел себя абсолютно бессмысленно. Если бы у Холмса не было тяжелого чемодана, мы бы, наверное, пошли пешком. Вышло бы и быстрее, и не так раздражающе.