Понсон Террайль - Цикл романов "Молодость короля Генриха"

– Боже мой! Диана! Вот и день… Она снова обвила его руками, заставила в сотый раз повторить клятвы вечной любви и потом сказала:

– Слушай-ка, дорогой, ведь ты еще никогда не бывал в Париже?

– Как же! Восьмилетним мальчиком…

– Ну, это все равно как если бы ты и вовсе не был там! Париж полон соблазнами и всяческими ловушками, и тебе необходимо иметь там верного, преданного друга. Для этого я дам тебе письмо к горожанину, с женой которого мы воспитывались вместе на моей родине. Видишь ли, дорогой мой, маленькие люди часто бывают нужнее и полезнее, чем большие, а этот горожанин предан мне всей душой и пойдет за тебя на смерть, если будет знать, что я люблю тебя. А если ты порастрясешь свой кошелек, то он даст тебе и денег, но не под ростовщические проценты, а только из желания оказать услугу.

– Значит, он очень богат?

– Очень. Это – ювелир по имени Лорьо.

– Ну так что же,- ответил Генрих,- дай мне это письмо, и я отправлюсь к Лорьо, хотя бы лишь из желания поговорить с ним о тебе!

– Ты когда едешь, Анри?

– Завтра с заходом солнца.

– Вот и отлично, до этого времени я доставлю тебе рекомендательное письмо. А теперь до свидания, голубчик, становится совсем светло! Графиня осторожно выглянуло в окно, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, а затем основательно привязала лестницу. Генрих Наваррский обменялся с нею последним поцелуем и быстро скрылся за окном.

Через неделю юный Генрих Наваррский в сопровождении Амори де Ноэ был уже на пути в Париж, снабженный инструкциями своей матери, Жанны д'Альбрэ, и письмом прекрасной Коризандры к подруге ее детства, жене ювелира. В тот момент, когда наших героев застает этот рассказ, наступала ночь. Всадники ехали с самого утра, рассчитывая добраться до Блуа, где они хотели заночевать. По их расчетам, уже давно должны были показаться кресты блуарского собора, но они ехали и ехали, а все еще не было никаких признаков близости города. Между тем в воздухе чувствовалась гроза и небо было загромождено тяжелыми, черными тучами, которые неминуемо должны были в самом непродолжительном времени просыпаться злейшим ливнем.

– Да ну же, Анри,- сказал Ноэ,- подгоните свою лошадь. Нас сейчас застигнет гроза. Да и какая гроза еще! Моя лошадь уже дрожит подо мной!

– Ну вот еще! – возразил принц.- Ты достаточно хороший наездник, друг Ноэ, и сумеешь справиться с нею!

– Да, но я не люблю промокать…

– Летний дождь только освежает. К тому же наши лошади изнурены и… Сильный удар грома, заставивший лошадь принца взвиться на дыбы, прервал его речь. В то же время крупные капли дождя забарабанили по дороге.

– Да ведь дело-то в том,- сказал Ноэ,- что, сколько я ни смотрю вперед, я все не вижу ни крыши, ни трубы…

– Зато я вижу какого-то человека, который едет верхом.

– Его вижу и я, да ведь человек не то, что дом: под ним не укроешься от дождя и бури!

– Зато человек может указать, где здесь поблизости имеется кров! – ответил принц, сейчас же обращаясь к проезжавшему с соответствующими расспросами.

Увы, в ответах, которые дал встреченный крестьянин, было мало утешительного. Блуа находилось от этого места по крайней мере в пяти лье, никакой деревушки поблизости не было, ближайшая гостиница была в двух лье.

– Бедный Ноэ! – с комическим сожалением воскликнул принц.- Уж придется тебе промокнуть!

– А если все дело только в том, чтобы укрыться от дождя,сказал крестьянин,- то в нескольких минутах езды отсюда имеется на берегу Луары большая пещера, в который вы отлично поместитесь с лошадьми!

Принц кинул крестьянину монету и дал лошади шпоры. Действительно, в последних проблесках вечера они вскоре увидали зиявшее тьмой отверстие большого грота. Сильная молния дала им возможность сориентироваться еще лучше. Ноэ первым въехал в пещеру, не слезая с лошади, и принц последовал его примеру. Почти сейчас же вслед за этим гроза разразилась со страшной силой. Удары грома и вспышки молний следовали друг за другом почти без перерыва, освещая блуарскую долину и будя спящее эхо. Всадники привязали лошадей в дальнем углу пещеры, а сами уселись на кучу сухих листьев, очевидно собранную прежними гостями пещеры.

– Да! – сказал Ноэ.- Этот грот кажется мне прекраснее всех парадных комнат Нерака. Согласитесь, Анри, если бы мы располагали здесь добрым куском дичи и бутылью белого вина, то могли бы просто смеяться над грозой!

– О, я хотел бы лишь держать в своих руках белую ручку Коризандры! – со вздохом ответил принц.

Ноэ насмешливо свистнул, отказываясь разделять любовную тоску принца. Вдруг странные звуки, донесшиеся сквозь вой и грохот бури, заставили молодых людей оторваться от своих дум и броситься к самому краю пещеры. И как раз в то время, когда они подбежали к выходу, сильная молния, сейчас же сменившаяся непрерывным рядом других, осветила им такую картину: по дороге неслась всадница, погонявшая свою лошадь ударами хлыста, а за нею летел догонявший ее мужчина, с заметным итальянским акцентом кричавший ей:

– Ну на этот раз ты не уйдешь от меня, красавица! Молодые люди услыхали крик отчаяния, и в тот же момент всадница обернулась, вытянула руку и выстрелила в нагонявшего ее мужчину из пистолета. Лошадь последнего поднялась на дыбы и сейчас же рухнула на землю, увлекая за собой и всадника. Преследуемая женщина прихлестнула свою лошадь и быстро скрылась во мраке. Все это произошло так быстро, так неожиданно, что принц и его спутник не успели так или иначе вмешаться. Но когда они увидели, что всадник здравым и невредимым встал из-под трупа убитой под ним лошади, Ноэ не мог удержаться от громкого смеха.

Незнакомец обернулся на этот смех и при новой вспышке молнии увидал пещеру, молодых людей, стоящих у ее входа, и двух лошадей, привязанных в углу.

– Клянусь мадонной! – крикнул он.- Лошади! Это неожиданная удача! – И, не обращая внимания на насмешливый смех молодых людей, он подошел к ним и окинул их пытливым взглядом опытного человека.

Принц и его спутник были одеты более чем просто. По камзолам из грубого сукна, фетровым шляпам без перьев и грубым кожаным сапогам их можно было принять за бедных дворянчиков, едущих в Париж на поиски счастья. Поэтому незнакомец поспешил принять покровительственный вид и надменно сказал:

– А! У вас имеются лошади, плуты вы этакие!

– О да,- не менее надменно ответил принц,- в этом отношении мы счастливее вас!

– Вот что,- продолжал незнакомец,- я во что бы то ни стало должен догнать эту женщину…

– Это будет трудновато,- в тон ответил принц.

– Разве ваши лошади недостаточно хороши?

– О, вполне достаточно! Только мы прибережем их для самих себя! Наглая улыбка скользнула по дерзкому желтовато-оливковому лицу незнакомца, и он произнес:

– Ну, когда вы узнаете, кто я такой, вы не откажетесь продать мне одну из своих лошадей!

– Ба! Да уж не французский ли вы король? – насмешливо спросил Ноэ.

– Нет, но я гораздо выше короля!

– Выше короля? – рассмеялся Генрих.- В таком случае вы должны быть римским папой, только он выше короля!

– Я не папа, но зато я фаворит королевы Екатерины Медичи!

– Ну это-то будет чуть-чуть поменьше короля! – ответил принц, которого забавляла надменность незнакомца.

– Вот что, милые мои провинциалы,- теряя терпение, заявил незнакомец.- У меня слишком мало времени, чтобы терять его на праздные разговоры. Выбирайте – или вы продадите мне одну из лошадей, за которую я заплачу вам столько, сколько вы пожелаете, или вы наживете во мне такого врага, который в самом непродолжительном времени отправит вас на виселицу! – Генрих и Ноэ ответили громким пренебрежительным смехом.

Незнакомец обнажил шпагу и продолжал: – Или вам придется поиграть со мной вот этой игрушкой, господа!

– Батюшки! – ответил принц.- Это дело мне очень подходит! Я уже давно не фехтовал и буду рад поразмяться.

– Простите, Анри,- сказал Ноэ,- начать с этим господином должен я!

– Нет, я,- ответил принц.

– Да ну же, поскорее! – нетерпеливо окрикнул незнакомец молодых людей.- Не спорьте, пожалуйста, хватит на вас обоих, мои задорные петушки! Меня зовут Рене Флорентинец, и должен предупредить вас, что я большой мастер шпаги!

– Ну, и я неплохой ученик,- ответил Генрих. Флорентинец не лгал, когда назвал себя мастером шпаги, и с первых же моментов сын Жанны д'Альбрэ убедился в этом. Но на стороне Генриха была юная эластичность и подвижность тела, отчаянная храбрость и редкое присутствие духа. Кроме того, отец Генриха, король Антуан Бурбонский, научил его всевозможным итальянским штучкам, и попытки Рене поймать принца на миланские или флорентийские финты сразу потерпели крушение. Рене хотел вызвать своего противника на нападение, в котором легче уловить слабую сторону, но Генрих достаточно знал свои силы и упорно держался оборонительной тактики.