Юрий Сотник - Машка Самбо и Заноза

Заноза схватила двумя руками дюралевую трубу и прижала облицованный резиновый наконечник к полу. Митя Клюквин схватился за поручень, который помогал таскать машину. Эдик Лазовский взял провод, оканчивающийся вилкой, воткнул эту вилку в штепсель. Потом он подошел к машине, повернул краник, пускающий воду, и тронул выключатель пылесоса.

Пылесос завыл. Люся растерялась: она чуть оторвала от пола обрамленный резиной наконечник, и из него полилась струйка воды.

– Три!

– Ну, три его, три!

– Ну, мой же пол, чего ты стоишь!

Вся красная, вся в испарине, Заноза прижала наконечник к полу и начала тереть им доски, выкрашенные масляной краской.

– Моет! Смотрите! Моет! – сразу в восторге закричали несколько человек.

Пол, по которому скользил обрезиненный наконечник, действительно становился чистым и влажным. Только, пожалуй, слишком уж влажным: вода не полностью втягивалась в шланг, часть ее растекалась по половицам.

Самбо накинула тряпку на щетку и стала вытирать ею оставшуюся воду.

– Подтекает, – заметил Дер Элефант.

– И все равно хорошо работает, – возразила Изюмина. – Смотрите: только чуть-чуть протереть, и пол уже совершенно сухой.

Под вой пылесоса заговорили о том, что надо сменить резину на более мягкую, чтобы она лучше прилегала к полу. Эдик предложил:

– А что, если попробовать поролон? Митрофан Фомич, как вы думаете?

Учитель не успел ответить.

– Все! Нашел! – возопил детектив таким голосом, что на него набросились:

– Что ты людей пугаешь!

– Ты что, спятил?

– Что ты нашел?

– Машка! Самбо! Никакого у них сообщника нет! Никакого Четырехпалого! Ты только посмотри, как она трубу держит!

Самбо взглянула на сестру и поняла все. Только четыре пальца Люсиных рук обхватывали трубу. Большие пальцы лежали на указательном и среднем. Поэтому они и не могли отпечататься!

От Петиных воплей Заноза растерялась и снова приподняла наконечник. Вода опять тоненькой струйкой побежала на пол.

– Ну, чего остановилась! – закричали ей. – Давай три!

– Вода же течет! Три! Надраивай!

Заноза опомнилась и принялась надраивать.

Вот и все. О том, как доделывали машину, как совершенствовали ее, вам, пожалуй, неинтересно будет читать. Поэтому – до свиданья!

1965 г.