Михаил Лезинский - Мы с тобой Макаренки

Синельников со Снегиревым уже карабкались по решетчатой металлической опоре вверх. Вот они рукой схватились за провода. Щелкнули замки «карабинов», и монтажники прочно соединились с проводом.

Пока они занимались верхним присоединением, Митрич стал заводить кабель на выводные клеммы трехполюсного линейного разъединителя. Массивный, в руку толщиной кабель вибрировал, старался вырваться. Митрич от усилий стал красным.

– Помогите человеку, – сказал Игорь, обращаясь к Светлане.

– Я?! – удивилась Скрипачкина.

– Быстро! – вместо ответа приказал Мартьянов.

Светлана подбежала к Волкову и стала помогать ему «усмирять» кабель, но ее сил не потребовалось, – с непослушным кабелем Митрич управился сам.

– Бери на гайки, – прохрипел Митрич, – закручивай.

Светлана просунула болт сквозь отверстие клеммы и стала закручивать гайку.

– Быстрей, – подгонял ее Волков.

Светлана ускорила темп движения. От непривычной работы она раскраснелась, волосы выбились из-под косынки и лезли в глаза. Гаечным ключом она отводила их в сторону.

Но вот шесть гаек сидят на месте, Митрич закрепляет кабель скобами и помогает Светлане подвернуть гайки до конца, – ее сил явно мало.

– Теперь все, – отдуваясь, сказал Митрич, – спасибо за помощь.

Подошел Мартьянов, посмотрел на Светлану и расхохотался.

– Чего смеетесь?! – обиделась девушка.- Ну чего?

– Гена, зеркало! – вместо ответа сказал Игорь.

Сафонов снял с «газика» смотровое зеркало и подал Скрипичкиной .

Оттуда глянуло на Светлану ее и не ее лицо. Волосы взлохмачены, на них – белые полоски асбеста, а на щеках , на лбу – черные мазутные пятна.

– Очень страшная?! – испуганно спросила она у Игоря.

– Что вы , – искренне удивился он, – нисколько даже. Такая вы мне больше нравитесь, – неожиданно выпалил он.

Светлана радостно покраснела и побежала умываться. А Митрич пристально взглянул на Игоря , да так, что Игорь понял, что последних слов ему не надо было произносить. Да Игорь и не думал их говорить. Он хотел сказать, что мазутные пятна гораздо больше Светлане к лицу, чем искусственный румянец, что ничего не значит измазанный нос – нос отмоется. Самое главное, что Светлана по-настоящему участвовала в работе. Сама, по собственному желанию, и довольна этим. А Игорь тем более доволен. Это он и хотел сказать. Но слово – не воробей, вылетело – не поймаешь. А иди знай, как его слова воспримут другие.

«Хотя, должен был знать», – корил себя Мартьянов.

И он переменил разговор, деловым тоном сказал Митричу:

– Надо сообщить в поселок, что работы закончены.

Митрич направился к Сафонову сказать, чтобы тот на своем «газике» ехал в колхоз и оттуда сообщил по телефону об окончании работ.

… До колхоза – рукой подать. Минут через десять Сафонов уже ехал обратно. Но не один, в кузове стояли Зозуля и Жора Лукьяненко.

– Ура монтажникам! – закричал Жора, спрыгивая на землю. – Ура-а!

– Что ты кричишь раньше времени?! – накинулся на него Зозуля. – Вспугнешь еще!

– Так ведь если не закричишь, на тебя и внимания никто не обратит, – резонно заметил Жорж.

– Кричи потише, – посоветовал Зозуля.

К ним подошел Мартьянов.

– Уже включили, Игорь Николаевич, – с заметным волнением сказал предколхоза, – наверное, можно пробовать.

– Добро ,- поздоровавшись, сказал Игорь,- будем включать и мы. – И он обвел глазами лица монтажников, решая, кому бы предоставить право первого включения. Включить в первый

раз рубильник – право лучшего.

Достойных было много.

– Синельников! Олег! Слово за комсомолом.

Синельников понял Игоря с полуслова.

– Я думаю, что Волков…

– Разрешите мне, Игорь Николаевич, – неожиданно выпалила Светлана, – честное слово, я сумею.

С лица Светланы исчезли мазутные пятна, и губы были подкрашены, но слегка, чуть-чуть.

– Тут и уметь нечего ,- засмеялся Игорь,- поднять рычаг вверх, вот и все! Ну, Волков…

Волков молча подошел к рубильнику и взялся за рукоятку. Все повернулись в сторону колхоза, хотя понимали, что отсюда они ничего не увидят, – солнце стояло еще высоко, и стоваттным лампочкам, помещенным в домах, не под силу было бороться со светилом.

Но Волков не спешил с включением. Больше того, он выпустил рукоятку из рук.

– Ты что? – недоуменно посмотрел на него Игорь.

– Пусть она, – кивнул Митрич головой в сторону Светланы.

– Да, но…

– Пусть, – коротко сказал Волков и отошел.

Мартьянову ничего не оставалось делать, как выполнить просьбу Митрича.

– Товарищ Скрипичкина! – строго официально произнес он. – Попрошу включить подстанцию.

Светлана благодарно взглянула на Волкова, подбежала к «домику» и схватилась за рукоят¬ку. Миг… и загорелась сигнальная лампа.

– Отныне и во веки веков, – торжественно произнес Лукьяненко и, не сдержавшись, прокричал: – с Сергея Федоровича магарыч!

Зозуля крутанул ус и, вторя своему художественному руководителю, не менее торжественно произнес:

– Всех! – широкий жест на всю степь. – Всех приглашаю на банкет.

Приемник включен на полную громкость и поэтому не знает меры. Счастье для приемника, что он .неодушевленный, а то бы давно порвал голосовые связки. Мелодии маршей врываются в просторный зал колхозного клуба. Сквозь атмосферные помехи слышен голос диктора:

– Наша сегодняшняя радиопередача посвящается славным монтажникам Севастопольского сетевого района. Это их умелыми руками в маракутской степи построена электрическая воздушная линия, это они своим трудом преображают наш край. Сейчас мы с удовольствием предоставим слово руководителю работ технику Игорю Николаевичу Мартьянову. Просим вас, Игорь Николаевич.

Игорь с любопытством вслушивался в свой, как будто совершенно чужой голос.

– Когда это вы успели на ленту записаться, Игорь Николаевич? – интересуется Лукьяненко. – Нельзя ли там и нашу самодеятельность

записать?

– Не знаю. Надо будет разузнать.

– Т-с-с, не мешайте, – просит Синельников, – дайте людям передачу послушать.

А между тем Игорь по радио продолжал:

– … почему нам удалось построить линию напряжения и сдать ее в эксплуатацию раньше срока? Прежде всего потому, что к ее строительству отнеслись по-государственному. Председатель колхоза «Гигант» Сергей Федорович Зозуля вошел в контакт со Свердловским совнархозом и приобрел передвижную подстанцию с маломощным трансформатором. А это позволило…

Зозуля подмигнул зеленому глазку приемника, – дескать, знай наших. «Радио-Игорь» продолжал:

– …Наши монтажники Григорий Волков, Олег Синельников, Светлана Скрипичкина…

– А я-то тут при чем? – Светлана изумленно взглянула на Игоря.

Мартьянов постарался не услышать ее вопроса и внимательно, больше, чем это было необходимо, вслушивался в свое выступление.

Не получив ответа, Светлана вздохнула и тоже стала слушать с повышенным вниманием. Ей было радостно, что Игорь помнит о ней. Она сама стала замечать, что все слова, даже самые обычные, но исходящие от Мартьянова, приобретают для нее особую значимость. Она пугалась этого чувства, она догадывалась, что это значит. Пугалась и в то же время радовалась, если б ей сейчас попался на глаза Вовка-Боб! Тот самый Боб Куренков, который ей говорил; «Любовь – это в книжках. Ее выдумали язвенники и неврастеники. Мужчине от женщины нужно только одно. Надо успешно взять от жизни все! Не опоздай, Жозефинка!»

И Жозефинка старалась не опоздать. Брала. Но это были потери, а не приобретения. Попадись он ей сейчас, она бы с удовольствием закатила ему оплеуху. А тогда, тогда этот лощеный стиляга казался ей человеком из высшего мира. Интеллектуалом!

«Да такому интеллектуалу Митрич даст сто очков вперед в любое время. Хороший он, Гришка, только…»

В мысли снова ворвался Игорев радиоголос. Он называл фамилии, перечислял дела прошедших дней. Но вот Мартьянова сменил диктор. Он объявил:

– Передаем концерт по заявкам…

– По нашим заявкам!-обрадовался Лукьяненко. – А я-то думал, не передадут.

– Мало ли что ты думал, – щелкнул его по носу Олег Синельников.

Жора дал ему ответного тумака.

– Дети! Цыц! – закричал на них Зозуля. – Вот я вас…

После таких внушительных отеческих слов поневоле пришлось замолчать и слушать концерт.

Но вот и концерт по заявкам окончен. Начались рукопожатия, рукопожатия и рукопожатия…

– Счастливо добраться до дому, Игорь, – Зозуля трясет Мартьянову руку. – Не забывай

нас. Наведывайся.

– Постараюсь, – отвечает Игорь, а сам думает, что наверное долго теперь не забросит его судьба в этот район.

Монтажники занимают места в кузове. Игорь прощается с Лукьяненко.

– Значит, решил остаться в колхозе, Жора?

– Всего на несколько месяцев, Игорь Николаевич. Вот только выступим на областном смотре – и сразу же в Севастополь. А там… Хочу