Валерий Гусев - Великий жулик Большой папа

Можно спросить: а почему всю группу Котяры не арестовать прямо в поезде? А потому, что нужно было выявить всю эту мощную организацию. И папа принял решение «сопровождать» их до самого конца, чтобы в момент обмена деньгами (фальшивыми и настоящими) взять всех с поличным. И папа нарочно «подставился», когда Котяра решил его захватить. Находясь внутри банды, папе легче было бы держать ситуацию под контролем. Однако случилось непредвиденное. Папина рация, замаскированная под зажигалку, попала в руки жадины Котяры. И план пришлось немного менять.

Папа «раскололся». Он «выдал» своих сотрудников - «ботаников». Ну а уж втроем-то они расправились с бандитами!

Обезоружив их и заперев в одном из купе вагона «Шапито», папа и «ботаники» теперь уже сами выступили в роли фальшивомонетчиков. И в назначенном месте - на Ейском разъезде - встретились с группой местных преступников.

Состоялся обмен деньгами, и покупатели фальшивых долларов тоже были задержаны. Но вот Котяра удрал.

– На дрезине, да? - вскочил Алешка. - Эх, мы его не догнали! Такой бы таран устроили. Ой, пап, а с ним еще кто-то на дрезине удирал. Мелкий такой.

– В кудряшках, - кивнул папа. - Проводница Лелька, сообщница. Вообще, эту перевозку им один большой начальник из Министерства путей сообщения устроил. За взятку. Я уже в Москву сообщил.

– А эта Лелька помощнику машиниста кофе со слабительным подсунула! - наябедничал Алешка. - Пап! А как же получилось, что поезд шел без машиниста?

– На автоматике.

– Это я не хуже тебя знаю. А может, и лучше, - скромно заявил Алешка. - Куда их машинист делся?

– А у них тут накладка получилась. В тот самый момент, когда они хотели сделать замену, наши сотрудники их машиниста изъяли. Нейтрализовали.

– Как нейтрализовали? По башке?

– Ну… не совсем так, конечно… А потом в одном из туалетов его заперли.

– И кто же его… нейтрализовал? А! Знаю! Крутые «ботаники»! - воскликнул Алешка.

– «Ботаники», - усмехнулся папа. - Наши лучшие сотрудники. Муж и жена.

– А Настя, что?… Тоже? - мама во всю ширь распахнула глаза. - Ребенок?…

– Нет, - успокоил ее папа. - Настя - обычная дочка.

– Но очень способная, - похвалил ее Алешка. Но не выдал. Всю вину за кактус он честно и благородно взял на себя.

– Вот так, - сказал папа. - Хотели мы в их планы внести свои коррективы, но тут вмешался случай. В лице одного пацана. - И он с мягким укором посмотрел на Алешку.

– Я ж не знал про ваши коррективы, - оправдался он. - Действовал по обстановке.

И я поспешил ему на помощь и сказал:

– Тут еще много неясного.

– Разберемся, - пообещал папа.

А я слазил в чемодан и достал из него кассету и пистолет.

– Кассета наша, - кивнул папа. - А оружие откуда?

– Это мы Котяру обезоружили, - похвалился Алешка.

– Фантазеры, - вздохнула мама. - А дальше-то что?

– Мне надо здесь еще задержаться, - сказал папа. - А вы пока отдохнете. Поразвлекаетесь. А потом вместе поедем домой, тем же поездом.

– Опять? - мама всплеснула руками. - Давайте лучше самолетом полетим.

– С новым кактусом в самолет не пустят.

– А мы cамолет захватим! - засмеялся Алешка.

Тут папа как-то очень внимательно посмотрел на него. И спросил:

– А что, Алексей, ты и самолет водить можешь? Признавайся - куда уже летал?

– В Америку. Два раза.

– Фантазер! - засмеялась мама и попыталась, как всегда безуспешно, пригладить его боевой хохолок на макушке.

А я подумал - кто его знает? И не случится ли когда-нибудь так: сядут наши героические космонавты, например, на Марс, где кактусов навалом, снимут свои шлемы, поздравят друг друга с великой победой, как же - мы первые. А потом совсем рядом, на какой-нибудь красной марсианской скале или на стволе кактуса увидят надпись: «Здесь был Алексей Оболенский. Два раза».

ПОИСКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Мы перебрались в гостиницу. И стали отдыхать и развлекаться. А папа каждый день, как и дома, уходил на службу. Работы у них было очень много. Нужно было всех задержанных допрашивать, все оформлять, изымать и потом возвращать пассажирам их вещи и деньги. Но главное - розыск Котяры (Котова) пока результатов не давал. И бандит Жорик бесследно растворился в бескрайних Кубанских степях.

Но нас это мало заботило - не было свободного времени. Мы каждый день развлекались. Мама ходила в Дом культуры - она там читала лекции о том, как надо разводить кактусы и заставлять их цвести чаще, чем раз в сто лет. Она вдруг стала крупным специалистом. И даже Зеленая тетка ходила на мамины лекции с тетрадкой и записывала все, что мама говорила с кафедры. Зеленой тетке не давала покоя мамина слава. Алешка однажды пожалел ее и предложил:

– Дим, давай и ей какую-нибудь колючку воткнем, чтоб не мучилась.

– Ты ей уже втыкал колючку, - напомнил я. - В брюки, когда мы в поезд садились.

– Это было случайно. А теперь нарочно. Пусть и ей какой-нибудь приз дадут. Вроде нашего.

Этот «вроде нашего» занимал полномера. Куда ни пойдешь, обязательно об него уколешься. Только папа был этим кактусом очень доволен - он вешал на него свои галстуки. Вот и ладно, дома мы этот кактус в папин кабинет поставим…

Все свободное время - а оно у нас все было свободное - мы проводили либо на реке Светлой, либо в цирке шапито. И если на реке все-таки иногда надоедало, то в цирке - никогда. Приятно было смотреть на людей, которые так хорошо делают свое дело. Ловко, отважно, легко. Мне все время казалось, что если я сейчас выпрыгну на манеж, то и у меня все так же ловко получится. Буду летать под куполом, жонглировать, показывать фокусы и смешить людей добрыми шутками.

Но больше всего нам нравился номер «Кубанские казаки». Они выезжали на вороных конях, в сапогах и штанах с лампасами, в фуражках с волнистыми чубиками из-под козырьков, с блестящими шашками.

И что только не выделывали. Носились по манежу со свистом то на лошадях, то под лошадьми, перебрасывались шашками, ловили их на лету и рубили специальные прутья.

Их лошади были очень послушны. Мы даже подружились с ними. И с казаками, и с лошадьми. Ходили вечером на конюшню, задавали сено коням и слушали рассказы всадников. И они нас учили ездить на лошадях. Алешку даже один раз на манеж выпустили. И он, конечно, сорвал аплодисменты. Когда свалился с коня и повис на лонже, болтая ногами.

Надо сказать, что эти «Кубанские казаки» были вовсе не артистами, а настоящими казаками. Они жили со своими лошадьми неподалеку, в станице Незамаевской. И иногда летом показывали свое умение в цирке. Не их ли я видел мчащимися ночной степью из окна поезда?

Но вот казаки закончили свои гастроли.

– Пора пашеничку убирать, - сказал нам казак Миша. - А то поехали с нами. Батя-то отпустит?

– А чо? - произнес казак Павло. - Пусть погостят хлопцы. Арбузов поедят, медку свежего.

– Рыбку половят, - добавил казак Петро. - У нас караси - во! - И он так широко развел руки, будто хотел обнять своего любимого коня Гаврика.

Как ни странно, родители не возражали. Мама была очень занята, она, ко всему прочему, уже готовилась к краевой конференции. Писала доклад на тему: «Как я вырастила цветок «Скарлетт» на кактусе «Аспарагус магикус». А папа прямо сказал:

– Езжайте, денька на три. Мне без вас спокойнее будет.

Он сходил в цирк, договорился с казачьим есаулом Приходько, что за нами присмотрят и доставят обратно в город.

– Только верхом не давайте им ездить, - попросил папа, - а то в Москву ускачут. А у нас там с сеном плоховато.

Есаул улыбнулся и отдал папе честь с высоты своего коня.

Выехали мы рано утром. И весь город собрался проводить нас.

Это было зрелище!

Казаки на вороных конях, с шашками и в фуражках ехали строем. Впереди - есаул и Алешка на Гаврике. Есаул - с карабином за спиной, Алешка - с хохолком на макушке. А я ехал сзади, на прекрасной бричке с рессорами. В этой же бричке ехал зеленый железный ящик. В нем были заперты деньги, которые труппа «Кубанские казаки» заработала в цирке.

Лошади согласно стучали копытами по асфальту и мотали головами и хвостами. Казаки дружно грянули свою строевую песню «Галя молодая».

На тротуарах стояли горожане и приезжие и махали нам вслед руками, платочками и шляпами.

Потом мы выехали за город, и лошадиные копыта застучали глухо и мягко по проселку, поднимая густую терпкую пыль.

По бокам тянулись «пашеничные» поля, над головой заливались в синем небе жаворонки. А где-то далеко скрипел коростель.

Так славно было ехать в этой бричке, видеть перед собой хвост лошади и спину казака, перехваченную ремнями, дышать горькой пылью и думать - какие еще удовольствия ждут нас впереди.

…К вечеру, на закатном солнце, показалась вдали станица. Высокие стройные тополя, колодезный журавль, настоящие белые хатки среди вишневых садов и головастых подсолнухов.

Казак Миша забрал нас к себе в хату. Она была очень красивая, как в кино. Внутри было прохладно. Пахло какими-то травами и медом. А пол был настоящий земляной - ровный, чистый и твердый, как асфальт.