Юлия Кузнецова - Где папа?

– Это ва-ам!

Поначалу мне это очень нравилось. Добрая, думала я, девочка у меня растёт. Потом стало немного задалбливать. Потому что бежишь с ней в магазин, а она – со своими ветками. Или бывает, что люди торопятся, а она правда же под ноги лезет, мешает. Или кто-то не понимает, зачем ему букет сухих веток, возможно, ещё и описанный собаками. Или бывают люди, с которыми мне совсем не хочется сводить Кьяру. Вот алкоголики перед церковью. Или какие-то непонятые дядьки в дутых куртках возле речки. А она же всем дарит букеты, без разбора…

Один раз мы шли с ней мимо жуткого нищего, вообще без носа, грязного ужасно. Вижу, Кьярка уже подбирается к нему с «букетом».

– Отойди, – говорю ей, – от дяди. Не надо к нему.

– Почему?

– Просто послушайся! – огрызнулась я.

Проходим мимо, а нищий вдруг подскакивает и трогает меня за плечо. Меня передёргивает от страха, а он мне улыбается и говорит:

– Ты молодец. Вот такая у тебя девчонка! – (Показывает большой палец.) – Когда она с братом ходит, то всегда мне букеты дарит…

…Это я к чему всё.

Когда я выволокла Кьяру из ванной, нечаянно толкнув Фокса, который всё разглядывал дырку в двери, то к нам позвонили. А потом вошел дядька. В чёрной куртке и чёрной кепке. С ящичком. Похожий на какого-то киллера.

– Ой, – сказала я.

Дядька мигом оценил взглядом меня, Кьярку, Фокса на коленях с отвёрткой, дрель на полу, удилинитель и, конечно, открытую дверь.

– А позвонить сложно было? – сердито сказал он.

– У вас было занято, – неуверенно сказал Фокс.

– За ложный вызов – пятьсот рублей, – хмуро сказал «киллер».

Поставил свой чемоданчик на пол. Мне подумалось, что в нём и правда пистолет.

– Сейчас, – сказала я.

Отнесла Кьяру в комнату, посадила на кровать. Заглянула в комод, в шкаф. Дома не было денег, даже пятисот рублей. Мама утром уехала, забрала всё, чтобы пойти в магазин для папы.

Фокс сказал, что с деньгами напряжёнка. Надо зайти к соседям. Я снова вышла в прихожую. Дядька сидел на стуле и разглядывал дырку вместе с Фоксом.

– Всё, дверь-то тю-тю, – сказал он, – новую надо ставить. Вот чего полез, а?

– У нас там ребёнок был, – хмуро сказал Фокс. – И Лиза… В смысле, мы оба испугались, что она утонет. Она ж воду включила.

– А, – сказал дядька, – а чего не позвонили-то?

– Так сверлили! – сказал Фокс. – Мы ж только что закончили!

– А, – повторил дядька.

Почесал нос.

– Я сейчас, – сказала я. – Пойду спрошу у соседей….

Тут в коридор вышло маленькое привидение в белом махровом полотенце (и босиком! прямо на холодном клеёнчатом полу!) и протянуло дядьке «букет» из карандашей. Ирке этот «букет» какой-то ученик подарил. То-то она обрадуется, что мы его спёрли.

– Это вам…

– Мне? – опешил дядька и, совсем как в старом советском мультике, спросил: – А за что?

– Просто так, – ответила я, тоже как в мультике.

– Извините, – добавил Фокс, – надо было вам сразу позвонить.

– Вот! – сказал дядька, подняв вверх палец. – Я у вас почему деньги затребовал? Потому что вы даже и попытки не сделали извиниться! Ладно… Живите. Пошёл я.

– Да просто не успели, – заспорил было Фокс, но я схватила его за руку.

– Извините, – повторила я. – Большое спасибо, что быстро приехали. Если бы она воду не включила, мы бы вас дождались. Обязательно.

– Это вам, – повторила Кьяра, протягивая «букет», и дядька наконец взял его и сказал:

– Ну, коза-дереза, больше не запирайся.

И пошёл.

А я бросилась Фоксу на шею.

– Что у вас тут случилось? – послышался голос Андрюхи.

Фокс разжал мои руки. Он покраснел! В самом деле! Просто жутко покраснел.

– Да вон, – буркнул он, – твоя сестра заперлась в Лизкиной ванной. Я чуть дрель отцову не сломал.

– Да ты что? – удивился Андрюха, проходя ко мне в квартиру. – Ого! Круто ты просверлил.

Они сели на корточки и стали обсуждать что-то техническое.

Я потащила Кьярку переодеваться, но сама прислушивалась к разговору мальчишек.

– Ну что? – сказал наконец Фокс. – Решил к нам?

– Да я бы, может, и решил, – начал Андрюха.

Я прислушалась. Что он изобретёт на этот раз? Лучше бы ему правду сказать. «Не хочу я к вам, вы дураки». Ну или без «дураков», просто «не хочу».

Если боится, я могу это сказать. Я Фокса теперь не боюсь, однозначно. Но Андрюха сказал другое:

– Но я того… Валю сейчас в другое место. Переезжаем, короче.

– А куда? – спросил Фокс (и я – мысленно).

– В Италию, – ответил Андрюха. – Мать замуж за итальянца выходит. Слышишь, Лизка? Он ей вчера ночью наконец-то предложение сделал.

– Что, правда? – поразилась я. – Не думала, что он…

– Вот и я тоже. А он – всё. Втюрился. Уже дату свадьбы назначили. На конец апреля. Так быстро не женят, но у Фредерико какие-то знакомые нашлись, которые всё организовали. И мы типа к нему все едем жить.

– Круто, – хмыкнул Фокс. – Везуха тебе. Так ты когда едешь, в апреле? Давай к нам вечером приходи.

– Н-не могу, – запинаясь, сказал Андрюха. – Я тут Макаровым должен помочь. Лизина мама просила…

Это была наглая ложь. Я оцепенела просто. Мама никогда его ни о чём не просила! Ни разу в жизни!

Что он плетёт, а главное – зачем?! Сказать правду – элементарно.

«Я к вам не хочу».

Всё!

Фокс нормальный, он поймёт.

Но у Андрюхи опять сделалось такое лицо. Как когда он принёс журнал. И я посмотрела на него долгим взглядом. Но не стала уличать во лжи.

Я подумала: мне, может, и легко было бы сказать Фоксу правду…

Но вправе ли я требовать этого от Андрюхи?

– Да, – сказала я, – он нам помогает.

– Ну как знаете, – отмахнулся Фокс.

– Спасибо, – сказал Андрюха, – что сестру вытащил.

Фокс пожал плечами, а Кьяра залезла к Андрюхе на руки и обняла его за шею.

А я не отрываясь, смотрела на мою любимую девочку. Только что до меня дошло, что её, кажется, собираются увезти в апреле далеко-далеко…

Мама привезла от папы новый рассказ. Очень смешной. Про мальчика, который хотел поздравить маму с Восьмым марта, а подарок придумать не мог. И они с папой нацепили щиты с рекламой духов, чтобы заработать денег и купить маме подарок, а духи никто не покупал, и тогда папа и сын просто написали на щитах: «Мы очень любим мамочку-мамулю», и это оказалось лучшим подарком.

Я отнесла рассказ в школу, и Улитка прочла его вслух на классном часе. Все смеялись. Это здорово было. Улитка мне потом шёпотом сказала, что с её внуком всё в порядке и его даже в бассейн собираются отдать, чтобы он иммунитет укреплял.

Мама съездила со мной в магазин, купила мне новые ботинки (которые хотела она) и джинсы (которые хотела я), а ещё шапку, то есть беретку.

Но я маме честно, уже в магазине, сказала, что носить я её не собираюсь. Не потому, что меня дразнят: компания Фокса и Алаши по весне переместилась на пруд, и у моего подъезда больше никто не тусовался. Просто я не хочу ходить в шапке в апреле, в конце концов, у меня есть капюшон. Но мама всё равно её купила «для очистки совести». Ну типа, что она мама и позаботилась обо мне, хотя это нам обеим было смешно.

Однако всё это – и чтение папиного рассказа («Отец Лизы Макаровой – писатель!»), и покупка джинсов и шапки, и весна во всей красе – всё это было с каким-то привкусом железа во рту.

Всё было через призму. Призму понимания того, что Кьяра уезжает от меня навсегда.

Я ничего не могла с собой поделать. Вытаскивала из стиральной машины её розовые кофточки и думала – скоро этого не будет. Ходила с ней гулять на площадку и думала – а скоро я тут перестану появляться.

Это было очень тяжело. Особенно когда я думала, что сначала я училась справляться без папы. А теперь должна научиться жить без моей Кьяры.

Я укладывала её днём спать, сама ложилась рядом и гладила – по голове, по носу, по щекам. Плакала, чего уж там. Но как было не плакать?

А дома было сумасшествие. В конце апреля, оказалось, женятся не только итальянцы. Но и Костя с Иркой!

Это настоящий дурдом оказался. Ирка таскала нас с мамой по магазинам, заставляла по сто раз оценивать разные платья, туфли, букеты, причёски. Я не знаю, какой прок им был от моей мрачной физиономии, но таскалась с ними, потому что дома сидеть стало мучительно.

Ночевать перед свадьбой Ирка приехала к нам. Утром должны были прийти её подружки, чтобы «продавать» её Косте. Мне поручили приклеивать Иркины фотки на большой кусок ватмана, что-то типа коллажа из её детства. Я здорово измазалась клеем, когда в дверь позвонили.

– Лиза! – позвала мама.

На пороге стояли Андрей и Кьяра. За ними – Татьяна.

– Мы заскочили поздравить, – улыбаясь, сказала Татьяна, – вот!

Она протянула мне пакет с подарками. Наверное, для Ирки.

– И попрощаться, – добавила Татьяна.

– Как? – растерялась я. – Вы уже? Но Андрей говорил, вы не можете билеты купить!

– Мы не могли, – уточнила Татьяна, – а вчера друзья Фредерико передумали лететь, и нам удалось переоформить билеты на нас. Так что летим сегодня.