Имант Зиедонис - Сказки

Он теперь вечерами по улицам шастает, карманные фонарики у прохожих отбирает.

Трудно, конечно, ему приходится. При свете жить чертям очень тошно, так же, как и нам жить в темноте. Поэтому открывайте-ка, братцы, скорее глаза.

ЖЁЛТАЯ СКАЗКА

Солнце, как яичный желток, висело над землёй.

А по лучам на землю шли цыплята, и все они были, конечно, жёлтые.

Жёлтая пчела подлетела к цыплёнку, стала приглашать в свой жёлтый улей. Но цыплёнку в улей не залезть: дырочка маленькая.

"Ладно, - подумал он. - Вот жёлтые бабочки летают, полетаю с ними".

Цыплёнок подпрыгнул, но тут же вспомнил, что у него крыльев нет, полоски какие-то вместо крыльев.

"Стану курицей, - мечтал цыплёнок. - Буду летать высоко".

А солнце сияло на небе, как жёлтый блин с такими вкусными хрустящими краешками.

Пчёлы летели от одуванчика к одуванчику и возвращались в свой жёлтый улей. Он выглядел как огромная жёлтая библиотека. Рамки для сотов будто полки до потолка и все наполнены сотами. А соты похожи на жёлтые шестиугольные телевизоры, только вместо экранов блестит жёлтый мёд.

До самого горизонта желтели луга - это цвели жёлтые ветреницы и примулы, но больше всего было одуванчиков. Все холмы сияли одуванчиками.

И казалось, что солнце только что на вершине холма лежало в одуванчиках.

Тут я и сам не удержался, взял да и повалился в одуванчики.

Опылился весь, облепился, обсыпался жёлтой пыльцой.

Подошла жёлтая корова, подумала, что я одуванчик, да и съела меня, жёлтого. Так что писать дальше нет возможности.

МЕДВЕЖЬЯ СКАЗКА

У мамаши-Медведицы каждую весну рождались медвежата. А в эту весну родились трое: Ягодный Медведь, Мушиный Медведь и Медведь Медовый.

Ягодный был у мамаши любимчик - самый спокойный, самый послушный медвежонок на свете. Никуда-то он не бегал, не прыгал, не гонялся за другими медвежатами. Он всегда сидел и ел ягоды.

Сидит, бывало, в чернике и урчит:

Приди, о черника, в медвежью пасть,

В которую очень приятно попасть.

- Ох уж этот Мушиный Медведь! - вздыхала мамаша-Медведица. - Наказанье. Настоящий медвежий непоседа!

И правда, никто никогда на свете не видел медведя, который бы так любил гоняться за мухами. Он бегал за ними с утра до вечера. Он рычал на мух, он прыгал за ними, он падал и расшибался и однажды даже вывихнул свой куцый хвостик.

- Я - охотник на мух! - хвалился он.

Запах мухи он чуял за два километра и тонко понимал мушиные следы. Только глянет на оконное стекло - и сразу скажет, какая муха здесь прошла.

Мушиный Медведь прекрасно понимал мушиные песни.

Оконные мухи пели больше под нос. Носы у них были сломаны от постоянного битья об стекло. У зелёных мух и песня была какая-то зелёная, как плесень на варенье. У потолочных мух все песни звучали вверх тормашками.

А Медовый Медведь был, конечно, сластёна. Ему никогда не хватало ни сахару, ни конфет.

Утром, за завтраком, он столько сахару насыпал себе в чашку, что весь кофе выливался и в чашке был только - сахар, сахар, сахар.

- Вот это настоящий кофе! - говорил Медовый Медведь. - Что надо!

Мамаша-Медведица не разрешала ему особенно рассахариваться, и Медовый пускался на разные хитрости.

Как-то вечером, когда все кончили пить чай, он спрятался в сахарницу и сидел там до утра. Его искали, искали, с ног сбились - не нашли.

А утром Мушиный Медведь только было сунул ложку в сахарницу - оттуда крик:

- Уберите ложку! Уберите ложку! Только не это!

Медовый Медведь так наелся сахару и так растолстел, что вылезти из сахарницы никак не мог.

Сахарницу в конце концов разбили, и мамаша запретила Медовому чудаку залезать в бидоны, в термосы и в бутылки с сиропом.

Но однажды Медовый - и смех и грех! - влип в книжку. Очень была такая сладенькая книжечка, и Медовый в неё влип. А книжка возьми и захлопнись! Сплющила Медового Медведя! Стал он плоским, как переводная картинка. Потом уж держали книжку над паром, покуда Медведь не отлип.

Отлипнуть-то отлип, да сделался плоским, как блин. Пришлось влить в него пятьдесят литров мёда, чтоб он слегка округлился.

Очень ласковым и сладким был Медовый Медведь, и девочки-медведицы всегда хотели с ним дружить. Им нравилось лизнуть его в нос. Они говорили, что нос у него смахивает на мороженое и чуть-чуть на молочный коктейль.

А Медовый и сам знал, что он - медовый, и, когда не было вокруг ничего сахарномедовоконфетнопрекрасносладкого, он сосал свою лапу. И сосать он её мог две недели кряду.

- Смотри, - предупреждали его медведи, - свалишься в реку и растаешь, как кусок сахара.

- Увы, друзья! Ничего не поделаешь! Я создан для сладкой - для медовой и сахарной жизни, - отвечал он.

Так и жила мамаша-Медведица со своими медвежатами.

Медовый Медведь - медовничал, Ягодный - ягодничал, а Мушиный - на мух охотился.

Долго ли, коротко - постарела мамаша-Медведица, заболела она и умерла. Осиротели медвежата.

В лесу и не знали, что с ними теперь делать. Малы медвежата. Каждый вечер их пылесось да спать укладывай, а днём только и гляди, чтоб не перемедовничались да не переягодничались. В общем, решили их куда-нибудь пристроить.

Мушиного легко пристроили. Отдали его в одну столовую мух бить. В первую же неделю он пришиб двести восемьдесят миллионов мух. В газете "Вечерняя Рига" появилось тогда и объявление:

"ПРИНИМАЮТСЯ НА РАБОТУ МЕДВЕДИ-МУХОБОИ.

ЛУЧШИМ МУХОМЕДВЕДЯМ ВЫДАЮТСЯ ПРЕМИИ. ДЛЯ ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ ОРГАНИЗУЮТСЯ КУРСЫ ПОД РУКОВОДСТВОМ ВЕЛИКОГО МУШИНОГО МЕДВЕДЯ.

Больше о Мушином Медведе я ничего не слыхал, а когда сплю днём на солнышке и мухи надоедают, жалею, что на курсы не записался.

А с Медовым Медведем была такая история.

Как-то раз он увидел на дереве дупло, в которое влетали пчёлы. Из дупла пахло мёдом, а перед самым дуплом был привязан к ветке здоровенный чурбак.

Медовый залез на дерево - чурбак мешает заглянуть в дупло. Оттолкнул Медовый чурбак. Чурбак отлетел да и вернулся назад, он ведь был на верёвке. Вернулся и ударил Медовому под рёбра.

- Стыдись! - взревел Медовый Медведь и отшвырнул чурбак изо всей силы. Чурбак скоро вернулся и так хватил медведя, что тот с дерева свалился.

А по лесу в этот момент Аусма гуляла, девочка такая, Аусмой звать. Пожалела она Медового чудака и взяла его к себе. У неё, дескать, и так живут 39 медведей, и Медовый будет как дома.

Труднее всего найти место в жизни было Ягодному Медведю. Ну где, скажите на милость, взять столько ягод, сколько в лесу?

Отдали его в конце концов Травяной Бабусе.

Эта Травяная Бабуся стоит обычно у самых ворот рынка, а на столе перед ней разные сухие травы, корешки-корешочки, чаи-чаёчки.

Бабуся-то наша Травяная старенькая уже стала. Зимой она в сто платков кутается, а всё равно насквозь промерзает.

В самые жуткие морозы вместо неё на рынке теперь Ягодный Медведь торгует. У него в шерсти мороз как пчела запутывается. Медведь торгует, а Бабуся дома на диванчике лежит, журнал читает.

А Медведю Ягодному нравится быть продавцом. Покупатели его веселят. На руках у них - смешно сказать - варежки, а на ногах - ещё смешней - валенки. Ну, чудаки! Почти как медведи, только смешнее. Купят, к примеру, пучок полыни, а кому он нужен, такой-то пучок? Да всякий приличный медведь такой пучок одной ноздрёй втянет, а в другую выдует. Уж если у медведя живот заболел, он столько полыни умнёт, что - о-го-го! Телегу!

Да хотя бы взять вот эту самую клюкву. Купят полбанки, клюют по ягодке и морщатся. Да будь у Бабуси клюква, да он бы тогда эту клюкву взял да так бы её... Жалко, нету у Бабуси клюквы. Есть в чулане два ведра. Разве ж это клюква? Вот лето придет, осень настанет - соберем бочек двести. Вот это будет клюква.

А это - не клюква. Это два ведра.

Травяной Бабусе, конечно, нравится, что у нее такой работящий Медведь. Она его сушёной рябиной кормит, черникою можжевеловой ягодой. Не бог весть какая еда, да ведь медведю зимой много не надо.

Ну, а если хочешь чего поплотней или поягодней - иди в магазин, помогай ящики грузить.

Раз пошел Ягодный ящики грузить и получил за работу ящик чернослива. А он чернослив раньше и в глаза не видел.

"Это, - думает, - головастики сушеные".

Налил в таз воды да и высыпал туда головастикоягоды. Чернослив в воде разбух, округлился.

- Бабуся! - радуется Медведь. - Скоро у нас лягушкоягоды будут.

- Чего-чего?

- Как это чего? Из головастиков лягушки вырастают, а из головастикоягод что получится, по-твоему? Не знаешь? А я знаю - лягушкоягоды.

- Ох, Миша-Миша, - вздыхала старушка, - симпатичный ты...

Нравилось медведю тяжести носить. Отторгует, бывало, на рынке - лапы чешутся. Увидит сломанную машину и дотолкает её до гаража. А деньги он за помощь не брал.

- На кой мне ваши деньги? - говорит. - Сейчас бы землянички бы, чернички бы, малинки бы... Или бы абрикосик пушистенький. Я хоть и Ягодный Медведь, а абрикоса не едал.