Мэтт Хейг - Мальчик по имени Рождество

У Миики тоже сводило живот, но так часто бывает с теми, кто ест сырую репу.

– Спокойной ночи, Миика.

– Лучше б это был сыр, – вздохнул мышонок.

Николас закрыл глаза, но тревожная мысль не давала ему покоя. Мысль о том, что скоро случится что-то плохое.

И он оказался прав.

Именно это и случилось.

– Послушай, сын. Я должен кое-что тебе сказать, – объявил отец за завтраком. На столе лежал чёрствый ржаной хлеб. Больше чёрствого ржаного хлеба на завтрак Николас любил только свежий ржаной хлеб.

– Что такое, папа? О чём Андерс тебя попросил?

Джоэл глубоко вздохнул, словно ему предстояло прорубаться через следующую фразу топором.

– Мне предложили работу, – сказал он. – И пообещали много денег. Это решит все наши проблемы. Но…

Николас ждал, затаив дыхание. И дождался.

– Но мне придётся уехать.

– Что?

– Не волнуйся, это ненадолго. Всего на два месяца.

– Два месяца?

Джоэл на секунду задумался.

– Ну, может быть, на три.

Три месяца звучали как целая вечность.

– Что за работа может занять три месяца?

– Это экспедиция. Группа людей отправляется на Крайний Север, чтобы отыскать Эльфхельм.

Николас едва мог поверить в услышанное. Мысли взволнованно кружились у него в голове. Он всегда верил в эльфов, но даже не представлял, что люди могут на самом деле пойти и увидеть их. Эльфы. Настоящие живые эльфы!

– Эльфийскую деревню? – на всякий случай уточнил он.

Отец кивнул.

– Король назначил награду для каждого, кто найдёт доказательства, что она существует. Двенадцать тысяч монет. Если поделить на семерых, получится больше трёх тысяч на брата.

– Что-то я сомневаюсь, – покачал головой Николас. Отец был не силён в математике.

– Нам никогда больше не придётся беспокоиться о деньгах!

– Ух ты! Возьмите меня с собой! Я могу за милю разглядеть гриб, даже если он укрыт под снегом. Я вам обязательно пригожусь!

Худое лицо Джоэла печально вытянулось, а круги под глазами стали ещё больше. Косматые брови расползлись в стороны, как две разлюбившие друг друга гусеницы. Даже мягкий красный колпак, кажется, загрустил больше обычного.

– Это слишком опасно, – ответил отец, дыша кислым морошковым вином. – И речь не только о медведях… Ночевать придётся под открытым небом. Финляндия – большая страна. В сотне миль к северу отсюда есть деревня под названием Сейпаярви. А за ней – лишь занесённые снегом равнины, скованные льдом озера да схваченные холодом леса. Когда мы доберёмся до Лапландии, вряд ли нам попадётся хоть какая-то еда, не говоря уж о грибах. И путешествие с каждым днём будет становиться тяжелее. Вот почему до сих пор никто не совался на Крайний Север.

Глаза Николаса наполнились слезами, но плакать он не собирался. Вместо этого он уставился на руку отца – ту, на которой не хватало половины пальца.

– Откуда же ты знаешь, что у вас получится?

– Со мной пойдут ещё шесть человек. Сильных, здоровых мужчин, как мне сказали. Шансов на успех у нас ничуть не меньше, чем у других, – и Джоэл улыбнулся знакомой улыбкой, от которой в уголках глаз у него залучились морщинки. – Дело того стоит. Обещаю, экспедиция принесёт нам кучу денег, и нам с тобой больше никогда не придётся есть жидкую грибную похлебку и чёрствый хлеб.

Николас видел, что отца тоже печалит грядущая разлука, и решил не сыпать ему соль на рану. Мальчик знал, что должен быть смелым.

– Я буду скучать папа… Но я понимаю, что ты должен идти.

– Ты – дитя леса, – дрожащим голосом произнёс Джоэл. – Твой дух силён. Но прошу, держись подальше от опасностей. Усмири своё любопытство. В тебе слишком много отваги… Я вернусь к сентябрю, когда погода испортится. И тогда-то мы поедим, как короли! – Он с отвращением взял со стола чёрствую горбушку. – Только представь: сосиски, свежий хлеб с маслом и горы пирогов с черникой!

– И сыр? – пискнул Миика, но его никто не услышал.

Пирог с черникой! У Николаса перехватило дух. Он был так голоден, что лакомством казалась сама мысль о сладких синих ягодах и нежнейшем тесте. Один раз ему удалось отведать черники, и она была довольно вкусной, но все знали, что просто ягода и ягода в пироге – это две большие разницы. Увы, мечты о черничном пироге ненадолго утешили Николаса. Вскоре он снова приуныл. Разумеется, отец, который порой боялся выпускать сына из виду, не оставит его одного.

– А кто за мной присмотрит? – с опаской спросил Николас, уже зная ответ.

– Не переживай! – подбодрил его Джоэл. – Я напишу сестре, и она поживёт с тобой.

Сестре?! Только не это. Ничего хуже и вообразить было нельзя. Мысль о рождественском ужине с тётей Карлоттой пугала Николаса весь год. А теперь ему грозило прожить с ней под одной крышей целых три месяца!

– Папа, не надо, я и сам справлюсь. Я же дитя леса. Я могу…

– Нет, – решительно перебил его Джоэл. – Этот мир полон опасностей. А ты ещё ребенок. Вчера мы в этом убедились. Тётя Карлотта – одинокая женщина, она гораздо старше меня. Сейчас она уже совсем старая, ей сорок два! Мало кто доживает до таких лет. И она будет только рада за тобой приглядеть.

Джоэл вперил в сына долгий взгляд и наконец озвучил последнюю плохую новость.

– И мне придётся забрать твои санки. Андерс сказал, что они нам пригодятся. Чтобы везти… припасы. Да и лето на дворе! Снега с гулькин нос, толком и не покатаешься.

Николас кивнул. Ничего другого на ум не шло.

– А у тебя останется твоя кукла из репки. – Джоэл ткнул пальцем в игрушку, которая сидела у кровати Николаса. Вырезанная на репке физиономия была весьма уныла.

– Ага, – сказал Николас. Он всегда считал, что ему досталась отличная кукла-репка. Во всяком случае, ничуть не хуже других. А может, и лучшая в Финляндии, если кто-то ещё додумался делать куклы из подгнившей репки с душком. – И то правда.

Десять дней спустя, одним холодным солнечным утром, Николас проводил отца в дорогу.

Джоэл надел красный колпак, забросил за спину топор и потянул за собой деревянные санки. Он направлялся туда, где за высокими соснами розовел край неба, чтобы в Кристиинанкаупунки встретиться с другими участниками экспедиции.

После его ухода всё стало совсем плохо.

Даже во времена, когда большинство тётушек были ужасными, все они меркли по сравнению с тётей Карлоттой.

Высокая, худая и седоволосая, она носила исключительно серую одежду, а крохотный рот на её длинном неприветливом лице сходился в неумолимую точку. От всей её фигуры веяло холодом, а голос так вообще промораживал до костей.

– Так, – строго сказала она, едва переступив порог, – ты должен запомнить несколько правил. Правило первое: солнце встало – и ты встаёшь.

Николас испуганно ахнул. Ничего страшнее и придумать нельзя! Финское лето было в самом разгаре.

– Но солнце встаёт посреди ночи! – воскликнул он.

– Правило второе: не смей со мной спорить. Никогда. Особенно если речь идёт о первом правиле.

Тётя Карлотта посмотрела на Миику, который как раз забрался по ножке стола на столешницу и теперь рыскал в поисках крошек.

– Правило третье: никаких крыс! – с неприкрытым отвращением процедила она.

– Он не крыса!

Но было уже поздно. Тётя Карлотта ухватила мышонка за хвост и, хотя тот отчаянно извивался, отнесла к двери и вышвырнула на улицу.

– Эй! Что вы себе позволяете?! – вопил Миика во всю мощь своих мышиных лёгких. Но даже так едва ли кто-то из людей мог его услышать. А тётя Карлотта захлопнула дверь, шумно принюхалась и вцепилась взглядом в куклу-репку, которая валялась на своём обычном месте – у кровати Николаса.

– И гнилых овощей я в доме тоже не потерплю! – заявила она.

– Стойте, это кукла! Посмотрите, у неё даже лицо есть! – завопил Николас.

– Знаешь, наверное, я её оставлю, – вдруг сказала тётя Карлотта, повертев репку в руках. – Может, её вонь перебьет твою.

Тетя Карлотта смерила Николаса взглядом, полным откровенного презрения. Даже на подгнившую репку она смотрела с бльшим уважением.

– Я и забыла, как ненавижу детей. Особенно мальчишек. Мелкорослые возмутители спокойствия. Ясно как день, что мой невежественный девятипалый брат слишком много тебе позволял.

Она оглядела бедный домишко.

– Отец рассказал тебе, зачем я приехала? – спросила тётя Карлотта.

– Чтобы присматривать за мной, – тихо ответил Николас.

– Ха! Ха! Ха-ха-ха-ха! – Отрывистые смешки вылетали из её рта, как летучие мыши из пещеры. Николас испуганно съёжился. Это был первый и последний раз, когда он слышал тётин смех. – Присматривать за тобой? Забавно, забавно. В каком же мире ты живёшь, раз думаешь, что люди делают добро без причины? Ты правда решил, что я приехала, потому что беспокоилась о тебе? Да я бы и шагу не сделала ради тощего, чумазого дурачка, который имеет наглость зваться моим племянником. Нет, я приехала ради денег.