Борис Екимов - Короткое время бородатых

- Хватит, ну тебя к черту с остроумием...

- Ничего что-то не выходит. Парни уже по второму венцу кладут...

- Спокойно, не психовать.

- Бугор, иди-ка сюда. Разберись с этой клеенкой. Уводит в сторону угол, и все.

- Подождите, сейчас.

Лихарь из-за спины спросил:

- Кто, кого, куда уводит?

Андрей обернулся. Лицо Антона Антоновича было мокрым, мокрой была и рука, которую протянул он Андрею:

- Здравствуй, - и громче, для всех: - Общий привет, молодежь! - И снова к Андрею: - Так в чем дело?

- Угол уводит, Антон Антонович...

Лихарь глянул вдоль торца стены, надвинул поглубже фуражку, сказал:

- Брус кривой. Маловато выпрямили. И вот здесь подтесать маленько надо. Снимаем. Ну-ка, раз-два... Еще один рез сделаем. А ты, Слава, пока заготавливай на следующий венец. Только попрямее выбирай.

- Черт их разберет, - обиженно прогудел Славик. - Они вроде все прямые.

- А ты вот так... - Лихарь припал к земле, почти лег возле штабеля брусьев, удерживаясь лишь на руках, прикрыл один глаз.

- Вот так... В торец ему глазом стрельни, и сразу видно.

Славик послушно опустился на землю и, убрав со лба космы, долго глядел одним глазом на брус, словно прицеливался.

- Андрей, пилу, - командовал Лихарь.

- Скоба, "Дружба" у тебя? Да ты оглох, что ли?!

- Видимо, у меня.

- Видимо, невидимо... Этого хохла я скоро драть буду, - угрюмо пообещал Славик. - Обрати внимание, бугор! Он все утянул. И пилу, и дрель.

- Пороть хохла!

- Он просто хозяйственный...

- Пороть хозяйственных!

- Поро-о-оть!

Лихарь смеялся, закидывая назад маленькую головку в щегольской кожаной фуражечке. А взяв топор, лежащий подле стены, тотчас сморщился. Подбросив его, на лету перехватил поудобнее длинной четверней беспалой руки.

Андрей, понимая, что Лихарю держать топор искалеченной рукой неловко, попросил:

- Давайте я...

Но Лихарь будто и не слышал, легко махал топором: ровная тонкая щепа валилась в сторону.

- Ложим, - сказал он, поднимая брус, и закричал: - Бригадир! Иди сюда, с топором.

Когда Володя подошел, Лихарь взял его топор, недовольно чмокнул губами, спросил:

- Плотничал?

- Приходилось.

- По топору видно. Но ты же - бригадир. Почему у ребят не топоры, а колуны?

- Понимаете, Антон Антонович, - замялся Володя, - как работали на лесоповале, так и...

- Ясно, - оборвал его Лихарь. - Покажи людям, пусть переделают. Это же мучение, и точности никакой.

- Давай, Андрей, следующий брус. Славик, готово?

- Момент.

- А ты с метром не суетись, - Лихарь присел рядом. - Тебе, веришь ли, всякий брус приходится метром мусолить. А ты шаблончик сделай. - Лихарь вытащил из кармана толстый, чуть не в руку, плотницкий карандаш и вычертил на листе толи шаблон, тут же топором его аккуратно вырезал.

- Оп-ля! - обрадовался он. - Весело и красиво. Приложил и - фьють. Лихарь засмеялся. - Понял?

- Ага.

- Ну, поехали.

Новый брус лег ровно.

- Ладно, - подал Лихарь Андрею топор, - передаю эстафету боевой, трудовой и прочей славы. Не уроните.

И пошел вдоль стен, высокий, сутулый.

- Сейчас мы этим чертям покажем, - обрадовался Славик. - Чуть-чуть на меня. И еще чуть-чуть. Давай сверли, - и криком бригадиру: - Бугор, у тебя знамя есть?

- Какое еще знамя?

- Красное, конечно, переходящее. С надписью: "Самому лучшему строителю".

- Нету.

- Пойду сегодня командиру жаловаться. Должна же страна знать своих героев. Пусть меня флажком отметят.

- У кого сверлилка?

- Что ты его обухом гладишь, смотреть тошно. Ахни разок посильней.

- Видимо, бугор, придется так и оставить.

- Переверни. Внутренняя сторона будет штукатуриться.

- Ты смо-отри... Какая красота! Бугор! Иди полюбуйся.

- Сам приду полюбуюсь! Я не бугор, я живо порядок наведу, бракоделы.

А дождь все сыпал и сыпал, и мокрое топорище скользило, норовило вырваться из руки. Сухим был лишь мох, которым прокладывали стены, заботливо прикрытый куском толи.

- Парни, гляди, какие невесты пошли!

- Где?

- Вон, у столовой!

- В синем плаще - ножки! Я тебе дам!

- Э-зх, хоть поговорить за жизнь да за женщин.

- А откуда эти подруги?

- Тю! Не знаешь? Три дня как приехали. Из Куйбышева. Я уже познакомился. Окончили школу. Всем классом собрались в Сибирь. Все хвостом в сторону, а они плюнули и вдвоем приехали.

- А где работать будут?

- В столовой.

- Хлебно.

- Молодцы, девахи!

- Ну, хорош, народ, кончай языком болтать, слышно ведь.

- Мы что... Мы о них положительно.

А дождь все сыпал и сыпал, и в поселке было серо и пустынно, только временами взвизгивала лесопилка и приглушенно бормотал движок электростанции, расстилая сизый дым по раскисшей холодной земле.

И ругали дождь, но он был равнодушен к людским словам. И с надеждой искали хотя бы малую прогалину в небе - тоже напрасно.

К площадке подъехал тягач, и Степан, выглянув из кабины, крикнул:

- За брусом поидемо?!

- Андрей, Слава, поезжайте. Только выбирайте попрямей. На двадцать четыре или на тридцать шесть. На восемнадцать не надо, возиться с ним.

Радостно загоготав, ребята помчались к тягачу. Какая-никакая, а перемена в работе. Правда, нагрузить тягач брусом - дело нелегкое, особенно если лиственница пойдет, да сырая - хребет трещит. Нагрузишь, и руки трясутся, словно у контуженного. Но все же работа живая.

Тягач, недолго пробежав по улице, остановился у высокого крыльца столовой.

- Хлопцы, - сказал Степан. - Пошли перекусим трохи. Жинка повезла пацанку в Комсомольский, до больницы. Я утром и не ив.

Ребята отказались. Через час обед. А в столовой та же еда, известная, уже опостылевшая: вермишелевый суп с тушенкой да тушенка с вермишелью.

Из столовой на крыльцо шумно вывалила ватага людей.

- Поел на рупь, а брюхо пустое! - раздался голос Ивана.

- Тебе сейчас много надо. Ты при деле, при студентке.

- Заткнись.

- Не буду, не буду святого имени касаться. Как же, сестра отряда... Сестра... Подвинься, я рядом лягу.

- А-а-а!

Ребята выскочили из кабины. С высокого крыльца по ступенькам уже катился какой-то парень. Упав на землю, он вскочил и бросился вверх. Иван коротким ударом заставил его повторить путь.

Парень снова поднялся. Но путь ему преградил Славик.

- Хватит. Гонг уже прозвучал.

- В гробу я твой гонг видел! - окрысился парень, отталкивая руку Славика.

- Спокойно, товарищ, спокойно, - миролюбиво сказал Андрей, становясь перед Славиком. - Иван, в чем дело?

- Да так, - спускаясь с крыльца, проговорил Иван.

- Я же в шутку, а он, гад...

- Ну, значит, пошутковали, - безразлично сказал Иван. - Ты пошутил, и я пошутил. Нравится, можем продолжить? - поднял он голову.

- Что вы как фраера?! - вскрикнул маленький краснолицый человечек с белыми усиками. - Из-за бабы...

- Тоже шутишь? - шагнул к нему Иван.

- Ну, бей! Ну, бей! - рванул краснолицый на себе телогрейку.

- Заслужишь - без просьб уважу, - и медленно сошел с крыльца, и так же медленно, не оглядываясь, пошел прочь.

Трогая вспухшее подглазье, обиженный проворчал:

- Ладно, не последний день вместе живем.

- Языком надо меньше ляскать, халява! - оборвал его краснолицый.

- Что за шум, что за гай? - выходя из столовой, спросил Степан. Поихалы?

- Поехали.

Андрей уже на гусеницу залез, когда за полу телогрейки его потянул краснолицый.

- Два слова, - сказал он.

Андрей спрыгнул на землю.

- Я тебе вот что скажу, а ты уж сам соображай. Какой-никакой Ванюшка а человек, и играться с ним совестно. Большого ума не надо, чтобы его охмурить. Такая дева... День, два, ну, месяц она с ним поцацкается, а потом уедет. Куда ему деваться? Снова ведь к нам. А он мужик... с придурью. Так что не надо с ним баловать! - краснолицый глядел строго.

Андрей ничего не ответил, полез в кабину.

- Чего он? - спросил Славик.

- Ты же слышал.

- Слышал. А чего он?

- Никак хлопцы мирно не живут, - трогая с места, сказал Степан. Пьяные дерутся и у трезвом виде драться начали. Прямо просются у тюрьму, и все. Их оттягают, а они просются...

У лесопилки тягач нагрузили быстро. Тяжелые плахи с грохотом катились по кузову.

- Кабину не сверните! - кричал Степан.

До обеда три ходки сделали, вроде развеялись. А потом снова пошла прежняя песня: шип да паз, клади и давай следующий.

Перед самым концом работы Володя вдруг закричал:

- А ну, давай сюда, народ! Быстро!

- Опять митинг, - сплюнул Славик и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что случилось на противоположном углу спортзала, который клали два Петра.

- Пошли, зовут...

Когда все собрались, Володя сказал:

- Проводим семинар: как не надо работать. Глядите.

Он приложил к углу отвес и оглянулся, приглашая убедиться, что позвал не зря.