Джеймс Гринвуд - Маленький оборвыш

– Нет, сэр, – дрожащим голосом ответил я, – я сам залез в канаву, не выдайте меня им, сэр, они убьют меня, они убийцы!

– Как убийцы? С чего ты взял? – удивился лесничий (человек, встретившийся мне, был лесничим).

Я рассказал ему, что видел в таинственном мешке.

– Куда же они теперь поехали? – спросил он, видимо, сильно взволнованный моим рассказом.

– Они поехали в погоню за мной, сэр, – ответил я. – Они скоро вернутся, им надо ехать в Лондон, на улицу Уикзенд, там живет мистер Бельчер, сэр.

– А! Ну, если это правда, мы им приготовим славную встречу!

Лесничий взял меня за руку, перескочил опять через канаву, вошел в небольшую рощу около дороги и несколько раз нетерпеливо свистнул. Минуты через две к нам подошел другой лесничий с двумя огромными собаками. Я повторил ему историю с мешком.

– Ну, они от нас не уйдут! – суровым голосом проговорил он.

Собаки бросались на меня, и одна уже схватила меня за панталоны.

– Фу! – прикрикнул на них второй лесничий. – Садись сюда, мальчик! Дюк и Слот! Стерегите его!

Я сел на землю, а обе собаки стали возле меня, и я видел по их глазам, что они не позволят мне сделать ни движения.

На дороге раздался стук лошадиных копыт, слышно было, что лошадь гнали во весь дух. С того места, где я сидел, сквозь ветви кустарников ясно была видна дорога; я заметил, что один из лесничих вышел на середину дороги и стал там, где должна была проехать телега.

Шум колес слышался все ближе и ближе, наконец они подъехали совсем близко, и вдруг раздался ружейный выстрел. Я от страха закрыл на минуту глаза, и когда снова открыл их, глазам моим представилась следующая картина: гнедая взвилась на дыбы, и ее с большим трудом удерживал под уздцы один из лесничих, другой освещал своим фонарем телегу и перепуганных трубочистов. Нед Перкс размахивал палкой кнута и кричал, грозя размозжить голову человеку, удерживавшему лошадь; мистер Бельчер притворялся спокойным.

– Что вам надо, ребята? – говорил он лесничим. – Если вы разбойники, так с чего это вы вздумали нападать на бедных трубочистов? Убирайтесь-ка без греха, пустите лошадь, не то она может убить вас!

– Именем королевы мы вас арестуем, – произнес торжественным голосом лесничий, державший фонарь.

– Арестуете? Нас? Вот так штука! Да за что же?

– За убийство. У вас в телеге лежит тело убитого человека!

– Все пропало! Бегите, Бельчер! – закричал Нед и одним прыжком перескочил через край телеги.

Мистер Бельчер последовал его примеру, но едва он ступил на землю, как лесничий нанес ему прикладом ружья такой сильный удар по голове, что тот упал замертво. Нед Перкс между тем бросился бежать – и прямо в мою сторону; он, вероятно, наткнулся бы на меня, если бы крик ужаса, вырвавшийся из моей груди, не заставил его остановиться. Тогда он взглянул на меня, и на лице его выразилась злобная радость. Он поднял большую железную палку, которую взял с собой из телеги, и приготовился нанести мне смертельный удар.

Но собаки верно поняли данное им приказание стеречь меня. Прежде чем палка успела опуститься на мою голову, они набросились на Перкса, повалили его на землю и крепко держали: одна – за руку, другая – за шейную косынку.

Лесничий, державший лошадь, быстро подбежал к нам и, не говоря ни слова, ловко скрутил Перкса по рукам и ногам.

– Мой готов! – воскликнул он и подбежал к телеге. – А ты, Том, осмотрел? Что тот бедняга? Он в самом деле мертв?

Том все занят был подробным рассматриванием телеги.

– Да, он мертвый, – ответил он. – И умер, должно быть, по крайней мере с неделю тому назад.

– Как с неделю? Может ли такое быть? Что за злодеи!

– Злодеи-то, злодеи, только уж никак не убийцы, Джо. Они никого не убивали, они только вырывали мертвые тела. Видишь, у них тут в мешке разные инструменты, лом, лопаты. Ну, все равно, им и за это славно достанется. Пособи-ка мне уложить их в телегу, мы отвезем их в Ильфорт, там их рассудят.

– А что другой молодец, связан? – спросил Джо, слезая с телеги.

– Он, я думаю, еще не очнулся от моего удара, впрочем, для большей безопасности, конечно, лучше его перевязать.

Джо обошел вокруг телеги до того места, где несколько минут назад лежал без чувств мистер Бельчер, и вскрикнул от удивления:

– Да он ушел! Его нет!

Это была правда. Холодный дождь, вероятно, оживил мистера Бельчера, и он бежал, унеся с собой одно из ружей, оставленных лесничими возле телеги. Преследовать его темной, дождливой ночью было невозможно.

– Нечего делать, отвезем хоть одного! – сказал лесничий Том.

Они подняли с земли мистера Перкса, уложили его на дно телеги и сами сели в телегу.

– Позвольте мне лучше бежать рядом с телегой, – попросил я, боясь садиться возле Перкса, смотревшего на меня со страшной злобой.

– Пустяки, тебе нечего бояться, – ответил Джо, втаскивая меня в телегу. – Он не посмеет и пальцем тебя тронуть!

Он втащил меня в телегу, ударил кнутом по лошади, и мы поехали в Ильфорд, находившийся от нас на расстоянии двух миль.

Перкс действительно не тронул меня пальцем, но напугал чуть не до полусмерти.

– Джим! – позвал он, едва мы отъехали несколько шагов.

– Не отвечай ему, – посоветовал мне лесничий Том.

– Джим, – продолжал Перкс, – ты слышал, хозяин ушел и ружье с собой захватил. Не знаю, много ли ты наболтал, только больше не болтай!

– Садись сюда, вперед, мальчик, – сказал лесничий Джо, – тогда тебе не слышно будет, что он говорит.

Я с удовольствием сел подальше от Перкса, но он кричал так громко, что я услышал бы его, даже если бы находился на другой стороне дороги.

– Джим! – говорил он. – Помнишь, что тебе обещал хозяин, если ты когда-нибудь проболтаешься насчет его работы? Он свое слово сдержит, будь в этом уверен! Может быть, пройдет неделя, пройдет две, а он все-таки не забудет своего обещания. Ты не надейся, что закон тебя защитит, закон за всем не усмотрит, и хозяин может вмиг сделать с тобой то, что говорил. Ты будешь лежать на постели за сто миль отсюда, дверь будет заперта на замок, труба будет закрыта железными решетками, а ты вдруг проснешься и увидишь, что он подходит к тебе, подходит, чтобы сделать то, что обещал. Ты это помни и, смотри, будь осторожней.

Лесничие нарочно громко говорили и стучали ногами по дну телеги, чтобы я не слышал Неда. Но я слышал каждое его слово, и на меня напал такой ужас, что я чуть не бросился из телеги прямо под колеса.

Моим покровителям хорошо было говорить: «Не слушай его, мальчик, он нарочно хочет запугать тебя»; «тебе нечего бояться, если ты скажешь всю правду в суде». Они не знали мистера Бельчера, они не знали, чем он грозил мне, в случае, если я проболтаюсь, и какой у него был при этом вид. «Тебе нечего бояться!» Кто же защитит меня? Неужели те полицейские, от которых я бегал всю жизнь, вдруг станут моими лучшими друзьями? Да если бы даже это случилось, разве они могут каждую минуту стеречь меня? Во время нашего разговора за ужином мистер Бельчер ясно показал мне, как мало времени нужно на то, чтобы задушить мальчика. Кроме того, когда я узнал, что хозяин вовсе не убийца, у меня появилось сомнение: не глупо ли я сделал, выдав его? Я раскаивался, что заварил эту кашу, и решил последовать совету Неда и болтать как можно меньше, когда меня позовут к судье.

И я придерживался этого решения всю остальную часть ночи, хотя мне пришлось вынести очень тяжелое испытание. Когда прошла первая тревога в полиции, когда труп в мешке отвезли в дом для усопших, когда полицейский инспектор допросил Неда и отослал его в арестантскую, я очутился в приемной комнате полицейского дома, окруженный целой толпой полицейских. Все они собрались около меня, все были необыкновенно ласковы и разговорчивы. Они задавали мне разные вопросы, угощали меня кофе, дали мне надеть сухое платье, налепили мне кусок пластыря на лоб, который я сильно рассадил, выскакивая из телеги.

Мне показалось даже, что, пожалуй, полицейские в самом деле могут сделаться моими друзьями, но слова Неда Перкса, что «закон за всем не усмотрит», звучали в моих ушах и заставляли меня держать себя крайне осторожно. Инспектору полиции хотелось, главное, узнать адрес мистера Бельчера; Джозеф объявил, что я сказал ему адрес, но он его не запомнил. Я же твердо стоял на том, что совершенно забыл адрес, и ни за что не соглашался назвать его. Тогда инспектор, обращавшийся со мной до тех пор очень ласково, вдруг сделался суровым и строго заметил мне, что завтра меня заставят говорить. Я не поверил ему, а между тем дело вышло так, как он предсказывал.

На другой день мистера Перкса и меня привели в суд для допроса. Должно быть, судьи уже знали о моем намерении как можно меньше говорить, и один из них, седой, в зеленых очках, принял меня так сурово, что на меня сразу напала робость.