Элинор Портер - Поллианна

– Да-да, я понял, что она хочет сказать. Я понял.

– Вот и хорошо, сэр. А ещё она сказала, что собиралась снова его привести, чтобы вы убедились, что лучшего наличия ребёнка вам просто не сыскать. Но теперь она не может этого сделать – чёрт бы побрал этот автомобиль! Простите меня, сэр! До свиданья!

И Нэнси поспешно удалилась.

Вскоре известие о постигшем Поллианну несчастье облетело весь город. Все его жители были буквально потрясены случившимся. Оказалось, что очень и очень многие знают в лицо маленькую общительную девчушку с веснушчатым личиком, на котором всегда сияла приветливая улыбка; многим была известна и игра, в которую она играла. И все, все как один были в ужасе от мысли, что никогда больше не увидят её на улицах города и не услышат её звонкий голосок, призывающий радоваться каждой минуте жизни! Это было невероятно, невозможно, жестоко!

На кухнях, в гостиных и у заборов на задних дворах женщины говорили об этом и открыто плакали. На углах улиц и в магазинах мужчины тоже говорили об этом и тоже плакали, хотя и не так открыто. Однако ещё больше они стали и говорить и плакать, когда вслед за этой ужасной новостью Нэнси разнесла ещё одно печальное известие – о том, что, столкнувшись с невыносимым горем, Поллианна более всего страдает оттого, что не может играть в свою игру, потому что ей нечему радоваться!

И тогда все друзья Поллианны стали думать об одном и том же. В результате хозяйке усадьбы Хэррингтон пришлось, к своему безграничному удивлению, принимать визит за визитом. Поллианну хотели утешить буквально все, знакомые и незнакомые: мужчины, женщины, дети. Многие из приходивших повергали Мисс Полли в совершеннейшее изумление, ибо она вообще не предполагала, что эти люди могут откуда-то знать её племянницу.

Некоторые заходили в дом и сидели минут пять или десять, не зная, что сказать. Другие стояли, переминаясь с ноги на ногу, во дворе и сконфуженно теребили в руках кто сумочку, кто шляпу. Многие приносили книги, цветы и сладости. Иные рыдали не таясь. Иные отворачивались и отчаянно сморкались. Но все до одного с огромной тревогой спрашивали о здоровье несчастной малышки. И все до одного просили ей что-нибудь передать! Собственно, именно этот последний факт некоторое время спустя и заставил Мисс Полли действовать.

Сначала пришёл Джон Пендлтон. На этот раз он был уже без костылей.

– Стоит ли говорить, как я потрясён, – без обиняков начал он. – Но разве… ничего нельзя сделать?

На лице Мисс Полли отразилось отчаяние.

– Ах, неужели вы думаете, что мы сидим сложа руки? Доктор Мид прописал целый ряд препаратов и процедур, которые могут помочь, и доктор Уоррен в точности всё выполняет, однако… Однако доктор Мид сказал, что шансы на выздоровление почти равны нулю.

Пришедший всего лишь пару минут назад Джон Пендлтон вдруг резко встал. Суровое лицо его побелело, а губы были плотно сжаты. Посмотрев на него, Мисс Полли отлично поняла, в чём дело. Не станет же он затевать светские беседы со своим давнишним врагом! Однако у двери он обернулся.

– Я попрошу вас кое-что передать Поллианне, – сказал он. – Будьте добры, сообщите ей, что я виделся с Джимми Бином и что… и что отныне он будет моим сыном. Скажите же ей, что я думаю… Я думаю, она будет рада, когда об этом узнает. По всей вероятности, я намерен его усыновить!

Мисс Полли на миг забыла о своём безупречном воспитании.

– Усыновить! – выдохнула она.

Мистер Пендлтон слегка вскинул подбородок.

– А что? Я считаю, что Поллианна меня поймёт. Только скажите же ей, что я надеюсь… Надеюсь, что она будет рада!

– Ах, ну разумеется! – пролепетала Мисс Полли.

– Благодарю вас, – ответил Мистер Пендлтон и, откланявшись, ушёл.

Поражённая до глубины души, Мисс Полли осталась стоять посреди комнаты, не находя слов и лишь молча глядя на только что закрывшуюся за ним дверь. Даже теперь, когда одна за другой стали происходить самые невероятные вещи, она не могла поверить своим ушам. Джон Пендлтон собирается усыновить Джимми Бина! Тот самый Джон Пендлтон, никогда в жизни ни в ком и ни в чём не нуждавшийся, с кучей денег, живущий отшельником и вдобавок ко всему, как говорят, скупой до невозможности и отъявленный эгоист – и вдруг вознамерился усыновить ребёнка, да какого ребёнка!

Всё ещё не оправившись от изумления, Мисс Полли поднялась наверх к Поллианне.

– Поллианна, вам кое-что просил передать Мистер Пендлтон. Он только что был здесь и велел сообщить вам, что отныне Джимми Бин будет его сыном. Он считает, что вы будете рады, когда об этом узнаете.

Печальное личико Поллианны вдруг озарилось восторгом.

– Рада? Рада?! Ах, ещё бы, тётя Полли! Ведь я так хотела найти для Джимми дом! А дом Мистера Пендлтона – просто прелесть! А ещё я рада за самого Мистера Пендлтона. Видите ли, теперь у него в доме будет наличие ребёнка…

– Будет – что?

Поллианна густо покраснела. Она забыла, что никогда не рассказывала своей тёте о желании Мистера Пендлтона её удочерить, а теперь, после всего, что случилось, ей совсем не хотелось признаваться своей любимой, дорогой тётечке Полли в том, что она хотя бы на мгновение допускала мысль её оставить!

– Наличие ребёнка, – поспешно пролепетала Поллианна. – Видите ли, Мистер Пендлтон однажды рассказывал мне, что для того, чтобы дом был настоящим, в нём должно быть присутствие женщины, которой ты отдал руку и сердце, или… наличие ребёнка. Ну, вот теперь оно у него и будет – наличие ребёнка!

– Ах да, я поняла, – очень ласково сказала тётя Полли.

На самом деле она поняла намного больше, чем представляла себе Поллианна. Она смутно догадывалась, как труден был для бедняжки выбор, когда Джон Пендлтон предложил ей самой стать тем самым «наличием ребёнка», которое, по его замыслу, должно было превратить холодную громаду серого камня в «настоящий» дом.

– Я поняла, – повторила тётя Полли, и из глаз её вдруг покатились жгучие слёзы.

Опасаясь, что она станет и дальше задавать не очень приятные вопросы, Поллианна поспешила сменить тему:

– А знаете, тётя, доктор Чилтон ведь тоже говорит, что дом становится домом лишь при условии присутствия в нём женщины, которой ты отдал руку и сердце, или при наличии ребёнка, – заметила она.

Мисс Полли вдруг вздрогнула и обернулась.

– Доктор Чилтон! Откуда вы знаете?

– Он сам мне рассказывал! Однажды Миссис Сноу попросила меня сходить к нему домой, и он мне признался, что не считает свои комнаты домом!

Вместо ответа Мисс Полли отвернулась к окну.

– И тогда я посоветовала ему предложить кому-нибудь руку и сердце, – продолжала тем временем Поллианна. – Ведь тогда и у него появится настоящий дом!

– Поллианна! – Мисс Полли резко обернулась. Лицо её пылало.

– А что здесь такого? Мне стало его жаль!

– И что же он… ответил? – словно преступив некую невидимую запретную черту, выдавила из себя Мисс Полли.

– Сперва совсем ничего. А потом очень тихо сказал, что когда предлагаешь девушке руку и сердце, то не всегда получаешь согласие.

Минуту они молчали. Мисс Полли снова смотрела в окно. Щёки её всё ещё горели.

Поллианна вздохнула.

– И всё же я знаю, как сильно он хочет, чтобы и у него были не просто комнаты, а настоящий дом. И я ему от всей души желаю, чтобы он у него появился!

– Откуда же такая уверенность, Поллианна?

– Дело в том, что потом, через несколько дней, он сказал кое-что ещё. Он это очень тихо сказал, но я всё равно расслышала. Он сказал, что есть одна женщина, за руку и сердце которой он отдал бы всё на свете! Ах, тётя Полли, я что-то не то сказала?

Тётя Полли вдруг встала и шагнула к окну.

– Нет-нет, лапочка, всё в порядке! Я просто хочу передвинуть вот эту подвеску, – стараясь казаться спокойной, ответила она. Однако лицо её по-прежнему пылало.

Вскоре после второго визита Джона Пендлтона пришла Милли Сноу. Раньше она никогда не бывала в усадьбе Хэррингтон. Увидев Мисс Полли, она ужасно смутилась и покраснела.

– Я… Я пришла спросить, как здоровье бедной малышки, – пролепетала она.

– Спасибо, Милли, но боюсь, что всё по-прежнему, – устало ответила Мисс Полли. – Надеюсь, Миссис Сноу хорошо себя чувствует?

– Вот об этом я как раз и хотела вам рассказать… Ну, то есть, попросить вас, чтобы вы рассказали Мисс Поллианне, – сбивчиво затараторила девушка. – Мы с мамой думаем… как это ужасно… просто в голове не укладывается, что такая славная маленькая девчушка больше никогда не сможет ходить! Ах, Мисс Хэррингтон, если бы вы знали, сколько всего она для нас сделала! Ну, то есть, для мамы – научила её играть в игру и всё такое. И когда мы услышали, что теперь она сама не может в неё играть… Ах, бедная, бедная малышка! Да оно и понятно – представьте, в её-то состоянии! Но когда мы с мамой вспомнили всё, что она нам говорила, мы подумали, что если бы только она знала, сколько хорошего она для нас сделала, то, возможно, это помогло бы и ей самой! Ну, то есть, я хочу сказать, что тогда она смогла бы хоть немножко радоваться и играть в свою игру…