И. Кунгурцев - Первая смена

— К нему как к будущему светиле, а он…

— Я тебе дам светило! Погоди, на Генуэзской сегодня поквитаемся…

…Длинна дорога от Нижнего лагеря до Третьего. Взбежит на пригорок, задержится на мгновение на вершине и снова бежит вниз. К морю. От берега до самого горизонта легла по морю лунная дорожка. Ровная дорожка, прямая-прямая, как стрела, не то что эта, по берегу. Вот опять шарахнулась в сторону, нырнула в кусты, по мостику через вечно пересохшую речушку и снова круто вверх, петлями, петлями, теперь уж все дальше и дальше от моря к стене, выложенной ноздреватым хрупким ракушечником. За стеной снова парк, темный, чуть шуршащий на ветру листвой. Второй лагерь.

Четверо парней идут по дороге. Идут широко и ровно, почти не замедляя шага на подъеме, почти не ускоряя на спуске. Серебрит лунный свет белые рубашки; и горят на них кумачовые галстуки. Даже вечером, после работы они — вожатые.

— Костина песня? — спрашивает Сергей.

— Костина! — отвечает Василь.

Подступили вплотную справа голые каменные склоны Мертвой долины, втиснулась дорога между нею и стеной и бежит, бежит, все такая же извилистая, все с той же выбитой ногами галькой.

Потом, много лет спустя, будет вспоминать Сергей эту дорогу, и шум моря, и запах винограда, и бурые клочья снега по краям, и, если бы можно было повторить все, пошел бы по этой дороге снова…

…На скале, у развалин Генуэзской крепости, горит костер. Искры взлетают в черное небо, долго кружатся и гаснут, уступая место другим. Пламя выхватывает из темноты ветви колючего кустарника, серые камни, громоздящиеся друг на друга, лица девчат и парней. От вспышек костра еще теснее наступает темнота, и Сергей совсем уже не видит, куда идет. Где-то рядом трещит хворост и доносится вопрос:

— Кто?

— Нижний.

— Ты, что ль, Василь? — снова спрашивают из темноты. — Что так долго? Мы уж думали, не придете. Верхний пришел, вас все нет и нет. Давайте скорее к костру.

Они вступают в освещенный круг.

Сидящие у костра сдвигаются теснее, уступают место.

— У вас что, новенький?

— Есть такой. Встань-ка, Сережа, покажись народу.

Сергей встал. Кто-то подбросил в костер хворост, и яркое пламя осветило повернувшиеся к нему лица. Он смотрит на них, стараясь запомнить тех, с кем будет жить бок о бок много дней и ночей.

Трещит костер. Вьются над ним сотни горячих маленьких мотыльков, улетают к темному небу и становятся звездами, маленькими яркими звездами, иначе почему их так много в этом глубоком крымском небе. Звезды в небе и звезды на воде. На такой же необъятной и черной, как небо.

Высокий девичий голос выводит:

подхватывают остальные.

Сергей отошел к краю и стал смотреть на огоньки Артека, раскинувшегося под скалой.

Ты снова придешь сюда спустя много лет, потому что помнишь, как сказали тебе здесь, на этой площадке, у такого же костра, под таким же небом, у обрыва над морской глубиной: «Отныне ты артековец!»

— Сергей, домой пора! — прозвучал откуда-то из темноты голос Василия.

— Иду.

Он хотел шагнуть на голос, но кто-то невидимый крепко схватил его за руку.

— Осторожней, Сергей, наша Генуэзская не площадь Свердлова. Здесь везде ямы да камни.

— Девичий голос звучал чуть насмешливо. — Держитесь за мою руку. Так уж и быть, на первый раз выведу.

Вспыхнув от стыда, Сергей отдернул руку.

— Спасибо! Я уж как-нибудь сам.

— Не сердитесь! — Девушка снова нашла в темноте его руку. — Ставьте ногу тверже, чтоб камни не выскользнули. Я не хотела вас обидеть. Нелегко даются первые шаги в горах, да еще ночью.

— Чего это вы задержались? — улыбаясь, поинтересовался Василий, когда они спрыгнули с последнего уступа на ровную площадку у скалы.

— Хорош друг! — вместо ответа обрушилась на него девушка. Оставил человека одного на развалинах ночью. А как он дорогу найдет?

— Да чего ее искать-то?

— Чего искать?! Хотела бы я посмотреть на тебя, как ты в первый раз спускался отсюда один.

— Утихомирься, Татьяна, — рассмеялся Василий. — Ну везет тебе, Сергей. Гляди, какая заступница.

— Да брось ты, Вася, — смутилась девушка. — А что? Ей-богу, завидую Сергею. Вожатые дружно рассмеялись.

Сергей искоса рассматривал свою спутницу. Невысокая, светлые волосы заплетены в косы, уложенные на затылке, маленький, немного вздернутый нос.

— Идемте, — вдруг повернулась она к нему.

И, подхватив растерявшегося Сергея под-руку, пошла к темному корпусу. Сзади зашуршали шаги остальных.

— Вы давно здесь, Таня?

— Да как вам сказать. С осени. Отзимовала уже, улыбнулась девушка.

— Скучно тут, наверное, зимой?

— Скучно? Нет. Красиво очень. Снег на кипарисах. Снег на самшите. На туе. И горы тоже очень красивые, когда в снегу. Высокие-высокие. Вырастают.

Они спустились по длинной лестнице. Где-то внизу за кипарисами шумело море. Оно выкатывалось на берег и тут же, сердито шурша галькой, убегало назад.

— Вы знаете наш лагерь?

— Был, раз с отрядом.

— Хотите, я вам покажу его…

— Очень хочу.

— Ну вот, смотрите… — Таня остановилась и показала куда-то вправо. — Вот там, вправо от нас, наша линейка, а слева, за кипарисами, пятнадцатая дача. Здесь у нас центр: пионерская, столовая. Столовая прямо под открытым небом. Обещают построить, но это когда еще будет…

Она вдруг рванулась с места, увлекая за собой Сергея, и остановилась у легкого мостика, переброшенного через речку.

— Продолжаем нашу экскурсию по лагерю номер три всесоюзных ордена Трудового Красного Знамени санаторно-пионерских-лагерей «Артек». И перебила сама себя: — Видишь, какое длинное у нас название. Красивое. А вот когда надо рапорт сдавать Якову Борисовичу…

Таня вскинула над головой руку в салюте и шепотом, но очень торжественно произнесла:

— Товарищ директор всесоюзных ордена Трудового Красного Знамени санаторно-пионерских лагерей «Артек», лагерь номер три выполняет по распорядку дня ночной сон. Дежурный по лагерю Матвеева. Ух-х!

Сергей рассмеялся.

— Не смейся. У меня сначала никак не получалось на одном дыхании. Однажды Яков Борисович слушал-слушал, а потом и говорит: «Отставить! В вашем лагере есть пень, на меня похожий, идите и потренируйтесь!»

— Потренировалась? — серьезно спросил Сергей.

— Пня не нашла, — в тон ему ответила девушка и, рассмеявшись, побежала через мостик.

— Стой! Кто бежит? Стрелять буду!

От стены белого корпуса отделилась закутанная фигура, и лязгнул затвор.

— Дядь Филь! Ты что, не узнал? — весело крикнула Таня.

— Тьфу ты! Носит тебя нелегкая.

— Серге-ей! — донеслось откуда-то издалека. Серге-ей-е-ей!

— Иди. Это Василь зовет. Я провожу тебя.

— Куда?! Я уже дома.

— Серге-е-ей!

— Иде-е-т! — откликнулась Таня. — Ну беги! Она крепко пожала ему руку и взбежала на ступени.

Этой встречи ждали давно. Уж очень хотелось ребятам помериться с кем-нибудь силами, тем более что в отряде сложилась неплохая баскетбольная команда. И душой ее, несмотря на свой маленький рост, были Виталька и опять же Вилен.

Сергей улыбнулся, вспомнив, как шумел и прыгал Виталька, когда его не хотели брать в команду из-за роста, как доказывал всем, что рост нисколько не мешает ему точно бросать по кольцу, и тут же продемонстрировал ребятам свое умение, красиво положив в корзину четыре из пяти брошенных мячей. Это решило спор в пользу Виталька. Даже молчаливый высокий Андрей Бараневич после бросков твердо сказал «годится», а он-то хоть и молчал, но был самым ярым противником зачисления Виталька в команду.

И вот сегодня должна состояться встреча.

Сергей любил баскетбол. Он считал, что эта игра как ни одна другая развивает все у человека: и резкость, и скорость, и глазомер, и реакцию. И поэтому сейчас, глядя на площадку, где стремительно носились ребята, волнами накатываясь то под один, то под другой щит, он остро переживал борьбу. Временами неудержимо хотелось выскочить на площадку самому, почувствовать в руках тяжелый, звенящий мяч, рвануться вперед и кинуть в кольцо. Но он вовремя сдерживал себя и только внимательно следил, как играют его ребята, чтобы в перерыве сделать замечания, кое-что поправить, кое-что подсказать.

Разгоряченные, довольные победой, возвращались его мальчишки с площадки. Виталька, прыгая перед вожатым спиной вперед, неумолчно трещал о своих проходах.

— Нет, а вы видели, как я у этого большого из четвертого под рукой шмыг, он туда-сюда, а я уже под кольцом…