Перо феникса - Холли Вебб

– Извини, я пошутил, – сказал дядя Джек своим лучшим успокоительным голосом, которым он обращался к впавшим в истерику мышам. – Конечно, я помню, кто ты. Просто я уже стал привыкать к твоему попугайскому облику. Ты не менялся с тех пор, как… – Он замолчал, не договорив.

– С тех пор как он уехал, да, – резко проговорил Гораций и еле слышно добавил: – Почему-то не было настроения. – Он перестал искрить хвостом, вернув перьям их прежний цвет, и аккуратно потянул Лотти клювом за волосы. Потом пристально посмотрел на ее папу, склонив голову набок и нервно переминаясь с лапы на лапу. Лотти почувствовала, как его когти легонько царапают ей плечо.

Том подошел ближе и протянул руку, приглашая Горация перебраться к нему. Попугай как будто слегка застеснялся, но все-таки перешел на протянутую руку Тома, вскарабкался к нему на плечо и потерся клювом о его щеку.

Лотти с изумлением наблюдала за ним. Она ни разу не видела, чтобы Гораций проявлял столько чувств. К кому бы то ни было. Она вопросительно взглянула на Дэнни: мол, ты видел такое?

Дэнни неуверенно ей улыбнулся. Наверное, он думал, что она сейчас разревется.

– Значит, феникс? – пробормотал он. Это была безопасная тема для разговора. Уж куда безопаснее, чем неожиданное возвращение Лоттиного папы. Лотти помнила, как ее брат изменился в лице, когда она сказала ему, что ее папа, наверное, жив. Дэнни потерял маму, когда ему было семь лет. Они оба выросли в неполных семьях (Дэнни с папой, а Лотти с мамой), и это единственное, что у них было общего. Хотя нет, не единственное. Они оба знали о магии и о волшебном зоомагазине.

– Да. А что еще делают фениксы? Я не помню. – Лотти нахмурилась, наблюдая, как ее папа что-то ласково шепчет Горацию. Она не знала, чего ей хочется больше: завидовать старому попугаю – или радоваться, что папа нежничает с Горацием, а не с ней. Все-таки ей нужно время, чтобы к нему привыкнуть.

– Это противоестественно – все это пламя на перьях. Показуха, и только, – пробурчала Софи, но негромко, а так, чтобы ее слышали только Лотти и Дэнни. Ее всегда злило, если кто-то получал больше внимания, чем она сама.

– Кажется, фениксы исполняют желания, – прошептал Дэнни. – Или это сфинксы?

– Сфинксов не существует! – воскликнула Лотти. – Правда?

Дэнни пожал плечами:

– А ты догадывалась, что в витрине нашего магазина сидит феникс?

– Фениксы умирают и возрождаются в пламени, – сказала Софи. – И они исполняют желания, если сбросят тебе перо и ты сумеешь его поймать.

– И выглядят как побитые молью старые попугаи, – добавил Дэнни и хохотнул как-то уж слишком громко.

Гораций резко вскинул голову. Возвращение Лоттиного папы, похоже, вернуло ему волю к жизни. Он сердито уставился на Дэнни, а потом вдруг заискрился и засверкал. Его желтые глаза сделались круглее и шире, его гипнотический взгляд завораживал. Свет, окружавший Горация, постепенно сгустился в плотное облако, а когда он погас, на руке Тома сидел уже не старый, побитый молью попугай, а огромный филин.

Дэнни тихонечко ахнул. Но его напугали не острые когти и не загнутый клюв очень грозного вида. Его напугал хищный взгляд птицы, еще две секунды назад бывшей вполне безобидным, хотя и ворчливым старым попугаем.

«Точно так же, наверное, он смотрит на свою добычу…» – подумала Лотти. Ее сердце бешено колотилось в груди. И только упрямое бесстрашие Софи удержало ее на месте. Внутри все кричало: беги, беги!

Дэнни судорожно сглотнул. Иногда они с Лотти могли читать мысли друг друга – видимо, потому, что они состояли в достаточно близком родстве и оба имели врожденные магические способности, – и теперь Дэнни с беспокойством взглянул на Лотти.

– Как я понимаю, семечки подсолнечника его уже не устроят…

Дядя Джек тревожно смотрел на Горация, который царственно восседал на руке его брата и разглядывал магазин с таким видом, словно видел его в первый раз.

Лоттин папа почесал Горация за перьевыми ушками, и тот втянул голову в плечи и блаженно зажмурился. Потом удивленно распахнул глаза.

– Я уже и забыл, – пробормотал он, – какое хорошее зрение у хищных птиц. – Он посмотрел на буфет в углу кухни. – Ты знаешь, что там, под буфетом, паук? – спросил он у дяди Джека.

Лотти поморщилась, а Софи с отвращением шмыгнула носом. Они обе терпеть не могли пауков.

Именно в эту минуту мышонок Фред решил, что пора прекращать дуться, и выбрался из кармана куртки Лоттиного папы.

Абсолютно не замечая огромную хищную птицу буквально в метре от себя, Фред, топоча лапами, прошел через кухонный стол и встал перед Лотти, сердито встопорщив усы.

– Ты собираешься извиниться? – спросил он, воинственно взмахнув хвостом.

– Фред! – вскрикнула Лотти.

– Да! Это я! Тот самый мышонок, кого ты так сильно обидела. Я, знаешь ли, не ядовитый. Мои усы не испортят кофе. Мыши очень опрятные и чистоплотные, если ты вдруг не знала. Так ты собираешься извиниться?

– Нет! Фред, смотри…

– Ну и ладно! – Фред трагически дернул усами. – Я ошибся в тебе, Лотти Грейс, теперь мне все ясно. Вот уж не думал, что услышу от тебя такое… такое мышененавистническое высказывание! – Он развернулся, гордо взмахнув хвостом, но потом эмоции взяли верх – розовые мыши вообще очень эмоциональны, – и он поплелся к краю стола, повесив голову и уныло волоча за собой хвост.

– Я имела в виду совершенно другое… Ой, Фред, осторожней! Гораций, нет!

Фред резко метнулся на другой край стола. Его мышиный инстинкт все же сработал. Он был изнеженным «тепличным» мышонком, выросшим в безопасном зоомагазине, где на него никто никогда не охотился, но в стремительном взлете Горация, в свисте его мощных крыльев явно сквозила угроза.

Лотти бросилась к Фреду, но Софи ее опередила. Она схватила Фреда зубами и нырнула под стол. Лотти упала на них сверху. Гораций с хриплым криком промчался прямо над ними, на лету развернулся и уселся на стойку буфета, яростно сверкая глазами.

– Ого! – Дэнни помог Лотти встать. – Жалко, я не успел заснять этот прыжок. Но ты уже вряд ли сумеешь его повторить, да? А то можно было бы выложить ролик в Сеть, и мы бы разбогатели на одних только просмотрах.

Лотти не обратила на него внимания:

– Софи, с тобой все в порядке? Ой, нет. У тебя кровь!

– Этот глупый hibou[1] меня поцарапал! Задел когтями! – Софи задыхалась от возмущения, ей уже не хватало слов, и она сердито залаяла