Глеб Котельников - История одного изобретения. Русский парашют

Разрешать Рейхельту прыгать с высоты 63 метров, конечно, было нельзя. И если это сделали, то только потому, что тогда мало знали парашютное дело.

Почти одновременно с Рейхельтом во Франции заявили об изобретении парашюта Майер и Гриммер. Их парашют, также как и у Рейхельта, надевался на авиатора в виде пальто или плаща. Но, конечно, после печального случая с Рейхельтом этим парашютом никто не заинтересовался.

Хотя парашюты Рейхельта и Майера — Триммера оказались и непригодными, но это были первые в мире попытки создать легкий и удобный авиационный парашют.

Много книг прочел я по истории воздухоплавания и авиации. Я узнал, что люди много раз спускались и могут безопасно спускаться с парашютом.

Но еще я увидел, что никто не изобрел настоящего парашюта для авиации.

Лучшие парашюты, вроде парашюта Бонне, были слишком тяжелы и громоздки. Даже сложенные, они не могли уместиться в кабине аэроплана.

А механизмы, которые раскрывали купол парашюта? Как сложны, ненадежны были и взрывной заряд и сжатый воздух. Что если заряд отсыреет или в баллоне не будет достаточного давления?

Тогда летчику будет грозить неминуемая гибель.

А если парашют, раскрываясь, запутается или зацепится за хвостовое оперение или крыло аэроплана. Что будет тогда с летчиком?

Авиационный парашют должен всегда находиться при человеке, чтобы летчик в минуту опасности мог выпрыгнуть с любой стороны машины, с любого ее места. Или, как говорили древние римляне: «omnia mea mecym porto» (я все мое ношу с собою). Значит, первым условием конструкции моего будущего парашюта должен быть лозунг — «всегда при мне!» Это, видимо, уже понимали и Рейхельт и Майер с Триммером, но осуществить эту мысль конструктивно им не удалось.

Но чтобы парашют был всегда при человеке, его необходимо уложить в небольшое помещение. Как это сделать? Ведь купол парашюта все же довольно большой и громоздкий, потому что он сшит из плотной прорезиненной материи. Мне пришлось задуматься над этим вопросом. Правда, я не раз слышал, что громадные шелковые шали можно легко пропустить через небольшое колечко с женской руки. Но пустой случай пришел мне на помощь.

Как-то после спектакля в летнем театре Таврического сада мы с товарищами, разгримировываясь, болтали в уборной. Кто-то постучал в дверь.

—  Можно, — крикнул я, — мы уже переоделись!

Вошла актриса, жена одного из моих собеседников.

—  Дай мне мою сумочку, — обратилась она к своему мужу. — В саду довольно прохладно сегодня.

—  Что вы, — рассмеялся я, — разве сумочка греет?

—  Не сумочка! а шелковая шаль, — сказала невозмутимо актриса и, взяв сумочку, открыла ее и быстрым движением выдернула из небольшой сумочки шелковую шаль и распустила ее по всей уборной.

—  Слушайте, — крикнул я, — ведь это же мысль! Это же то, что и надо! Ничем не пропитанный шелк!

Муж и жена смотрели на меня с изумлением. Они не понимали, о чем я говорю. А я в эту минуту решил сшить купол своего парашюта именно из легкой, непрорезиненной и ничем не пропитанной шелковой материи.

Проходили дни. Я продолжал думать о легком шелке, как о материале для своего будущего парашюта.

Ведь такая ткань легка, прочна, эластична и обладает упругостью. Значит, сшитый из нее купол парашюта в укладке займет очень мало места и будет хорошо разворачиваться. Я так увлекся этими соображениями, что решил уложить парашют в особый шлем летчика.

Чтобы купол парашюта разворачивался быстрее, в заграничных парашютах в одном месте его кромки обычно вставляли кусок резиновой трубки, надутой воздухом. Но ведь трубка может выпустить воздух, и тогда она не выполнит своего назначения. Мне казалось более надежным и простым — по всей кромке купола парашюта пропустить слегка растянутую спиральку из тонкой стальной проволоки. Потом эту спираль я заменил стальным тросом толщиною в полтора миллиметра.

Купол должен выбрасываться на воздух безотказно. Что же для этой цели может быть надежнее сильной спиральной пружины?

Когда я решил эти вопросы, я стал думать, как лучше подвесить человека к куполу парашюта. В то время везде за границей человек подвешивался «в одной точке»: все стропы купола собирали в один узел и от него уже шла веревка, прикрепленная другим концом сзади к поясу авиатора. Но при таком способе подвески человек испытывает в момент раскрытия купола парашюта сильный и очень болезненный рывок, так как усилие приложено в одной точке тела (живот). Силою этого рывка человека сгибает и, опускаясь подвешенным на одной веревке, парашютист все время вращается, не может повернуться лицом «по сносу», т. е. в ту сторону, куда парашют сносит ветром. При посадке на землю такое вращение, да еще в наклонном положении, становится очень опасным. Обдумав все это, я решил и купол своего, парашюта и подвесное приспособление к нему устроить совсем иначе.

Так за границей подвешивался человек к парашюту (в одной точке).

Для купола я выбрал легкую, тонкую и очень прочную шелковую ткань. Форму выкройки парашюта я сделал в виде плоского круга и решил сшить его из клиньев, которых, сообразно ширине материала, пришлось сделать двадцать четыре. Я возился довольно долго с небольшой моделью купола, чтобы определить длину строп.

Когда я стропы укорачивал, то купол слишком вытягивался. Постепенно удлиняя их, я заметил, что купол стал принимать правильную форму. Плетеные шелковые стропы, идущие от полюсного отверстия, я думал пропустить по швам купола и разделить их на две части, чтобы прикрепить их к плечевым лямкам подвесной системы. А подвесную систему я задумал устроить из нескольких пеньковых прочных полос: пояса, нагрудного обхвата, двух плечевых лямок и подхвата для ног. Такое устройство подвески человека к куполу парашюта уже могло распределить усилие рывка равномернее по всему телу и сделать его менее чувствительным.

Чтобы еще уменьшить силу рывка и ее вредное влияние на купол и на человека, я решил снабдить подвесную систему плечевыми резинками — амортизаторами. Когда купол парашюта будет раскрываться, думал я, амортизаторы сильно растянутся и так останутся до тех пор, пока парашютист не коснется ногами земли. Тут амортизаторы мгновенно сократятся, притягивая к себе купол. Но купол парашюта противится этому, так как его удерживает еще не ослабевший в нем сгущенный воздух («воздушная подушка»), и поэтому сила сокращающихся амортизаторов будет приподнимать от земли парашютиста. Это смягчит удар в ноги при посадке.

При стропах, разделенных по плечам, вращения уже быть не должно. Да, кроме того, можно будет повернуться лицом к сносу: стоит лишь взяться правой рукой за левую, а левой за правую лямку.

Казалось, все было обдумано. Но я вспомнил о том, что ведь не всегда погода будет благоприятствовать парашютисту. При ветре, опустившись на землю, необходимо будет «обезвредить» купол парашюта, чтобы он не вздумал тащить парашютиста по земле. Если придется опуститься на воду, то от купола надо быстро освободиться. Для этого купол парашюта нужно сделать пристегивающимся к плечевым лямкам подвесной системы прочными карабинами (крючками) пожарного типа.

Я сделал набросок своего будущего парашюта. Теперь можно было построить небольшую модельку и с ней проверить на опыте все свои предположения.

Я горячо принялся за дело, и дня через два модель была готова. Это было осенью на даче. Чуть ли не полдня я сбрасывал своего «парашютиста»-куклу с крыши дома. Каждый раз парашют действовал безотказно: купол выбрасывался, хорошо раскрывался и плавно опускал куклу на землю. Я убедился, что принципы моего устройства совершенно правильны.

Наконец, я устал от этой беготни по крыше, прилег отдохнуть и незаметно уснул. А в это время один из моих племянников, помогавших мне при опытах, посадил рядом со мной на стул мою куклу с надетым на нее парашютом да и сфотографировал.

Кукла-парашютист. Парашют уложен в головной шлем. (Снимок моего племянника 1910 г.)

Теперь я ему очень благодарен, потому что имею подлинное изображение своего самого первого шага в создании русского авиационного парашюта.

Первые опыты с моделью моего парашюта меня очень обрадовали. Теперь надо было рассчитать, какой должна быть площадь купола парашюта, на котором может опуститься человек весом в 80 килограммов с безопасной скоростью 4-5 метров в секунду.

Порядочно порывшись в разных книгах, я, наконец, отыскал решение этого вопроса. Из прочитанного я понял, что, если взять какой-либо кружок, имеющий определенный вес, и позволить ему падать вертикально, то он будет испытывать некоторое сопротивление воздуха, называемое «лобовым», от которого и будет зависеть скорость его падения. На это явление в свое время обратил внимание еще великий Леонардо да-Винчи. При расчетах величину лобового сопротивления (коэфициент{3} его) мы обыкновенно принимаем равной 0,7. Но сопротивление воздуха находится в прямой зависимости от его плотности. Коэфициент этой последней мы принимаем равным 0,125.