Майкл Бонд - Медвежонок Паддингтон не сдаётся

– Знаете что, мистер Браун, – сказал он, когда автобус повернул за угол и стал притормаживать. – Похоже, вас ждёт замечательный сюрприз. Если я не ошибаюсь, мы пойдём в очень интересное место.

Больше мистер Крубер ничего не успел объяснить, потому что водитель пригласил всех на выход, а потом подвёл к громадному зданию, стоявшему на оживлённой центральной улице.

Мистер Крубер задержался у входа, чтобы купить путеводитель, а Паддингтон терпеливо дожидался, с интересом поглядывая по сторонам.

Вдруг он заметил в дальнем углу вестибюля маленький киоск, и глаза его тут же вспыхнули: в киоске продавались цветные открытки и на некоторых из них были как раз те здания, мимо которых они проезжали.

Вот прекрасный случай отблагодарить мистера Крубера за такую замечательную поездку! Паддингтон знал, что друг его очень любит открытки.

Убедившись, что никто не подглядывает, Паддингтон вытащил из потайного кармашка несколько монет и побежал к киоску.

– Дайте мне, пожалуйста, две цветные открытки! – важно попросил он, стуча по стеклу. – Самые красивые!

Паддингтон был невелик ростом и привык к тому, что его не сразу замечают, но на сей раз это переходило всяческие границы: тётенька-киоскёрша с отсутствующим выражением лица глядела поверх его головы куда-то вдаль. Паддингтон с тревогой заметил, что их группа уже поднимается по лестнице, и попытался усовестить тётеньку особо суровым взглядом, но в кои-то веки это ничуточки не помогло.

– Я хотел купить открытки, – объяснил он мистеру Круберу, который подоспел на помощь. – Но она меня не слышит…

– Боюсь, что и не услышит, – огорчил его мистер Крубер. – Видите ли, мистер Браун, она из воска!

Паддингтон уставился на киоскёршу.

– Из воска? – возмущённо повторил он. – Первый раз вижу продавщицу из воска!

Мистер Крубер усмехнулся.

– Она здесь не одна такая, – сказал он. – Это Музей восковых фигур мадам Тюссо[7]. А киоск – просто шутка, они такие любят. Вон настоящий, с другой стороны.

Мистер Крубер повёл медвежонка в дальний конец вестибюля, продолжая рассказывать про музей.

– Прежде всего, тут собраны фигуры всяких знаменитых людей, – объяснял он, отдавая продавщице деньги за две открытки. – Но не только, есть ещё и такие вот фигуры-обманки! Некоторые выглядят совсем как живые, сразу и не отличишь. Вы не первый, кого обвели вокруг пальца, мистер Браун.

Паддингтон слушал в оба уха. Теперь, зная, в чём фокус, он обратил внимание, что вокруг довольно много до странности неподвижных фигур.

У входа, точно аршин проглотив, застыл полицейский, а на лестнице, вытянув руку, замер служитель в форменной куртке, как две капли воды похожий на статуи, которые они с мистером Крубером видели по дороге.

– Вот только день мы с вами, мистер Браун, выбрали неудачный, – посетовал мистер Крубер, прервав его размышления. – Сегодня тут перед нами чуть не половина Лондона!

Не успел Паддингтон кивнуть, как мистер Крубер внезапно исчез в толпе. А сзади, судя по всему, напирала вторая половина Лондона. Кроме того, Паддингтон только что сделал очень неприятное открытие: недоеденная шоколадка, которую он на всякий пожарный случай держал в лапе, совсем размякла от жары.

Хотя Паддингтону и случалось время от времени учинить в доме первостатейный разгром, в душе он был медведем чистоплотным и сразу же стал искать, куда бы засунуть раскисшую шоколадку, чтобы не слишком заляпать пол. В такой давке и думать нечего было о том, чтобы снять шляпу или открыть чемодан, и он совсем уж было отчаялся, как вдруг заприметил совсем рядом того самого воскового дяденьку в форменной куртке.

Недолго думая, Паддингтон всунул липкий комок в протянутую руку и завертел головой в поисках мистера Крубера. Но тут, покрывая гул толпы, над ним загремел грозный голос:

– Эй! Кто это тут безобразит?

Медвежонок обернулся, и у него душа ушла в пятки: дяденька ни с того ни с сего ожил и теперь высоко поднимал перемазанную шоколадом ладонь, чтобы все видели.

– Твоя работа, мишук? – спросил он, с подозрением глядя на медвежонка.

– Я думал, вы из воска, – обескураженно пояснил Паддингтон. Он отчаянно озирался в поисках помощи, но мистера Крубера нигде не было.

– Эй! – завопил служитель. – Вернись! Держите мишука!

Но Паддингтон уже мчался вниз по лестнице. Оборот дела совсем ему не нравился. Несколько дежурных уже глядели на него во все глаза, и, протискиваясь сквозь толпу поджидающих у входа посетителей, он лихорадочно высматривал, куда бы спрятаться.

Крепко вцепившись в ручку своего чемодана, он протопал через вестибюль и оказался возле ещё одной лестницы. Голос пострадавшего служителя звучал всё ближе и ближе, и Паддингтон даже не успел прочесть табличку над лестницей – да и в любом случае больше деваться было некуда.

Сбежав по ступенькам, медвежонок оказался в просторной комнате, очень похожей на подземелье. Здесь было куда темнее, чем в других залах, и всё же Паддингтон разобрал в полумраке, что перед ним открывается длинный, выложенный камнем коридор, в который выходят двери множества узких комнатушек и в каждой сидит по несколько фигур.

Голоса преследователей приближались с каждой секундой, и Паддингтону ничего не оставалось, кроме как перелезть через цепочку и застыть в подобающей позе в дальнем углу одной из комнатушек. Тут же в зал ввалилась целая толпа служителей, которые принялись обшаривать все закоулки.

Минута проходила за минутой, и Паддингтон уже пожалел, что не выбрал лежачую или хотя бы сидячую позу. Стоять на одной задней лапе, растопырив обе передние, оказалось не слишком-то приятно, тем более в душной комнатушке, где думать об удобствах было попросту некогда.

Наконец вопли и топот замерли в отдалении – преследователи умчались обратно наверх. Паддингтон облегчённо вздохнул, но не успел он шевельнуть лапой или даже моргнуть глазом, как наступившую было тишину снова нарушили чьи-то голоса. Они всё приближались и вскоре приблизились совсем.

– В каталоге сказано, это Чарли Пис,[8] – сообщил дяденька. – Но я никогда не думал, что он такой мохнатый…

– Если это Чарли Пис, – отозвалась его спутница, – то я – царица Савская[9]. И потом, где на нём номерок? У всех остальных есть номерки.

– Может, это его друг? – предположил детский голосок.

– Экая страхолюдина, – продолжала тётенька. – Они тут все один страшнее другого. Просто все до единого. Не смотри на него, Лил.

– Может, и страхолюдина, – вмешался дяденька, – зато совсем как живая. Представляешь, каково лепить усы из воска? Странно, что они не растаяли от жары.

Этого Паддингтон уже не вынес. Он открыл глаза и уставился на говоривших. А перед комнатушкой появлялись всё новые и новые зрители, пока наконец любопытная толпа не запрудила весь коридор. Просто удивительно, в какую можно влипнуть историю, попросту попытавшись избавиться от липкой шоколадки!

– Никакой я не Чарли Пис, – сообщил медвежонок, приподнимая шляпу. – Я Паддингтон Браун из Дремучего Перу.

Что тут началось! Если сравнить, то Паддингтоново удивление, когда дяденька на лестнице вдруг заговорил, казалось просто пустяком.

Увидев, что рты у зрителей открываются сами собой, Паддингтон тут же принял прежнюю позу, закрыл глаза и даже пару раз всхрапнул для верности, но, как вы понимаете, было уже слишком поздно. Те, кто стоял поближе, ахали и охали, а те, кто стоял подальше, нетерпеливо гомонили, пытаясь выяснить, что произошло.

В разгар этой суматохи к общему шуму вдруг прибавился топот тяжёлых сапог, и на плечо медвежонку легла тяжёлая рука.

– Ага, попался! – сказал торжествующий голос. – Если не ошибаюсь, ты тот самый мишук, который перепутал меня с мусорной корзиной.

Паддингтон открыл глаза и упёрся взглядом в тёмно-синюю форменную куртку.

– Я ведь не знал, что вы настоящий, – попытался он оправдаться. – Мне просто надо было куда-то выбросить шоколадку…

– Я тут уже пятьдесят лет работаю, можно сказать, с малолетства, – горько поведал служитель, поднимая ладонь для всеобщего обозрения. – И вот дожил – медведи в меня свой мусор складывают. Пойдём-ка, дружок, повидаем директора. Уж он тебе покажет, где раки зимуют.

– Покажет, где раки зимуют?! – вконец растерялся Паддингтон.

– Вот-вот, – поддакнул служитель и, отвечая на вопрос, долетевший из толпы, добавил: – Да никакой он не Чарли Пис, а только всё равно злодей злодеем.

Пока дяденька разглагольствовал, Паддингтон встал на четвереньки и поглубже нахлобучил шляпу. Через несколько минут по Музею мадам Тюссо снова разнеслись крики и вопли, но на сей раз они летели в сторону лестницы, по которой со всех лап взбежала маленькая мохнатая фигурка. Паддингтон любил, чтобы затраченные деньги окупали себя, но сегодня приключений и загадок ему хватило с лихвой, на все семь с половиной шиллингов.