Лучано Паваротти - Я, Лучано Паваротти, или Восхождение к славе

Когда все переговоры о создании этой книги практически завершились и нам с Лучано Паваротти оставалось лишь подписать контракт о сотрудничестве, он неожиданно изумил всех заявлением, что не хочет быть соавтором. Он готов принять самое активное участие в работе над книгой только как третье лицо, но автором книги должен значиться только я, Уильям Райт.

Такое решение повергло в немалое замешательство главного редактора и литературных агентов, которые целый год готовили наш контракт.

Моя первая реакция была вполне естественная, какую и следует ожидать от писателя, — никаких дуэтов, конечно, лучше соло. Но при более спокойном размышлении пришлось умерить свое тщеславие.

Поклонники Лучано Паваротти хотят познакомиться с ЕГО видением событий, составляющих неповторимый жизненный опыт, узнать его взгляд на них, изложенный им самим, а не другим человеком.

Думаю, они правы. И в самом деле, автобиографии великих людей обычно отличаются такой убедительностью, какой не обладают даже самые скрупулезные и дотошные исследования специалистов. Помимо всего, Паваротти предлагал выпустить книгу, вовсе не похожую на ту, какую хотели получить издатели.

Всеобщая растерянность вылилась в дружный хор: «Но почему?»

— Так вот, — задумчиво проговорил Паваротти, — я считаю, что в биографии должны быть отражены не только положительные, но и отрицательные эпизоды моей жизни.

В этом весьма примечательном ответе весь Лучано Паваротти. Он скромен, склонен к самокритике и нечасто доволен собой. Но, в то же время, он гордится своими успехами и благодарен судьбе за то, что она одарила его столь редким талантом. Поэтому при всей своей чрезмерной скромности он не хотел бы впасть и в другую крайность — свести на нет все положительное и слишком выпятить негативные моменты.

Паваротти знает, чего хочет, и в то же время понимает, что некоторые особенности его характера могли бы помочь ему победить в споре с издателями.

Однако, едва заметив растерянность, вызванную его предложением, он сразу же согласился оставить все так, как условились поначалу. И эта книга с ее личностной основой, дополненной другими голосами, — компромисс, к которому мы пришли. Тогда же я заверил певца, что как соавтор не позволю ему вынести на обозрение публики чересчур самокритичный автопортрет.

После года совместной работы берусь со всей определенностью утверждать, что только «негативная» книга и в самом деле получилась бы совсем тоненькой.

В подробном изложении событий его жизни положительные моменты определенно превалируют. Начав с весьма незаметных первых шагов, Паваротти пришел к тому, что стал одним из величайших певцов века.

Он упорно трудился в течение многих лет, совершенствуя свой вокал, и еще больше приложил усилий для карьерного роста. Достиг вершины в профессии певца, заслужив любовь и уважение коллег и огромнейшего числа поклонников во всем мире. Он стал лучшим в своем искусстве, где требования особенно велики и своеобразны, хотя и сохранил другие, отнюдь не музыкальные увлечения, такие, например, как живопись, теннис, автомобили, кулинария. И наконец, он — глава большой и очень дружной семьи, и одно из его самых сильных желаний — упрочить ее.

Так где же тут хоть какие-то отрицательные моменты? Для соавтора, который ни на минуту не забывает о коммерческом успехе книги, эта нескончаемая череда всего самого лучшего создает другую, противоположную, проблему: вдруг обнаруживается, что слишком мало в его жизни чего-то «отрицательного». А возможно ли написать интересно и увлекательно о сорока годах одних только побед? Как говорят в Беверли-Хиллз[1], «где же тут драматургия?».

Неповторимая улыбка Лучано Паваротти

Конечно, Паваротти тоже досталась неизбежная доля неприятностей. Но очень скоро я понял: трудные времена — не самое главное, что может вызывать интерес в жизнеописании, когда его героем и, в то же время, гидом, ведущим по счастью, оказывается умный, твердо стоящий на земле человек, который не только погружает нас в атмосферу оперного театра, но и немало помогает нам своим жизненным опытом, приобретенным от рождения по сей день.

И то, что мой герой-ведущий — один из самых великих теноров века, лишь вызывает еще большее уважение к нему, его душевному миру, остроте ума и восприимчивости и, самое главное, — позволяет лучше понять, с какой необыкновенной ясностью он видит собственное, столь сокровенное искусство и понимает, насколько уникально его положение в нем.

Излишнее подчеркивание негативных моментов — не единственное опасение Паваротти. Певец не хотел допускать и другого — чтобы его биография, подобно жизнеописаниям многих коллег, превратилась в реестр сценических триумфов. Как он сам говорил мне, подобное встречается настолько часто, что можно подумать, будто эти великие певцы, фиксируя каждый свой успех на бумаге, надеются обессмертить все полученные ими овации. Это было бы, заметил Паваротти, все равно, что просить читателей слышать одни только аплодисменты без самого исполнения.

С другой стороны, в жизни певца происходило очень много интересного, о чем можно вспомнить, не тратя времени на описание восторгов публики и пересказы восхвалений критиков по всему миру.

Вот почему мы пришли к единодушному мнению, что в книге необходим наиболее полный рассказ о личной и артистической судьбе певца, дабы порадовать самых пылких его поклонников, и, в то же время, должно быть уделено внимание и многим другим, чисто творческим вопросам, таким, например, как феномен тенора, размышлениям о пении, о жизни современной оперы, ее представителях, об искусственном «создании» крупных талантов, характерном для второй половины двадцатого века.

Но более всего, как я убедился вскоре, книга должна представить читателям живой образ певца — необыкновенную личность Лучано Паваротти. Разумеется, такую задачу ставит перед собой автор любой биографии, но, когда речь идет о Паваротти, я убежден, ключ ко всему повествованию — в еще большей мере даже, чем фантастический голос, — это личность певца.

Наблюдая великих певцов нашего времени, небезынтересно отметить, что многих обладателей великолепных голосов широкая публика, хоть и любящая оперу и всегда жаждущая встречи с гигантами и героями, не слишком жаловала. Так Кирстен Флагштадт, Аурелиано Пертиле, Лауриц Мельхиор, Зинка Миланова, Элен Траубле — и это лишь некоторые имена, — несомненно, вокальные феномены первой величины, все же не нашли у широкой публики достаточного признания.