Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. VIII-XI века

Услышав о восстановлении Православия, царица Феодора сказала: «Всегда того желала и радеть о том никогда не переставала». И заверила дядю, что давно думала об этом, но ей мешали полчища дворцовых сановников, многочисленные митрополиты-иконоборцы, а больше всех – Патриарх Константинопольский Иоанн Грамматик, имевший огромное влияние на покойного супруга.

Выслушав ее, Мануил сказал: «Раз ты, госпожа, так похвально рассуждаешь и мыслишь, что мешает тебе привести все в исполнение и велеть совершить сие всенародное торжество?»

Действовать решили немедля, известив через посыльного Патриарха Иоанна Грамматика, что множество благочестивых христиан просят царицу восстановить почитание икон и она согласна подписать указ.

«Если ты с ними согласен и заодно, да восстановит былую красу Божия Церковь. Если же пребываешь в сомнениях и не тверд мыслью, оставь трон и город, удались в свое именьице, жди там святых отцов, что готовы обсудить, и поспорить, и убедить тебя, если будешь дурно говорить об иконах», – было начертано рукой царицы Феодоры в послании патриарху-иконоборцу.

Дело было деликатное, так как перед смертью император Феофил взял слово с царицы и логофета Феоктиста, что они не поколеблют положения Патриарха Иоанна. Но на этот раз Иоанн Грамматик сам себя перемудрил. Получив от Феодоры ультиматум, он попросил время на размышление, после чего нанес себе ножом неопасные раны в живот. По столице тут же распространились тревожные слухи, будто бы Патриарх Иоанн убит по приказу императрицы.

Церковь Святой Ирины. Константинополь, Византия

(современный Стамбул, Турция). VI в.

Византийский историк X века Иосиф Генезий пишет: «Когда было раскрыто, что эта театральная сцена измышлена со злым намерением, остроумный расследователь возгорел гневом, почему он по заслугам лишился церковной власти». Было произведено расследование, в ходе которого Патриарха признали, ссылаясь на показания прислуги, виновным в преднамеренном нанесении себе ран с целью вызвать волнения в столице. Иоанн был свергнут церковным Собором с кафедры «за попытку самоубийства».

Царица Феодора, помня о данной супругу клятве, не позволила его преследовать. Иоанн Грамматик удалился в собственное «именьице» в местечке Психа на европейском берегу Босфора, где спокойно жил до конца своих дней.

Новым Патриархом Константинопольским был избран Мефодий, в свое время немало пострадавший от иконоборцев.

На Константинопольском Соборе 843 года был зачитан и одобрен томос (постановление), текст которого не сохранился, но известно, что он провозглашал необходимость восстановления почитания икон и анафематствовал иконоборцев. Указом за подписью императрицы из ссылки возвращались все, кто ранее был осужден за почитание икон. Епископы, выступавшие в защиту икон, были возвращены на свои церковные кафедры.

Заслуга царицы Феодоры состояла в том, что она не побоялась взять на себя ответственность за преобразования, которые могли бы вызвать бунт иконоборцев и свержение ее с престола. У Феодоры была лишь одна просьба к участникам Собора, осудившего иконоборчество, и, судя по свидетельству Продолжателя Феофана, выражена она была весьма категорично: «А прошу я для своего мужа и царя от Бога прощения, милости и забвения греха. Если этого не случится, не будет ни моего с вами согласия, ни почитания и провозглашения святых икон и не получите вы Церковь».

Требование не произносить анафемы на ее покойного мужа и разрешить императора Феофила, уже после его смерти, от грехов, многих привело в замешательство. За всех ответил Патриарх Мефодий, заявив, что просьба императрицы, к сожалению, невыполнима по двум причинам.

«Нам доверены Богом ключи от Неба, и мы в силах отворить его любому, однако тем только, кто живет этой жизнью, а не переселился в иную. Иногда, однако, и переселившимся, но тогда только, когда их грехи невелики и сопровождаются раскаянием. Тех же, кто ушел в иной мир и чей приговор ясен, мы не можем освободить от искупления», – сказал Патриарх.

Тогда Феодора рассказала всему церковному собранию, как император перед смертью раскаялся в грехе иконоборчества и поцеловал принесенную ею икону. «И клятвенно заверила сей святой хоровод, что в последний его час я плакала, рыдала, все ему выплакала и изобразила, что грозит нам, ненавистным, за эту ересь в сем городе: лишение молитв, проклятий град, восставший народ – и вселилось тогда в него раскаяние в этой ереси. Он попросил их, я протянула, он их с горячностью поцеловал и отдал душу Ангелам», – пишет Продолжатель Феофана.

Тогда Константинопольский Собор постановил в течение недели во всех столичных церквях молиться за спасение души покойного императора Феофила.

После Собора Феодора устроила церковное торжество. Оно пришлось на первое воскресенье Великого поста (в 843 году оно выпало на 11 марта).

«…И когда бесчисленное множество народа собралось, приходит и сам царь Михаил со святой и православной матерью своей Феодорой и со всем синклитом… соединившись со святым Патриархом, вместе двинулись от алтаря со святыми иконами и честным крестом и Святым Евангелием и пошли с литией до ворот дворца, так называемых Кентавриевых. И после долгой молитвы и сокрушенного многоплачевного и умиленного взывания „Господи, помилуй“ возвратились во святой храм для совершения Божественной таинственной литургии с великой радостью и торжеством».

С тех пор каждый год в первое воскресенье Великого поста установлено отмечать праздник, получивший название «Торжество Православия».

Продолжатель Феофана приводит интересное свидетельство, какое наказание было придумано в Константинополе иконоборцам: «Благодаря прощению и заступничеству Патриарха перед властителями клеветники сподобились не наказаний и пыток, которые заслужили, а помилования, и в искупление своих грехов должны были лишь ежегодно в праздник Православия шествовать со светильниками от святилища Богоматери во Влахернах до славного Божия храма Мудрости и своими ушами выслушивать, как проклинают их за ненависть к Божиим иконам. Это соблюдалось весьма долго и совершалось ими до конца жизни».

Для самой царицы Феодоры восстановление почитания икон, помимо радости, было связано и с немалыми душевными муками: теперь все вокруг открыто осуждали иконоборческую политику и проклинали ее любимого супруга.

Во время пира по случаю торжества Православия во дворце присутствовало много тех, кто пострадал за иконопочитание, в том числе Феофан из Палестины с братом Феодором. Заметив у них на лбах выжженные буквы, Феодора сильно опечалилась и заметила вслух: «Из-за этих букв поражаюсь я и вашему терпению, и жестокости вашего мучителя». На что Феофан ей ответил: «О надписи этой мы рассудим с мужем твоим и царем на неподкупном суде Божием». Услышав, что к этому злодеянию причастен покойный император и не все хотят его простить, царица Феодора залилась слезами и стала умолять исповедников молиться за ее мужа.