Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость - Лорн Тепперман

В конце интервью каждого участника благодарили за уделенное время и вручали ему подарочную карту на пятьдесят долларов. Мы также просили наших респондентов рассказать об исследовании всем, кому, по их мнению, это было бы интересно.

Для обработки ответов на вопросы закрытого типа мы использовали метод количественного анализа. Мы загрузили файл Excel, созданный в Survey Monkey, в программу Statistical Analysis System 9.2 (SAS).

Чтобы проверить нашу модель развития игровой зависимости, мы включили в количественный анализ переменные, связанные с гипотезой о стрессе и научении в детском возрасте, а именно: наличие игромании у родителей, опыт пренебрежения, насилия или парентификации, социальное моделирование азартных игр, стрессовые события во взрослой жизни, копинг-стратегии, психическое здоровье (тревожность и депрессия), а также наличие игромании у самого участника. Требовалось гарантировать, что обнаруженные эффекты не вызваны демографическими различиями, поэтому мы также включили в анализ факторы пола, возраста, семейного положения, образования и личного дохода.

С помощью многомерных методов анализа мы исследовали условия, при которых игромания у родителей приводит к возникновению игромании у ребенка. Анализ состоял из следующих этапов:

1. Построить стандартные шкалы для наших переменных.

2. Изучить описательную статистику и корреляционную матрицу, чтобы понять, связаны ли переменные между собой так, как предсказывает наша гипотеза, и необходимо ли включить их в анализ.

3. Провести логистический регрессионный анализ с форсированным вводом, чтобы проверить, совпадают ли размер шага и группировка переменных с тем, как мы это предсказывали.

4. Провести последовательную бинарную логистическую регрессию, чтобы определить, насколько точными были пути формирования игровой зависимости, описанные в нашей модели.

Для проведения качественного анализа использовались дословные записи интервью (часть вторая, вопросы с открытыми ответами). Мы проанализировали эти записи и выявили темы, помогающие понять роль семейного моделирования и стресса в появлении нездоровых копинговых механизмов, способствующих развитию игровой зависимости. На первом этапе анализа основное внимание было сфокусировано на самом факте наличия ключевых переменных и переменных, которые мы считали важными. Во время второго этапа мы стремились определить степень или важность каждой из ключевых переменных.

Результаты этого анализа были оформлены в подробный отчет для каждой из наших четырех групп. В этих отчетах были описаны пережитые в детстве травмы, полученные в детстве знания об азартных играх, проблемы и стресс во взрослой жизни, навыки преодоления трудностей и текущее игровое поведение. Далее мы сравнили отчеты с нашей моделью развития игровой зависимости, чтобы понять, как эта модель проявляется в каждой группе и насколько обоснованной она выглядит.

Следует отметить, что четыре группы не были одинаковыми по размеру. Хотя в процессе отбора мы стремились сформировать четыре равные группы, нескольких участников пришлось переместить из одной группы в другую на основании их ответов на вопросы анкеты и интервью. Иногда эти ответы не совпадали с данными, представленными во время отборочного скрининга. В итоге группа 1, где и родитель, и ребенок имеют проблемы с азартными играми, состояла из сорока пяти участников. В группе 2, где у родителя есть проблемы с азартными играми, а у ребенка нет, оказалось сорок три человека. Большинство участников, исключенных из групп 1 и 2, были помещены в группу 3, где у родителя нет проблем с азартными играми, а у ребенка есть. В итоге эта группа насчитывала шестьдесят одного участника. Наконец, в группе 4, где ни у родителя, ни у ребенка нет проблем с азартными играми, было пятьдесят два человека.

Как упоминалось выше, вторым и дополнительным источником данных, который мы использовали, чтобы проверить нашу модель развития игровой зависимости, стала подборка англоязычных биографических и автобиографических рассказов (91 текст), опубликованных на бумаге и в Интернете. Некоторые тексты были написаны проблемными игроками, другие описывали проблемных игроков со стороны.

Первым шагом нашего контент-анализа стало составление списка книг и онлайн-публикаций, в которых шла речь об игровой зависимости. Мы искали такие тексты в Google, в книжных интернет-магазинах, в библиотеках Торонто, а также в Библиотеке Робартса при Университете Торонто, используя следующие ключевые слова: биография игрока, азартные игры в семье, игровая зависимость, игромания, игромания автобиография, игромания биография и мемуары.

Составив список, мы прочли каждый текст и проверили его на релевантность. Особое внимание уделялось тому, чтобы речь шла именно об игромании (а не только об участии в азартных играх) и чтобы автор приводил достаточно информации о детстве.

В общей сложности мы собрали девяносто один релевантный текст (сорок четыре онлайн-публикации и сорок семь печатных рассказов). Из них в двадцати трех случаях описывалась передача игромании по наследству.

Подвергнув эти тексты контент-анализу, мы обнаружили факторы, способствовавшие развитию игровой зависимости: игромания у родителей, социальное научение в детстве, стресс в детстве и во взрослой жизни. Мы стремились определить, можно ли говорить о преобладании трех ключевых переменных (детская травма, социальное моделирование и стрессовые факторы во взрослом возрасте) по отдельности и в комбинации. Целью данного контент-анализа было проверить, насколько переменные, выявленные в письменных рассказах, соответствуют количественным и качественным данным, полученным в ходе интервью с двумя сотнями жителей Торонто.

В ходе контент-анализа были обнаружены дополнительные важные переменные: детская травма, вызванная событиями вне семьи, обучение азартным играм в детском возрасте вне семьи, близость игорных заведений и обучение азартным играм во взрослом возрасте.

Как и при качественном анализе материалов интервью, мы разделили данные контент-анализа на две группы: случаи с наследованием игровой зависимости и случаи без такового наследования. Далее мы сравнили результаты, уделив особое внимание тому, сколько переменных присутствовало в каждой группе.

Достоевская 1987 – Достоевская А. Г. Воспоминания. М.: Правда, 1987.

Достоевская 1993 – Достоевская А. Г. Дневник 1867 года. М.: Наука, 1993.

Достоевский 1972–1990 – Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1972–1990.

Достоевский А. 1990 – Достоевский А. М. Из «Воспоминаний» И Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: в 2 т. Т. 1 ⁄ ред.

B. Э. Вацуро и др. М.: Художественная литература, 1990. С. 29–162.

Майков 1990 – Майков А. Н. <Из письма к П. А. Висковатову>. <Рассказ о Ф. М. Достоевском и петрашевцах в записи А. А. Голенищева-Кутузова> И Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: в 2 т. Т. 1 ⁄ ред. В. Э. Вацуро и др.