Миясат Шурпаева - Предания старины глубокой

Однако первый секретарь райкома Дибиров был очень недоволен этим постановлением, ругался с Нажмудтином и тяжбу эту довел до Обкома партии.

Теперь, после смерти отца, Написат Куруглиева передала его записку, написанную им ее мужу Куруглиеву Сулейману, работавшему в парткомиссии Обкома КПСС: “Уважаемый Сулейман, с большой надеждой отправляю к тебе своего сыны Гаджиатту. Дело в том, что я не могу найти общий язык с руководством района по вопросу о выделении земли под строительство завода. Сын мой тебе изложит всю ситуацию. Ты хорошо знаешь наши колхозные земли и поймешь нашу нужду в клочке хорошей пашни и потому у меня есть надежда, что ты займешься этим вопросом и сделаешь справедливое заключение. Я же ничего не прошу, кроме справедливости.

С уважением Нажмудтин”.

Тяжба эта закончилась победой Нажмудтина, но как она ему досталась, сколько нервов, здоровья он отдал за эту победу! Позже один райкомовский работник упрекнул Нажмудтина:

– Напрасно ты затеял тогда этот скандал из-за кусочка земли. Мы хотели тебя представить к Ордену Ленина, даже из Москвы запрашивали документы на тебя, но из-за этой тяжбы кандидатуру твою отложили.

– Я раньше тебя знал об этом. Но колхозную землю на Орден Ленина менять не собирался. Для меня награда – поле, которое я смог уберечь.

Если ты сейчас не понимаешь всего этого, то со временем поймешь.

Эта тяжба отразилась на здоровье отца. У него был приступ инфаркта. Когда врач спросил, сколько ему лет, Нажмудтин ответил:

– По возрасту мне 69. Но если прибавить к ним еще тридцать, что я проработал председателем колхоза, получается 99 лет.

На этот раз Нажмудтин не выздоровел. А как он хотел жить!

Прошел год после смерти отца. Как-то я пошла на автостанцию, чтобы отправить с кем-нибудь в Кумух лекарство для мамы. Я стала спрашивать, кто едет в Кумух. Одна женщина по имени Залму ответила, что она едет именно туда, и услышав мою просьбу, сказала:

– Дочь моя, я еще издали смотрела на тебя и догадалась, что ты дочь Нажмудтина, у которого в колхозе мне пришлось проработать 20 лет. Если даже ты сейчас мне отдашь пять пудов груза, я на своей спине пешком донесу его до Кумуха в память о твоем прекрасном отце. Не прочитав молитвы за упокой его души, мы никогда не проходим мимо могилы Нажмудтина, мимо памятника, который стоит лицом к колхозным садам, посаженным им, и к тому полю, которое ценой своей жизни сберег он от неминуемой порчи. Жаль, очень жаль, что так рано ушел из жизни наш чистый, как алмаз, твердый как сталь, председатель. Он сам говорил: сталь не гнется, сталь ломается. И отец тоже сломался, как сталь.

И я подумала, скажет ли народ моим детям обо мне такое, и что надо сделать, чтобы оставить прекрасный след на земле, какой оставил после смерти мой чистый, гуманный и трудолюбивый отец.

Когда идет дождь, я радуюсь.

Чархидай – лакский танец.