Михаил Ишков - Никола Тесла. Изобретатель тайн

За время разбирательства, проводившегося за закрытыми дверями, Тесле пришлось выложить столько закрытых сведений о созданной им конструкции, что лучшей школы для претендента трудно было придумать. Выйдя из судебного зала, он в течение нескольких дней переписал заявки и без всякого труда получил так называемые патенты «второго ряда» — то есть право на улучшения отдельных частей общей конструкции, что позволило ему с лихостью объезжать приоритеты Теслы. Фессенден был обязан только ссылаться на первого изобретателя, а за такие нарушения привлечь к ответственности очень трудно.

Ко времени своей смерти Фессенден получил пятьсот патентов, почти столько же, сколько Том Эдисон.

2 сентября 1897 г. Тесла подал заявку на патент № 650343, которая позднее была поделена и зарегистрирована под № 645576 от 20 марта 1900 г. и № 649621 от 15 мая 1900 г.

Для нас особое значение имеет второй из этих патентов, защищающий право на применение беспроводной передачи энергии, известный как «Система четырех резонирующих контуров». Этот патент был субъектом долгого судебного разбирательства, начатого Маркони против Соединенных Штатов, закончившегося в 1943 г. в пользу Теслы и аннулировавшего патент Маркони за № 763772, зарегистрированный в 1904 г., потому что в нем не было ничего нового по сравнению с патентами Лоджа, Теслы и Стоуна.

Не менее важен для истории техники и первый патент от 20 марта 1900 г., отражающий открытия Теслы в области передачи сигнала на расстояние. В этом патенте, по существу, разработаны все те технологии, которые практически без изменений используются сегодня для трансляции телесигнала.

Лампы «холодного света» поступили на рынок только через шестьдесят лет. 28 октября 1958 г. появилось сообщение: «Корпорация Вестингауза рада объявить, что создана „плоская лампочка“ без нити накаливания. Она не нагревается и не ослепляет, она будет гореть день и ночь, годами — не более чем за пенни. Впервые у людей появится возможность купить люминесцентную лампу для своего дома».

Этот факт наглядно иллюстрирует, как соотносились с реальностью многие из изобретений Теслы.

К. Маннгейм (нем. Karl Mannheim) (1893–1947) — немецкий и английский философ и социолог венгерского происхождения, один из создателей социологии знания.

На основе диагноза, поставленного современному обществу, М. задается вопросом: «Действительно ли на стадии массового общества все безнадежно, и мы без надежды на спасение движемся навстречу гибели общества и культуры?»

По мнению Маннгейма, деструктивный ход (исторических) событий заключается в том, что те социальные слои, у которых и раньше можно было предполагать латентное господство иррациональных импульсов, теперь декларировали их открыто, а группы, которые могли бы противодействовать иррационализму, оказались беспомощными и как бы внезапно потеряли веру в формирующую общество власть разума.

В свете этих представлений Маннгейм обращает внимание на феномен диспропорционального развития человеческих способностей. Он выделяет два основных вида опасных диспропорций. Первый состоит в том, что в обществе техническое и естественнонаучное знание опережает моральные силы и осмысление общественного прогресса. Второй вид диспропорций возникает из-за того, что ни в одном более или менее сложном обществе разумность и моральность, необходимые для решения поставленных хозяйством и обществом задач, не проявляются во всех социальных группах и слоях равномерно. Эту диспропорциональность М. называет «социальной диспропорциональностью» и связывает с нею необходимость регулирования процессов перехода к демократии масс.

Эти мысли напрямую втекают в размышления над судьбой Никола Теслы как рассогласованной личности, в которой можно проследить обе эти дисфункции, и если диагноз автора верен, то рецепт может быть только один — необходимо осознать себя как согласованную личность.

Или попытка добиться согласовать себя как личность.

Автор отдает себе отчет, что рецептов в истории всегда хватало, однако, если пристальнее взглянуть на проблему, можно обнаружить, что и решения находились. Например, явление Христа, проповеди Мухаммеда и, в отрицательном смысле, деяния Гитлера. Для автора куда ближе подход Маркса не в смысле бездумного принятия его учения, а в методологическом смысле — прежде всего анализ, затем попытка дать ответ (поиск причин) и, наконец, описание светлого будущего.

Этой методике автор постарается следовать и в будущем.

О согласии можно сказать кратко — оно существует. Следовательно, его необходимо искать.

Вот несколько тезисов, чтобы читателю стала ясна позиция автора. Согласиться с ней или отвергнуть — личное дело читателя.

Размышляя о жизни:

«Вспомните, как это бывает, когда на садовом участке при приближении грозы стараешься успеть сделать то, доделать это. Воздух становится тяжел и невкусен, сердцу, мыслям нет покоя. Невольно спрашиваешь себя — зачем мне это? И сам не можешь объяснить, что такое это это? Прошла гроза, забылась немощь от незнания, но то и дело жизнь напоминает о существовании этого».

Мой ответ таков:

а) если существует такого рода невзгода, значит, есть и противоположность — тяга к счастью. Я знаком с ним — оно невесомо, весело, с его поддержкой душа оживает. Назовем это стремление идеалом;

б) сейчас существует ощутимая тоска по идеалу;

в) никакая идеология (коммунизм, демократия, либерализм, национализм, анархизм — любой прочий «изм») в силу своей однобокости, приверженности к отрицанию чего-то существенно важного не может служить идеалом;

г) согласие — это иной взгляд на мир;

д) обретение согласия с самим собой, с другим, с миром вряд ли способно стать идеалом, но может служить верой, практическим руководством, опорой в трудную минуту;

е) необходимость согласия подспудно ощущается всеми (не желай другому того, чего не желаешь себе; готовность поступиться чем-то своим ради чего-то другого благодатна; мы не вольны избежать ударов судьбы, но в своем отношении к ним мы изначально свободны).

В чем же искать согласие? Понятно, что в любви, но стоит ли при этом поступаться своим пониманием правд и истин? Отказаться от чего-то ценного самого по себе ради чего-то ценного самого по себе? Если да, не надо мне такого согласия. Такое согласие назовем единением.

Но существует ли в принципе возможность таких отношений, когда и свое свято, и чужое в радость? История подсказывает, что все мы, живущие на Земле, согласны в том, что Бог един, мир един, какого бы взгляда на окружающую действительность мы ни придерживались — естественнонаучного или религиозного.